горящие глаза — отборная бакарийская брань застряла у него поперёк горла.
— Умница какая! — покачал головой Томаш. — Значит, он хочет, чтобы мы своё топливо сожгли!
— Адыр елдыш! Нереально! Чего возомнил себе этот хаволь! Мы до двух сотых не успеем сбросить никак, даже если импульсник не охлаждать!
Таймер над головой Насира показывал двадцать восемь минут.
— Кому-то пострелять, похоже, хочется, — сказала Лада.
Над её головой, как звёздный нимб, светилась навигационная карта с двумя пересекающимися курсовыми струнами — идущий по своему пути «Припадок» и бешеный литиец, рвущийся ему наперерез.
— Пострелять? — дрожащим голосом проговорил Джамиль.
— Думаешь, хотят заполучить формальный повод открыть огонь? — спросил Томаш.
— Не знаю, — сказала Лада. — Предлагаю ничего не делать.
— Или рвануть, херзац его, пару гильз! — оскалился Насир. — Посмотрим, как они на это отреагируют!
— Зачем? — Лада устало посмотрела на Насира. — Порисоваться хочешь?
— Но погоди, — сказал Томаш, — может, они не просто так хотят от нас две сотых? А мы вместо того, чтобы тормозить, разгонимся и…
— И что? Если мы сейчас половину гильз сожжём и импульсник угробим, то сможем даже обогнать их по нашему коридору. Только вот пушки их мы не обгоним.
— Хорошо, — сдался Томаш, — ты права. Идём, как и шли.
— Отвечать будешь?
Томаш помотал головой.
— Нет? А смысл? Ты же сама не хочешь их провоцировать, зачем тогда им отказывать?
— Может, наврать этому хаволю, что у нас с движком проблемы?
— О движке сразу надо было говорить, — заметила Лада. — На спасательные миссии без движка не летают.
— Эти орлы, кстати, тормозить ещё не начали? — спросил Томаш.
— Курс такой же, скорость без изменений.
— Следов невидимки тоже нет?
— Думаешь, я бы не сказала?
— Тогда просто ждём. — Томаш скрестил руки на груди.
Джамиль нервно заёрзал в ложементе.
— Но почему это происходит? — заныл он. — Ведь этого не должно было случиться! Всё было просчитано, продумано, всё должно быть безопасно!
— Пристегните, кстати, ремни, идаам, — сказал Томаш. — Лучше подготовиться.
— Как бы я хотел оказаться сейчас на Бакаре! Забыть про всё это, просто забыть! Закрыть глаза и оказаться…
— Сайд бусак! — прорычал Насир. — И без тебя тошно!
Томаш лежал и смотрел в потолок. Время стало вязким, тягучим. Голографический таймер странно замедлился, всё неохотнее и дольше сменяя секунды. Все молчали. Даже Джамиль перестал ныть.
— Ты в вирт-то свой полезешь? — спросила Лада. — Их уже должно быть хорошо видно.
Она покрутила на экране сгенерированную на основе показаний сенсоров модельку литийского корабля. Теперь уже никакого вирта не было нужно, чтобы безошибочно узнать ощерившийся пушками литийский крейсер.
— Нет, — сказал Томаш. — На этот раз обойдусь без вирта.
Шестнадцать минут.
— Тормозить начали! — сообщила Лада. — И маневровые заработали!
— Чего они хотят, интересно? — Насир посмотрел, сдвинув брови, на яростно горящую курсовую струну на карте. — Сомневаюсь, что у них такие пируэты в полётной программе прописаны.
— Значит, лёгким испугом уже не отделаемся, — вздохнул Томаш.
— Тормозить перестали, но маневровые ещё работают, — сказала Лада. — Насир, отключи этот таймер! Смысла в нём никакого нет. Они, скорее всего, не войдут в наш полётный коридор.
Цифры под потолком погасли — Томаш уже привык к их мерцанию, и на мгновение в рубке стало хмуро и пусто.
— Пять секунд, — сказал Томаш. — Давайте новый таймер, когда между нами будет расстояние в пять секунд!
— Смысл таймер ставить? Он постоянно пересчитываться будет! Этот хаволь литийский и тормозит, и маневровые жжёт!
— К тому же ждать недолго осталось, — добавила Лада.
Заверещала система оповещения.
— От них? — дёрнулся Томаш.
— Да. Прямое включение.
— Выводи.
В воздухе появилось дрожащее, словно отражение на волнах, лицо мужчины средних лет с пустыми, как у куклы, глазами. Губы у него были настолько тонкими, что рот казался пропоротой в коже прорехой.
— Зачтак, — произнесла голова. — Вы не выполнили моё требование. Объяснитесь. Край.
— Переводи на меня. — Томаш поудобнее устроился в ложементе. — Поговорим.
— Уже, — сказала Лада. — Имей в виду, что задержки пока чудовищные.
— Да понимаю я. Итак…
Томаш набрал побольше воздуха в грудь.
— Зачтак, — сказал он. — Сбросить скорость до двух сотых предела не представляется возможным технически. Ваш корабль, наверное, справился бы с этим, но наш, увы, нет. К тому же нам предстоит длительная миссия, мы экономим топливо. Край.
Лицо мужчины застыло в воздухе — один глаз нервно подёргивался из-за сбоя проектора.
— Ответ будет секунд через двадцать или чуть больше, — сказала Лада. — Кстати, они снова начали тормозить.
— Интересно, зачем? — почесал лысину Насир. — Их скорость уже чуть меньше нашей.
— Наверное, их так учат, — усмехнулся Томаш. — Идти позади по параллельной траектории.
— Да, — подтвердила Лада, — судя по работе маневровых, они хотят иди параллельно. — Она быстро взглянула на Томаша. — Ты что-то знаешь об этом? Что они собираются делать?
— Да не знаю я ничего! Хотел по молодости в лётное поступать, только меня там ждали с распростёртыми руками!
В этот момент лицо мужчины ожило.
— Зачтак, — процедил он. — Ваш трюм полностью заполнен, в том числе и топливом, как я полагаю. А вы вообще не сбросили скорость. Это неподчинение моим требованиям. Вы нарушаете полётный режим. С этого момента ваш корабль считается нарушителем, который имеет неактуальную сигнатуру и вылетел с территории противника. Край.
— Твою мать! — выругался Томаш. — Бессмысленный разговор получается! То есть, простите, зачтак — край! Отрубай канал, Лада!
Лицо мужчины осыпалось тлеющими искрами.
— Мы — нарушители? — медленно, не веря собственным словам, пробормотал Джамиль.
— Ладно, — сказал Томаш. — Давайте попробуем затормозить, раз они так разволновались. Насир, включай…
Его перебил треск лопающегося металла. Ложемент со скрипом перекосился, и подлокотник врезался Томашу в рёбра. Свет в рубке замигал. Взвыла запаздывающая сирена.
— Адыр елдыш!
— Лада! — крикнул Томаш. — Доложи!
— Ударили лазером! По касательной. Есть небольшие повреждения корпуса. Пока всё.
— Насир! Маневровые! Разворачиваемся и даём залп на торможение! Лада! Открой канал!
— Пытаюсь… — сказала Лада.
Насир включил маневровые двигатели, и нанизанный на координатную сетку «Припадок» стал поворачиваться вокруг оси.
— Если мы до двух сотых попробуем сбросить, движок накроется. Или рванёт к херзац матерах.
Джамиль закрыл глаза и стал беззвучно нашёптывать что-то одними губами — возможно, молитву.
— Лада! Где канал?
— Не открывают. — Лада смотрела в бьющее по глазам сообщение об ошибке. — Они не хотят открывать канал!
— Твою мать!
Заскрежетала обшивка, свет на несколько секунд погас, и Томаша потянуло к потолку. Ремни стали извиваться, как хищные змеи, и впились в грудную клетку. Гравы опять сходили с ума.
— Снова удар! На сей раз… — Лада перевела дыхание, — более точный. Сбой в энергосети. И гравы…
— Да вижу я! Канал?
— Не открывают.
— Записывай сообщение! — Томаш почти кричал, как будто от этого радиосигнал мог достичь
