твою бабу! – красноречиво заявлял его взгляд. – Трахал, когда она принадлежала Карелину. Трахаю теперь, когда она принадлежит тебе!»
Именно так он всегда смотрел на Окунева. И это сжимало все его внутренности и заставляло мелко трястись в бессильной ярости. Если бы он мог! Если бы только мог!..
– Леша, милый, подай мне, пожалуйста, пенку для тела, – пропел нежно ненавистный голос Лизы.
Это был прием. Проверка. Выдержит он или нет вид ее красивого тела в каплях воды или клочьях пены – без разницы. Раньше он всегда сдавался, потому что был слабым. В этот день – нет.
Он просто подхватил сумку и вышел из их спальни, громко хлопнув дверью. И через пару минут выезжал за ворота. А еще через полчаса он снял в подвернувшейся по пути гостинице номер. Заказал себе самую дорогую девку и делал с ней то, что никогда бы не позволил себе сделать с Лизой. Хотя и хотел не раз! И только потом поехал на свой старый адрес в надежде увидеться с Димой Карелиным. И просидеть с ним на его кухне за бутылочкой и разговорами до утра самого.
Не срослось. Димы не было. Соседка его померла, спросить было не у кого. Поэтому и ушел Окунев восвояси. А ближе к обеду на следующий день отправился на пробежку, вырядившись, как пижон, в фирменный лыжный костюм и кроссовки. И не то чтобы он хотел на кого-то произвести впечатление, нет. Он уже пять лет тут не жил, его вряд ли кто помнил. Просто самому почему-то показалось важным выглядеть стильно. Не так, как раньше, когда он копейки считал.
Костюм подвел, продуло его насквозь. Кроссовки скользили. И он не хотел, да вспомнил свой армейский бушлат, в котором демобилизовался и проходил после армии целых две зимы. Ни один мороз его не брал, ни один ветер до костей не добирался. А он тогда был таким худым, что даже гремел на ходу.
На стоянку въехал отечественный автомобиль, из него вышла молодая симпатичная девушка в черной вязаной шапке и громоздкой теплой куртке с шевроном на рукаве. Он ее узнал. Это была участковая – Мария Климова. Он был наслышан о ее профессиональной старательности. Лиза язвила, узнав от своего любовничка, что Климова на Карелина глаз положила.
Интересно, интересно, чего она тогда мимо подъезда Димы? Еще нашла себе подопечного?
Окунев пошел на следующий круг, решив дождаться ее возвращения. И все же упал на третьем круге. Не справились скользкие дорогие подошвы с обледеневшим покрытием беговой дорожки.
– Здрасте… – подбежал он к своей машине, заметив, что она вышла из подъезда и подходит к стоянке. – Я – Окунев Алексей. Друг Карелина.
Она долго и внимательно его рассматривала, потом с кивком произнесла:
– Я знаю, кто вы. И вам здрасте… Какими судьбами к нам? Соскучились?
– И да, и нет. С Димой хотел повидаться. А его нет нигде. – Окунев повел рукой в сторону старой спортивной площадки, нарочито разочарованно протянул: – По чему тут скучать!
– Ранняя весна, – последовало краткое объяснение.
Ее рука нырнула в карман куртки, вытащила ключи от машины.
– А вы не знаете, где он может быть? – Он не хотел, чтобы она так вот быстро уехала, не поделившись новостями. – Звоню, телефон вне зоны. Не знаете, товарищ старший лейтенант?
Он изо всех сил старался выглядеть симпатичным малым с обезоруживающей улыбкой, способным решить какие угодно проблемы, открывающим с ноги любые двери. У Карелина это всегда выходило. Он даже не напрягался особо. Ему всегда улыбались в ответ. Ему открывали. Его ждали.
У Леши – нет. У него ни черта не вышло. Климова не отреагировала на его улыбку.
– Я не могу знать, где он, – отрезала она, но через паузу чуть вежливее добавила: – Очевидно, где-то по делам бизнеса.
– Бизнеса-а?!
Шея Леши полезла из вязаного воротника лыжной куртки. Ему сделалось так жарко, что он потянул молнию вниз. Он не мог поверить. У него в голове не укладывалось. Где, когда, он нашел нишу?!
– Карелин что-то опять мутит?
– Ну, не знаю, как на вашем языке бизнесменов это называется – мутит, не мутит. Но Карелин действительно зарегистрировался как предприниматель. Уже который день занимается новым делом.
Она приоткрыла дверь машины, сделала попытку в нее сесть, но Окунев не позволил. Он ей помешал.
– Как интересно! – воскликнул он противным фальцетом. – И даже не сказал ничего!
Он протиснулся между Климовой и дверью ее машины. Встал, тяжело дыша ей прямо в лицо, ощупывающим взглядом прошелся по ладной фигурке, которую не способны были испортить форменные мешковатые одежды.
– А вы здесь по делам службы, Мария Сергеевна?
– Да.
– Что-то опять случилось?
– С чего так решили?
Ну, вот не нравился он ей, хоть и старался, хоть и из кожи лез вон. Что с ним не так?! Что за суки его окружают?
– Ну… Вы сначала все в наш подъезд ходили. После гибели Зинаиды Павловны. А теперь в другой пошли. Вроде бы у нас тихий район.
– У вас, за городом, может, и тихий. А здесь всякое случается, – порадовала она его своей осведомленностью – знает, где он живет с семьей.
– Что теперь, если не секрет? – Он протянул руку, взял из ее замерзших пальцев ключи. – Пока говорим. Давайте, машину прогреем.
Удивительно, но она согласилась. И пока ее машинка фыркала и изрыгала выхлопные газы, они отошли метра на два в сторону.
– Так что опять в нашем доме стряслось, товарищ старший лейтенант – Мария Сергеевна? – Он больше не улыбался, смотрел проникновенно и строго. – Не наркоманы, нет?
– Наркоманы? Откуда им взяться? Я свой район стерегу, как овчарка, – похвалилась она.
– Раньше, еще до вас, на районе в этом смысле было неспокойно. – Окунев прошелся взглядом по домам, взявшим двор в кольцо. – В одном из этих домов один умник травку в квартире выращивал. А еще один и вовсе додумался: химичить стал.
– В смысле – химичить? – Маша выше подняла цигейковый воротник.
– Мини-лабораторию организовал на собственной кухне. И ничего не боялся. Даже бахвалился, что он под ментовской крышей. Ох, Карелин тут тогда свирепствовал! Чуть вашего коллегу за решетку не отправил. Да так вот случилось, что сам туда загремел. Пути, как говорится, Господни…
– Интересно вы тут жили, Алексей, – сверкнула в его сторону настороженным взглядом Маша, спрятав подбородок в воротник. – Лаборатория по производству наркотиков на кухне. Трава на балконе. И что же, кроме Карелина бороться было с этим злом некому?
– Так ведь, как бороться, если все так! – Он неопределенно повел вокруг себя руками. – Один в грудь
