полночь на байке, на котором никогда в жизни не ездила.
Я села в машину и нажала кнопку, открывавшую двери гаража. Снова поблагодарила небеса за громадный дом: ведь никто не услышал, как я выехала наружу.
Я прикинула, что потрачу примерно час, поэтому громко включила музыку, чтобы немного отвлечься, и открыла окна, представляя, что я за рулем кабриолета, а не драндулета, который с трудом выжимал девяносто.
Конечно, безрассудство – ехать так поздно, учитывая, что я не спала больше двадцати часов, но мне было все равно. Желание увидеть Николаса и тревожное ощущение перебарывали все остальное.
Поездка показалась бесконечной. Когда я наконец-то, добралась до его квартала, почувствовала себя на взводе. Не только потому, что хотела увидеть Ника спустя почти месяц разлуки, но и потому, что знала: он дико разозлится, поскольку я поехала одна, да еще в такое время.
Я вошла в лифтовую кабину и внезапно поняла, что забыла ключи, которые Ник дал мне. Черт… значит, нужно использовать дверной звонок! С сердцем, бьющимся со скоростью тысячи ударов в минуту, я постучала в дверь пентхауса, не решившись позвонить. Странно, но это показалось мне самым разумным.
Постучала мягко и совсем не нервно. Хотелось разрядить атмосферу, хотя я еще никого не увидела.
Никто не открывал.
Я постучала опять, уже посильнее, и до меня донеслись какие-то звуки. Я разбудила Ника? Через секунду я услышала проклятия и ругательства, раздающиеся с той стороны. Наконец, дверь открылась, и передо мной появился Николас.
Ничто не могло подготовить меня к этому зрелищу. К горлу подкатил ком. Ладони метнулись ко рту и зажали его, заглушая крик. Ник не ожидал увидеть меня, и теперь-то я понимала, в чем дело.
– Привет, Ноа, – пробормотал он, прислонившись к дверному косяку. – Почему ты не можешь сделать то, о чем я тебя прошу, хотя бы раз в жизни?
– Что с тобой? – спросила я задыхающимся шепотом. Боже мой… все лицо Ника было в синяках, даже под заплывшим левым глазом красовался фингал. Губы парня сильно распухли.
Ник поднес руку к голове, затем резко вытянул ее и втащил меня внутрь, закрывая дверь.
– Я же велел тебе оставаться дома!
Теперь, когда я была рядом с ним и увидела его, поняла, почему он не приехал в аэропорт. Он был полностью разбит, его измолотили… Я чувствовала, как учащается и без того сильное сердцебиение. Не только из страха видеть его настолько избитым, но и потому, что все мои представления о нашей встрече спустя недели разлуки исчезли без следа.
Я посмотрела на мускулистую грудь Ника. Она была перевязана. Что с его ребрами?
Они ранили его… он ужасно страдал. Ник, мой Ник.
– Не смотри на меня так, Ноа, – попросил он, отвернулся и провел рукой по волосам.
Я не знала, что сказать. Потеряла дар речи. Это последнее, что мне нужно, последнее, что мои глаза хотели увидеть. Мой парень ранен. Для меня избиение являлось не просто насилием: это было нечто гораздо большее, что-то ужасное… то, что разжигало воспоминания, которые, черт возьми, я не хотела больше держать в голове.
Ник шагнул ко мне.
– Не плачь! – воскликнул он, и я почувствовала его пальцы на своей щеке, вытиравшие катившиеся по ней слезы.
– Я не понимаю… – призналась я и не соврала. Я действительно не представляла, что случилось, почему он подвергся такому жестокому обращению. Я была ошеломлена. Все происходило совершенно не так, как я ожидала.
Николас привлек меня к груди и сжал в объятиях. Мне стало страшно прикасаться к нему, я не хотела причинять ему боль, но инстинктивно крепко обхватила его руками, а он прикоснулся губами к моей макушке.
– Я скучал по тебе, – шепнул он, и я почувствовала, как он гладит мои волосы, вдыхая аромат шампуня.
Я затаила дыхание, а Ник взял меня за подбородок, и я все же отважилась посмотреть на него. Левый глаз парня настолько заплыл, что я не сумела разглядеть тот небесно-голубой цвет, в который сразу влюбилась. На лице Николаса были написаны только боль и страдание… Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я отстранилась.
– Нет, – испуганно сказала я.
Я зажмурилась, и перед внутренним взором встали давние воспоминания, проклятые воспоминания… избитая мать, умирающий отец и я, истекающая кровью, ждущая неизвестно чего.
Я поднесла руки к лицу и на миг закрыла его ладонями, прячась от всего.
– Зачем ты так поступаешь, Николас? – тихо спросила я.
Я открыла глаза и повернулась к нему. Я не любила плакать и ненавидела, когда меня могли застукать за этим занятием, а сейчас всеми силами старалась сдерживать рыдания, рвущиеся наружу. Он не шелохнулся и просто смотрел на меня, наверное, раненный тем, что я отвергла его поцелуй.
– Разве ты не можешь быть нормальным парнем? – обиженным тоном продолжала я. Мне было больно из-за того, что я увидела его в таком состоянии. Все мои надежды рухнули.
Мука, отразившаяся на его лице, заставила меня почувствовать себя виноватой, но я и не думала отступать. Он, конечно, вернулся к боям, чтобы заработать шальные деньги, или сильно напился и в конечном итоге ввязался в драку. Уверена, Лион тоже вовлечен в это, а Дженна в курсе происходящего. Поэтому никто не отвечал на мои звонки.
– Тебе не следовало приходить, – упрекнул он меня, контролируя каждую интонацию голоса. Значит, теперь он взял себя в руки? Слишком поздно. – Я не хотел на тебя давить, но ты не пытаешься понять, что есть вещи, которые…
Я прервала его.
– Ты не можешь приказывать мне что-то и просто ожидать, что я подчинюсь, ты слишком многого хочешь, но даже не даешь мне чертовых объяснений, Ник! Ты заставил меня волноваться.
– Черт, Ноа, у меня имелись веские причины!
– И поэтому тебя избили, Ник?
Он смотрел на меня, тяжело дыша, и я отвернулась, не зная, что делать: я разрывалась между гневом (ведь Ник снова вернулся в ту жизнь, которую я ненавидела) и желанием крепко обнять его и не отпускать. Я чувствовала, что разрыдаюсь с минуты на минуту, но не хотела показывать свою слабость.
Он схватил меня за плечо, но я попятилась к двери и высвободилась.
– Не трогай меня, Николас, я серьезно!
Его глаза наполнились слезами.
– Серьезно? Мы не виделись целый месяц…
– Плевать! Сейчас я тебя не узнаю. Думала, ты встретишь меня в аэропорту с улыбкой, но я идиотка, дура, которая ждет чего-то от того, кто только обещает, но не собирается выполнять.
– Ты не даешь мне объяснить!
– Какое объяснение ты мне дашь? Что ударился о
