– Очень интересно, – заметил я, – и какая нам польза от всего этого?
– А никакая! Просто я теперь знаю, куда попал. В группу хищников, копирующую типичный львиный прайд. Причём занял почётное место подчинённого бета-самца. Офигенно! Всю жизнь мечтал о такой карьере.
– Ну и сколько ты будешь ныть? Наверное, могло быть и хуже.
– Ха, интересно, что должно произойти для ухудшения?
Мы просверлили друг во друге несколько глубоких отверстий, после чего мой глазной бур несколько затупился.
– Ладно, – махнул я рукой, – всё очень плохо. Всё – пропало. Я, собственно, чего хотел? Прогуляться по Шпенькиному маршруту, и посмотреть, куда он выводит. Не желаешь составить мне компанию и совершить утренний променад?
– Ну, даже не знаю – ведь всё так заманчиво: опуститься в подвал с трупом, где раньше умерло от чумы целое семейство и прогуляться по тоннелю, ведущему хрен знает куда. Умеешь ты уговаривать. Ты и Маринку так приглашал на прогулки?
– Кого? – не понял я.
Илья открыл рот и молча хлопал ресницами, с каким-то суеверным ужасом глядя на меня. Похоже, я сказал какую-то глупость. И тут до меня дошло, ЧТО я, собственно, сказал. Это было не глупо, это было чудовищно.
– Э-э, вот чёрт, – я потёр лоб, – ляпнул, не подумавши. Да, да, конечно, Маришка… Столько всего, понимаешь.
Почти слово в слово объяснение Наты Паше. Интересно, а какая фигня сорвалась с её языка? Ёлки-палки, да я действительно не помнил никакой Марины минуту назад! Прошлое очень быстро погружалось в серый туман, и события прежней жизни всё труднее всплывали из этой непроглядной мути.
Илья уже не ужасался, он казался просто испуганным.
– Иди, – сказал он и махнул рукой, – да иди же! Помнишь, я спрашивал, что может быть хуже? Вот она, эта толстая северная лисичка! У нас уже нет прежнего облика, а теперь мы ещё и начинаем терять человеческие воспоминания.
– Может быть, это и не так уж плохо, – тихо пробормотал я и спрыгнул в подвал, не потрудившись воспользоваться лестницей. – Было бы за что цепляться в этом человеческом прошлом.
Я был почти уверен в этом.
Мёртвые глаза Шпеньки укоризненно наблюдали за мной, поэтому первым делом я взял покойника за ногу и поволок к стене. Воняло здесь просто ужасно: запах наверху и на четверть не передавал смрада, царящего в подполе. Впрочем, это оказалось лишь на руку: свежий поток воздуха тотчас указал на расположение секретного лаза.
Пол оказался земляной, но абсолютно сухой. Около стен, врытые в землю, стояли четыре огромных сундука, распахнутые настежь и абсолютно пустые. Подумав немного, я забросил труп в один из них и захлопнул массивную крышку. Покойся с миром.
Больше ничего интересного здесь не наблюдалось, поэтому я потянул полуоткрытую дверцу потайного люка и нырнул в низкий проход, заросший густой паутиной. Какое облегчение! Освежители здесь не работали, но аромат гниющих водорослей куда лучше застарелого мертвецкого духа.
Приходилось напрягать даже своё новое зрение, настолько плотный мрак стоял вокруг. Мало этого, так ещё и под ноги постоянно попадали толстые корни, напоминающие окаменевших удавов, а извилистый ход пару раз сделал весьма крутые повороты. В общем, все удовольствия для того, кто рискнул бы сунуться сюда без фонарика, или чем они здесь пользуются. Ну и ещё вездесущая паутина, как же без неё!
Это же сколько усилий потребовалось копателям, рывшим этот тоннель под Ла-Маншем? И куда может вести ход такой длины? На вопрос – зачем? – я и не искал ответа.
Впереди мелькнула светлая звёздочка, и я ощутил некоторое облегчение. Всё-таки лучше, когда вокруг светло, и близкие стены не напоминают внутренность гроба. Прохладный ветерок окреп, и запах водорослей заметно усилился. Стало быть – водоём.
Через пару минут я узнал, какой именно. Река или канал, мимо которого мы ехали вчера. Круглое отверстие с остатками деревянной решётки, небрежно выломанной у стен, выводило на крошечную каменную площадку, нависающую над тёмной зловонной водой. Видимо здесь в своё время могли швартоваться лодки. Вот как раз за эти деревянные столбики и верёвку можно привязать.
Я осторожно выбрался наружу и огляделся: утро уже заканчивалось, но солнце не торопилось выбираться на небо, продолжая нежиться в плотной пелене серых туч. Посему вся немалая грязь окружающего мира на порядок усугублялась пасмурной погодой. Просто-таки радость сердца для депрессивного самоубийцы.
На противоположной стороне канала сидели три оборванных мальчугана и пытались удить рыбу какими-то корявыми палками. Моё появление их ничуть не удивило, они лишь молча переглянулись и продолжили своё безнадёжное занятие. Чуть выше по течению дрейфовала некая конструкция, явно собранная по эскизам Пикассо. На этой фантасмагории восседал седой дедуган в шляпе Гэндальфа и лениво теребил драную сеть. Похоже, с тем же результатом, что и пацаны напротив.
Внезапное ощущение постороннего пристального взгляда заставило меня поднять голову и посмотреть вверх. У замшелой каменной стены стоял неровный деревянный шест с поперечными перекладинами – какой-то аналог лестницы, а на самом верху торчала взъерошенная голова пятнадцати-шестнадцатилетнего парня, который сумрачно смотрел вниз. На меня. Да так, словно я был его злейшим врагом.
– Привет, – сказал я и сделал попытку улыбнуться.
Видимо, напрасно. Продолжая угрюмо кривить губы на рябом загорелом лице, паренёк выставил перед собой руку, в которой блеснул металл. Откуда-то донёсся вопросительный возглас, и наблюдатель, мяукнув нечто отрицательное, запустил мне в лицо коротким клинком…
– Какой-то ты задумчивый, – заметил Илья, когда я начал подниматься наверх. – Ничего не случилось? А, ты встретил Дракулу, и он предложил обменяться опытом?
– Шутник. Ну, кое-кто мне встретился, – буркнул я и протянул товарищу два треугольных остро заточенных куска металла. – Бери, бери, мне не жалко.
– Похоже на хреново сделанные метательные ножи, – констатировал он после недолгого изучения, – и где ты их нарыл?
– Подарили, – угрюмо пояснил я, – просили показать тебе один хитрый фокус. Погоди, дай я немного отойду, вот так. Теперь бросай.
Илья, подбрасывающий на ладони полученные клинки, остановился и выпучил глаза. Потом поднял руку и медленно покрутил пальцем у виска. Я скорчил страдальческую мину и покивал головой:
– Да, да, я сошёл с ума. Именно поэтому я прошу тебя запустить в меня этим колюще-режущим предметом. Дружище, невзирая на то, что у меня совершенно изменилась морда и появились когти, суицидальных наклонностей я не проявляю.
– Тогда чем вызвана твоя бредовая просьба? Думаешь, твои новые способности позволят уклониться или отбить ножи грудью? Ты забыл принять красную пилюлю.
– Всё будет намного круче, – тяжело вздохнул я, – давай, бросай.
– Антибиотиков тут нет, – заметил Илья, – и я не знаю, живёт ли здесь аналог Грегори Хауса. Штопать тебя будет какой-нибудь грязный коновал.
– Да знаю я всё! – нет, ну сколько можно испытывать моё терпение? – БРОСАЙ!
А ведь только утром обещал девочкам… Глаза у Ильи остекленели, и он, словно в трансе, запустил в меня ножом. Потом – вторым. У-ух! Я, конечно, сам настоял на этом, но острые куски металла, летящие в физиономию, вызывали не менее острое желание пригнуться. А внутри просто леденело. К счастью, результат оказался таким же, как и в прошлый раз.
– Чёрт! – выдохнул Илья и провёл ладонью по лицу, словно избавляясь от наваждения. – Какого?.. Твою мать! С тобой всё в порядке?
– Нет, мля, – угрюмо буркнул я, – ты меня только что убил. Иди, посмотри.
Илюха подошёл и некоторое время непонимающе рассматривал метательные ножи, вонзившиеся в деревянную стену. Бросок оказался настолько мощным, что снаружи остались одни короткие рукоятки.
– Но я же не промахнулся, – товарищ определённо оказался в замешательстве, – хоть, блин, и не хотел этого делать. Как ты… А, то самое, про которое ты рассказывал? Круто, ничего не скажешь! Через меня как молния прошла.
– Нефиг было выделываться, – я вытащил один клинок, потом второй, – но должен сообщить тебе преприятнейшее известие: похоже, мы все стали неуязвимыми. По крайней мере, ножики нас не берут.
Ножики, ха! И Ножики тоже.
Мне эта информация досталась не так легко, как Илье. Честно говоря, сначала я даже не понял, в чём дело: высверк металла и звон под ногами. Я посмотрел вниз и увидел лежащий на камне тёмный треугольник. Сверху донёсся изумлённый возглас, и я опять поднял голову: теперь на физиономии парнишки читалась не только злоба, но и недоумение.
– Какого хрена? – осведомился я, и парень швырнул второй нож.
Результат оказался тем же самым: клинок громко звякнул, ударившись о камни. Вот только теперь до меня дошло: при таком броске нож просто не мог лететь мимо – он летел сквозь меня. Однако прежде чем я успел в полной мере переварить эту невероятную мысль, меня охватила дикая ярость: этот мелкий говнюк пытался меня прикончить!
