В голове вихрем понеслись мысли — вдруг я заснула с книгой… ослышалась… сошла с ума. Но сердце заглушало их, разнося на бессвязные обрывки, всё громче отстукивая — он меня любит, любит, любит!
Только один маленький шаг навстречу. Просто проверить — сон или нет.
Ник мгновенно вспорхнул и преодолел оставшееся расстояние, моё лицо уткнулось в его грудь.
Я задышала тем самым послевкусием Призрака, сладким и секретным, которое всегда едва улавливала за вихрем свежих, терпких и горьких оттенков его запаха. И слушала, как колотится сердце у моего виска. Невыносимо рядом…
— Почему ты давным-давно не забрал меня сюда?!
— Я говорил много раз — хотел, чтобы у тебя был выбор. Пытался не решать за тебя. По воле судьбы моей любимой досталось то, чего не было ни у одного стигини многие века — свобода от тайны.
— Зачем же мне свобода без тебя?
— Я бы тебя не оставил. Собирался отрезать крылья. Был бы просто магом, который умеет обращаться в сову, как ты подумала в самом начале. Страшно стало только когда сокольник из предгорья сделал тебе предложение. Тогда я и сдался.
— Из-за того, что у меня вместо просто рябых детей… могли появиться крылатые?
— Нет. У Бескрылых и людей не рождаются крылатые стигини. Именно от таких союзов и пошли все династии магов. Просто я понял, что смогу жить без крыльев… но не смогу без тебя! Испугался, что ты его любишь. И сразу согласился покинуть вместе балку, пока не передумала.
Я прижалась к Нику крепче, а он обдал горячим дыханием мою макушку.
— Я здесь дома, любимый! Словно всю жизнь знаю Ирри, Деллу. И мне не надо никакой другой судьбы, если ты будешь со мной. Тем более — ценой твоих драгоценных крыльев. Ты должен летать!
Сердце у моего виска забилось ещё сильнее.
— А ты будешь летать со мной? Летим сейчас, Лия?
Я подняла голову и заглянула ему в глаза. Ник, не сводя с меня взгляда и снова ослепляя расплавленным золотом, отнял от моих плеч руки, чтобы тут же сомкнуть их на талии. Что-то щёлкнуло за спиной. Пряжка ремня. А лодыжку обняла сильная нежная лапа. Ноги то ли подкосились от этого прикосновения, то ли просто тогда и оторвались от земли.
Потом всё совсем спуталось и смешалось. Я запомнила только пьянящие губы, волнующий ветер и ласковое солнце где-то невозможно близко.
Глава 28
Понимание происходящего вернулось ко мне высоко в скалах. Я лежала на руке Ника головой, а телом… на крыле! Меня сковала паника — хрупкие перья повредятся! Как теперь хотя бы пошевелиться?!
— Всё хорошо. Ты просто потеряла сознание от высоты. Не мог же я положить тебя на камни.
— Это не от высоты, никогда её не боялась. Это от счастья.
Я прижалась к Нику так сильно, как только смогла, не заворочавшись на крыле.
— Как же теперь встать, не растрепав твои перья?
— Не вставай, — он притянул меня к себе совершенно без осторожности — и можешь переломать их хоть все, мы ведь не линяем месяцами. Перья обновляются при каждом обороте и у стигини, и у его совы.
Я затихла… и задумалась.
— Ник, а откуда тогда у меня в мансарде набралась целая коробка совиных перьев? Ты что же, оборачивался в балке… намного раньше, чем мы начали заниматься? И выходит — часто? Что ты там делал?
— Запах, Лия. Совы лучше слышат и видят, но почти не чувствуют запахов. В облике стигини наоборот. Мы чувствуем любую сову, но запах того, кому отдано сердце, ни с чем не сравним. Он нужнее пищи и воздуха. Я просто оборачивался, когда ты спишь и сидел рядом из-за твоего аромата.
Ох… вот оно! Теперь я понимаю. Как же понимаю!
— У меня тоже так. А ты не давал мне нюхать даже филина, разве что совсем изредка! — пожаловалась я — Почему?
— Расстраивался из-за того, что считаешь меня просто птицей. И смущался… что нечестно так вот получать твою ласку, когда ты не знаешь, кто перед тобой.
Я улыбнулась Нику в подмышку. Какой деликатный! И снова вспомнила старую шаль, которую он носил под иллюзией, даже зная, что мне всё равно не видно. А я ещё обвиняла его в том, что он наверняка подсматривал, как я переодеваюсь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ещё бесился, что сам-то не могу никак показать свои чувства, — добавил он, помолчав.
— Уже тогда? С самого начала… чувства? — я вдруг вспомнила, что впервые сказала себе ещё в день встречи, что влюблена в филина.
Ник приподнялся и провёл ладонью по моему лицу. Я замерла и прикрыла глаза. Как моё сердце ещё не выпрыгнуло из груди сегодня?..
— Конечно. Немножко влюбился с первого взгляда, ещё на крыше кареты. Такая невозможно прекрасная яркая морфа, и где — у наружного подножия гор! Потом ты протянула руку… и я остался. Получил за это выволочку от отца. А от Селифа — буквально по шее.
— Из-за чего?
— Они уже тогда оберегали тебя. Свою. Дочь друга. Бескрылую. Боялись, что я всего лишь увлёкся. И конечно — твёрдо намеревались забрать наверх. Я уговорил лишь немного подождать, пока ищем Фина. Никто же не мог предположить, что он пропал так… всерьёз.
— Но не забрали и когда стало ясно, что поиски затянулись. Почему? Живя со мной, ты ещё и искал следы отца в городе?
— Нет. Поселение мы сразу проверили до последнего подвала. И точно знали, что Финес не там.
— Почему тогда потом не настаивали?
— Потому что я уже тебя узнал и полюбил до беспамятства. Ты сохранила доброту и милосердие стигини среди таких чудовищно равнодушных и чёрствых людей! Они не способны заметить ни ослепительной внешней красоты за необычной мастью, ни удивительной душевной… а ты не обращала внимания и делала свои чудесные светлые игрушки. Я пропал. И отец с Селифом это поняли.
— И позволили дальше решать тебе?
— Смирились с тем, что решать будешь только ты. Я сказал, что не дам забрать тебя без твоей собственной воли. Но… судьба распорядилась иначе. Меня утешает лишь, что на этот момент ты вроде… сама сделала выбор. Но нам предстоял ещё один серьёзный разговор. Понятно было, что нужно уходить, но ты могла выбрать другое место. Я бы последовал за тобой, обрубив крылья.
Глаза затуманили слёзы, я обняла Ника за шею и притянула к себе.
— Как же ты не понял, что мне всё равно где быть, лишь бы с тобой?!
— Боялся рассчитывать на такое, пока ты не знала меня до конца, не увидела. Но да, иногда… немного… угадывал ответные чувства. Этим и жил.
— Немного?! Я люблю тебя, Ник! Всей душой и очень, очень сильно!
Горячие губы осушили мои слёзы. Я потянулась к ним своими. Горячие солёные губы… Глупая неуверенная девчонка сразу куда-то делась, уступив место женщине. И после долгого головокружительного поцелуя, который прежняя Лия даже не могла себе вообразить, в этой женщине проснулась… ревность.
— Ник! Куда ты улетал три года подряд в апреле? На целый проклятый месяц?!
— Филин… сильно живёт инстинктами, любимая. В апреле я просто начинал сходить с ума рядом с тобой.
Да… женщина Лия всё правильно поняла про… апрель и любовь!
— И где же ты был?.. В лесу?
— Здесь днём. И всё равно возле тебя ночью. Филину больше всего сносит голову твой голос. Ночью ты спала. Не болтала с Призраком… не пела. Ночью я сидел и любовался. Просто не оборачивался в апреле, чтобы голову не сносил уже запах. Я бы не выдержал в апреле, и поцеловал бы тебя, как сейчас. Прямо спящую.
Ник потянулся ко мне и я снова надолго забыла обо всём на свете. Опомнилась из-за того, что закат уже растворялся в сумерках.
— Ирри и Делла! Они же меня потеряли!
— Ирри… потеряла? — Ник улыбнулся и иронично приподнял свою без того летящую филинскую бровь.
Я протянула руку и её погладила. Мягкие тонкие пёрышки, почти волоски. Да уж… про Ирри я, конечно, сморозила глупость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Жаль, что такой счастливый день заканчивается. Не хочу никуда уходить!
Ник поймал мои пальцы и поцеловал.
— Тогда летим в очень красивое место, оно рядом. Там водопад и деревья, мох и цветы. И не ветрено. Я ведь с закрытым парусом на поясе и с тобой без чувств приземлился на камнях, где было ближе.
