— Я тоже не встречала! — Пру ревниво стрельнула глазами на мисс Морган и сразу же сменила тему. — А что случилось с этим Уайтом Морганом?
— Он умер, — коротко отрезала Бель. — Ему выстрелила в затылок очередная малолетняя шлюшка, когда он читал утреннюю газету.
Это было сказано таким тоном, что сомнений в том, по чьему желанию это было сделано, у меня не осталось.
Дамы немного помолчали, а потом Пруденс решительно заявила.
— Я тоже хочу рассказать о себе.
Я промолчал, методично приканчивая шоколад и цукаты. Но Бель вежливо подбодрила Пруденс.
— Конечно, мисс Меллори. Такое нельзя держать в себе. Я с удовольствием вас выслушаю.
Пруденс стрельнула на меня глазами, но, так и не дождавшись поощрения, горько вздохнула и начала рассказывать.
— Я никогда ни в чём не нуждалась, моя семья была достаточно богата. Но… — она запнулась. — Но все всегда относились ко мне снисходительно… — Пруденс сделала ещё одну паузу и решительно выпалила. — Как к дурочке! Все, мать, отец и все родственники. Да, я с трудом научилась читать и писать, но во всём остальном чувствовала себя абсолютно нормальной. Эта снисходительная опека меня дико бесила, и я, в первое время, старалась доказать людям обратное, но никто не замечал моих успехов. Всем было плевать, что я легко подкую лошадь, что я сама могу поймать лосося с помощью своего чепчика, что я попадаю с пятидесяти ярдов в тарелку с первого выстрела, могу починить паровую машину и даже разбираюсь в химии. А что с неё, говорили они, дурочка и есть. Надо побыстрей выдать её замуж, такая дурочка будет находкой для мужа — тупая как пробка, да ещё готовит отлично.
Тут уже я вытаращил на Пру глаза. Ну ни ничего себе! И, похоже, не врет… тон уверенный, говорит с отчётливым знанием своей цены. А я лопух уши развесил. Очуметь и не встать, прямо на глазах изменилась. Ну и нахрена притворялась?
Но долго гадать не пришлось, на этот вопрос ответила сама Пруденс.
— Очень скоро я поняла, что доказывать что-либо людям бесполезно и начала искусно притворяться. Да, дурочка, да, тупая. И знаете, мне стало гораздо проще и легче жить.
— Мне подобное очень знакомо, мисс Меллори… — Бель ободряюще притронулась к руке Пруденс. — Очень знакомо. Бесполезно убеждать людей. Они всегда видят в тебе только то, что хотят видеть. Да-да, со мной всё обстояло точно так же. Шлюха, говорили они, что с неё возьмешь.
«И со мной… — грустно подумал я. — Убийца, говорили они, а кем другим он может быть с такой рожей и глазами?..»
Пруденс с благодарностью кивнула Бель и продолжила:
— Единственный человек, который догадывался о том, какая я на самом деле — это мой крёстный. Но, к сожалению, он по большей части жил вдалеке от нас. Всё шло прекрасно, меня совершенно устраивало моё положение, но тут, умерли родители. И все эти родственнички, которые раньше сочувственно сюсюкали надо мной и с готовностью исполняли любые мои прихоти, тут же дружно меня облапошили, оставили без гроша и даже попытались запереть в закрытый пансион. По большей части, я сама виновата, заигралась в дурочку, к тому же, даже не подозревала о такой подлости. Я попыталась сопротивляться, но уже было поздно — пришлось бежать. Зато я сейчас могу быть сама собой и начать жизнь с самого начала. И выбирать себе спутников сама! И кое-кого уже выбрала…
Мисс Меллори с намёком посмотрела на меня.
Бель иронично хмыкнула и в точности повторила взгляд.
Я почувствовал себя очень неуютно, примерно так, как чувствуют себя люди под прицелом.
И тут же положил конец, этому грёбаному торжеству феминизма. Выбрали они, понимаешь…
— А что, шоколада больше нет? — я небрежно отодвинул от себя коробку. — Тогда самое время спать.
И демонстративно закрылся одеялом с головой, при этом, слегка побаиваясь, что меня обварят кипятком или пристукнут по башке каменюкой.
К счастью, обошлось без покушений.
— А иногда… — звонким от негодования голоском выдала Пруденс. — Даже самые желанные, оказываются точно такими же свиньями, как остальные!
— Как вы правы, мисс Меллори, — поддакнула Бель. — Вонючие, наглые и мерзкие свиньи, раздувшиеся от ложного собственного величия. Идёмте Пруденс, оставим этого мужчинку в покое, у меня в повозке ещё есть шоколад и чуточку прекрасного рома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как ещё есть шоколад? — я тут же высунул голову из-под одеяла. — Что-то мне расхотелось спать.
Но дамы дружно показали мне что-то вроде современного «фака» и гордо потопали к фургонам.
— Ну и валите… — зло буркнул я. — Мне и с Мусием хоро… Что? И эта пушистая сволочь свалила? Да и хрен на вас…
И благополучно заснул. И хотя проспал всего четыре часа, отлично выспался.
Мусичка вернулся ещё ночью, кошак благополучно досыпал, уткнувшись своей мохнатой жопой мне в щеку.
Ночь прошла нормально. Ну как нормально… Всё также лес пугал своим звуками до дрожи в руках, всё также под каждым кустом казались меднолицые утырки со своими дубинками и копьями, но я уже немного пообвыкся и воспринимал окружающую действительность, как само собой разумеющееся. Гораздо большее неудобство доставляло отсутствие утреннего душа и необходимость подтираться лопухом. И вчерашняя подгоревшая фасоль, с чёрствой кукурузной лепёшкой, ети их в душу, на завтрак.
В общем, с грехом пополам мы переночевали, и как только солнышко поднялось над деревьями — снова двинулись в путь.
Мисс Меллори и мисс Морган старательно и демонстративно меня игнорировали. Впрочем, друг друга тоже — видимо совместное поедание шоколада и распитие рома закончилось не так благополучно.
Ну а у меня, как бы странно это не звучало, после вчерашних душевных излияний дам, неожиданно прошла хандра. Грёбаный Вирджиния-Сити вместе с его ублюдочными жителями, напрочь потерялся в памяти.
Я вполне себя отлично чувствовал и, следуя во главе каравана, раздумывал, что могу внедрить в прогрессивную медицину конца девятнадцатого века.
— Общий анализ крови? Теоретически, могу делать, ничего сложного в нём нет, понадобится только хороший микроскоп и ещё…
Что ещё понадобится, я додумать не успел, потому что из-за поворота, на дороге показалась группа людей…
Тёмно-синие короткие куртки с двумя рядами пуговиц, голубые штаны, приплюснутые кепи и винтовки Спрингфилда.
Несомненно, это были солдаты из регулярных частей или около того. Но вот выглядели они какими-то потрёпанными, грязными и оборванными. А на некоторых хорошо просматривались бинты.
Я насчитал около пятнадцати человек, двое сидели на одной лошади, а остальные пёрли пешкодралом, без всякого строя, как бог на душу положит.
— Герр Вайт… — со мной поравнялся германский инженер. — Мне очень не нравится этот ферфлюхтер зольдатен, он похож на ферфлюхтер бродяга, а не на нормальный зольдатен. Может быть это есть ферфлюхтер дезертирен?
— Мне тоже так кажется, — я поднял руку, подав сигнал остановиться каравану. — Мистер Гофман, женщин и детей уберите назад, а мужчины пусть возьмут оружие и приготовятся. Если меня атакуют, пусть стреляют без предупреждения…
— Яволь, герр Вайт! — дойч откозырял и убрался обратно к повозкам.
Солдатики тоже нас заметили, ускорили шаг и очень скоро оказались рядом со мной.
— Джентльмены? — я коротко кивнул и «фирменно» скривил губы в ухмылке.
Правда она не оказала нужного эффекта, судя по всему, служивые совсем недавно видели рожи и пострашнее.
— Куда следуете? — грубо и развязно поинтересовался длинный небритый верзила в расстёгнутом кителе.
Остальные прямо пожирали взглядами наши фургоны.
— В Бозмен… — я уже понял, что без стычки не обойдётся и примерился, как половчей пальнуть по солдатам из «Эллис».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Туда дороги нет! — категорично заявил солдат. — Краснокожие везде, они разбили наш отряд…
— Да что ты с ним разговариваешь! — второй вскинул свой Спрингфилд. — Слазь…
— Живо! — третий попробовал ухватить коня за повод.
А четвёртый, без разговоров, ткнул в меня штыком…
