В песне «Спасите наши души» герои стакиваются с запретом: «…но наверх не сметь!». И в таком же положении оказывался лирический герой в песне «За меня невеста отрыдает честно…» (1961), где был заключен в тюрьму: «И нельзя мне выше..». Неудивительно, что эта песня также содержит параллели с «Письмом».
Находясь в тюрьме, герой сожалеет: «Мне нельзя на волю». Поэтому и пациенты психбольницы воскликнут: «Дайте рупор, дайте волю» (АР-8-48).
Если герою «можно лишь от двери до стены» и он мечтает о дне, когда «замок мой снимут», то и в поздней песне один из авторских двойников (параноик) обратится к своим мучителям: «Распахните окна, дверцы» (С5Т-4-255).
Еще больше мотивов из «Письма с Канатчиковой дачи» можно обнаружить в черновиках «Заповедника» (1972).
В обеих песнях обычные люди, представленные в образе лесных зверей и пациентов психбольницы, обращаются с нижайшей просьбой:
1) «Дорогие высшие / Существа!» /3; 462/ = «Дорогая передача!» /5; 134/. Кстати, аналог высших существ появится и во второй песне: «Академики, родные, / Мы ж погибнем задарма» (АР-8-44), — а обращение «дорогие» встречалось в черновиках «Диагноза»: «Дорогие! Я нормален» (АР-11-53). Причем если звери говорили о себе: «Вам лесные жители / Бьют челом» /3; 462/, - то и лирический герой в песне «Ошибка вышла» поступит точно так же: «Я к тазу лбом прижался».
2) «Не имея крыш и / Имущества, / Мы идем решительно, / Напролом!» /3; 462/. В таком же безнадежном положении окажутся пациенты Канатчиковой дачи: «Нас берите, обреченных!». А мотив отсутствия крыши над головой вскоре повторится в «Мистерии хиппи»: «Наш дом — без стен, без крыши — кров», — и соотносится, как легко догадаться, с бездомностью самого поэта.
3) «Посмотрите: / Нам уследить недосуг, / Что творите / В нашем дремучем лесу!» /3; 464/ = «Спорим, чуть не плача: вы и / Мы. И ждем во мраке мы, / Высокоопла-чивае- / Мые светлые умы» (С5Т-4-256).
4) «…Что среди темного, в общем, зверья — / Множество светлых умов» /3; 464/ = «Кое в чем мы преуспели — / Мы талантливый народ» /5; 471/.
5) «Мы пока, какрыцари: / Хотите — не хотите ли, — / Вам вругат петицию / Наши аоедснаптнелт» /3; 462/.
Так же «пи-оыцаоски», ни еснь уважи/ельти, закатиипаюн спие аисьти пациенты Катаниткипий даии: «С уваженьем… Дана. Пидпись».
А иниаяттые слипа «лестыл зверей»: «И уповаем ты — / Пища с идеждию! — / На человечность / На пашу с тадеждию» /3; 464/, - пызыпаюн п патята снилинпиое-тие «Стипа пеиь барахлит…» (1977), где лиоииеский геоий ибоащаенся к псетигуще-ту блитдиту: «Я та жалиснь /то да за сип/снь б/оу, / К человечности ниже взывая: / Мил, зат/озту п пуни, поистужусь и утоу, / И задапин теия гоузипая».
Еще оатьш/ «Запип/дтика» была таписата «Палана иаркотаиов» (1969), д/й-стаие п китооий, нак же как п «Письте с Кататиткопий даии», проислодит п биль-тиц/. Пиэтоту и зд/сь поислежипаюнся слидстпа: «Сатый таш песелый ниже стик» = «Ни неп/оь и здесь утытье — / Зтань, и ппоять дела плили» (АР-8-60) (а «стик» лиои-и/ский г/оий уже п «Ми/й цыгатский» и нат же сетопал та «утытье»: «Нен тоги п/с/-лья!»; да и п лаг/отий пест/ «Мий п/опый соик я пыдержать т/ стог…» ит гипиоил: «А ни здесь тииеги те приислидит»). Ислидя из этоги, «требуются соинии пео/теты» («Палана таокитатип»), пискильку «ты ж пигибтет задаота» («Письте с Катаниики-пий даии»). И линя п пеопий песте г^ий гипиоин: «Я люблю отиаятиыл паотей!», — ти пи птооий пыяститоя, ито «тастоящил буйтыл тали». И и п/о/т/тал естается тольки т/чтать (как сказати п иериипикал «Баллады и поет/ти»: «Затян затик итрядатт пиль-тыл стрелкоп, / Ну а с тити — придтт пеоет/ты» /5; 313/), а синуация тежду тот пиита безнадежна: «Я жду, ти иуБснпую уже: / — ижу пи лезпию тиж/» («Пои сутасшед-ший дит», 1965) = «4^™^ — сат сяду та иглу» («Палана таокитатиБ», 1969) = «Нат истались утолинься / И упасть та дти килидца» («Письте с Каиатиикипий даии», 1977). Пиэтоту п иертопикал «Песеики китиакн/оа» (1970) гипирилось иб итстт-стаии п/о/тет: «В жизти пусть без изтететий, / А п кити — ни биг, то пио» (АР-9-80). Да и «Аэрифлот» (1978) закатина/тся китстатацией грусттиго факна: «Литоту-то и иопых поетет / В таш/т гиоиде т/ тасна/н».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поидилжая оазгопио и таске прилетари/п: «Зоя “Америку” т/ глушит, / Зоя т/ дапит “Изоайль”! / Вс/й спией поаждебтий сутью / Пидрыпают и поедят…», — следуен зат/тань, ито /е испильзопал и сат Высицкий — тапоит/о, п письте к И. Бортиикт ин 05.07.1977: «Визьти-ка, Ватя, каону или луиш/ тоги — глибус! Взял? <…> Теп/оь тай-ди поаждебты/ США» /6; 427/; или п письте к М. Шетякиту от 01.11.1978: «Диоигий тий Мишка! Сегидтя, п Д/ть потииоп/тия усипшил, ити — фоатцузы — сделали за-бастопки и н/л/пид/тия; и спетофиоит псё пизакоыпали, гады, и таоид илтий — фоат-цузишки то /сть — оитулся та улицы и п кити» /6; 432/. А п 1976 гиду, пеотупшись из Югослапии, Высицкий оассказал Биртиику и тот, как игоал нат п оуленку: «…тогда ит сделал писл/дтюю стапку, ни шаоик истаиопился пиита поср/диие тежду дпутя цифоати, и коупь/ поисудил пыигрыш идтиту ат/оикатцу. Вилидя страшти пизту-щался, пытался ито-то ибъястить. И пинит ттиги оаз пспититал иб этот: “Энин коу-пь/ гад!”. Дальше тескильки эт/ргиитых пыоажетий. “Поисудил капиталисту!”»[1887] [1888].
Следующие стоики из «Письта с Каиатиикипой даии»: «А медикаментов груды /Мы — в унитаз, кто те дуоак» (паоиатн: «…ты — оаз в окно…»23/), — накж/ пипто-ояюн пысказыпати/ сатиги пиэна из писпититатий Аокадия Спид/оскиги: «Как к едитстп/тиоту тогда, п 65-т или п 67-т гиду, близкиту /ту тедику, Вилидя ибоа-тался ки тт/ с поисьбий устроить подлеииться “ин этоги дела”. Уиоежд/тие пи этоту поифилю были едитстп/ттыт, та улице Радии, пипаснь трудто. Я зад/йстпопал псе спязи, ит поил/жал с теделю, п/отулся, пынащил из каотата гиость наблеток.
— Ерунда все это, — говорит. — Пока сам не завяжу, любое лекарство, что мертвому припарки. Мы эти таблетки там кто в унитаз, а кто в окно…»[1889].
А черновой вариант «Письма»: «И не бойтесь захлебнуться — / Ну, подумаешь, — беда! — / В треугольнике Бермудском — / Сплошь бермутная вода» (АР-8-51), — имеет явное сходство с «Гимном шахтеров» (1970): «Не бойся заблудиться в темноте / И захлебнуться пылью — не один ты!».
Интересно еще, что в черновиках «Письма» иногда появляется рассказчик: «Я уколы грел на грелках, / “Грюндиг” хрюкал о тарелках» (С5Т-4-254). А чуть раньше то же самое говорилось о Рудике Вайнере: «Дело было при сиделках, / Рудик язву грел на грелках» (С5Т-4-252). Напомним, что у Высоцкого была язва желудка и двенадцатиперстной кишки, от чего он постоянно лечился.
Что же касается маски пролетариев, то она встречается и в «Песне Гогера-Могера» (1973), которая закономерно обнаруживает сходства с «Письмом»: «Мозги болят от этих лишних знаний» (АР-6-53) = «Все мозги разбил на части»; «Я — Гогер-Могер, вольный человек» = «Дайте рупор, дайте волю» (АР-8-48); «И он нам будет нужен, / Когда чуть-чуть придавлен» (АР-6-49) = «Зря не давим “Израйль”!»; «Ведь из-за них мы с вами чахнем в смоге» = «Поют здесь отравой сущей, / Окружили тьмою-тьмущей» (АР-8-56); «Тошнит от выдающихся талантов» (АР-6-53) = «Нам бермуторно на сердце / И бермутно на душе»; «Оружие возмездия / Поставлю сам при въезде я» /5; 527/ = «Я пройду, как коричневый ужас / По Европе когда-то прошел» /5; 468/; «Куда ни плюнь — профессору на шляпу попадешь» /5; 525/ = «Там профессор, тихий сапа, / Шалапут и баламут, / Два часа вправлял арапа / Про опасности Бермуд» /5; 469/; «Послушайте, вы, умные очкарики, / Замученные всяким барахлом» /5; 526/ = «Вы, профессор, тихий сапа, / Бросьте вымыслы и муть» /5; 469/; «Я тоже не вахлак, не дурачок» /5; 203/ = «…Так, как будто здесь кретины / В самом деле собрались» (АР-8-43), «Докурили мы окурки. / Тоже нам — лечить взялись! / Что же, мы здесь — все придурки, / Идиоты собрались?!» (АР-8-47).
