Они заметили крепкий кулак, словно невзначай высунувшийся из-под рукава шелковой рубашки, и это заставило их вспомнить о хороших манерах. По возвращении она поняла, что обязана этим именно ему, но побоялась слишком откровенно и открыто поблагодарить за такую любезность. Демонстрация чистосердечной признательности могла быть истолкована неверно.
И несмотря на это, она изо всех сил старалась держаться от него на достаточном расстоянии. Он смущал ее одним уж тем, что совершенно не походил на искателя приключений. Он не бросал косых взглядов в ее сторону, не позволял себе двусмысленностей, и уж тем более не распускал руки, и все же, вопреки всем ее стараниям, их пути постоянно пересекались самым непостижимым образом. Хоуп и в самом деле казался настоящим джентльменом, Мэри могла судить об этом уже по тому, как воодушевились при его появлении все мало-мальски приличные семейства в долине, точно гончие, почуявшие в порыве ветра запах оленя. Его предупредительность по отношению к ней внешне не выходила за рамки приличий. Казалось, он не преследует никаких целей. Он проходил пешком до перевала Хауз-Пойнт дважды в день, но все остальное время… он написал одно или два письма и даже удостоил ее отца любезности, франкировав одно из его посланий. Полковник терпеливо дожидался, когда у хозяина гостиницы появился свободный день, дабы вдвоем отправиться половить озерную форель, в то же время отвергая многочисленные приглашения, сыпавшиеся на него со всех сторон. И все же, когда мистер Скелтон и его дочь, на удивление всем, сделали длинный крюк в один из своих визитов из Лортона, чтобы заглянуть в «Рыбку», полковник повел себя с безупречной доброжелательностью.
Однако от проницательного взгляда Мэри не ускользнуло, что Хоуп был рад их отъезду гораздо более, чем присутствию. Тем не менее, он обещал Скелтонам в самое ближайшее время взглянуть на земли вокруг озера Лоусуотер и заявил, что природная красота сего края немало поразила его воображение и в будущем он намерен здесь поселиться… услышав такое откровенное заявление, мисс Скелтон радостно захлопала в ладоши и даже слегка покраснела от удовольствия. На самом деле только преподобный Николсон и умел удерживать внимание мудрого и элегантного полковника Хоупа. Более всего времени они посвящали дружеским беседам, с увлечением, как казалось со стороны, обсуждая важнейшие духовные вопросы — силу молитвы, пребывание Господа во Гробе, даты сотворения мира, значение лиц Святой Троицы.
Мэри в немалой степени смущало чувство, что полковник совершенно не таков, каким хотел бы казаться, с невиданным энтузиазмом предаваясь обсуждению теологических вопросов. Но даже сам преподобный Николсон убедил ее в том, будто энтузиазм полковника отличался совершенной «искренностью, как и духовные искания и набожность большинства людей, с которыми ему доводилось встречаться».
Смущало ее и другое: Хоуп отличался невиданным тщеславием. Точно против собственной воли, он каким-то непостижимым образом умудрялся воздействовать на других одним своим присутствием. Он продолжал избегать путешественников, однако если же кто-то все-таки навязывал ему свое общество, полковник вел себя благожелательно и приветливо, точно старый друг. Он отличался красноречием и эрудицией образованного человека, однако, как успела заметить Мэри, с ее отцом он вел беседы на темы пустячные и обыденные, как, например, о лудильщике. И эта его многоликость настораживала девушку. Она прекрасно видела, что этот человек в своей жизни прошел немало неправедных дорог и теперь сам словно заблудился на греховном пути, которым следовал до сего дня. Мэри всеми силами стремилась остаться в стороне. Умудренная житейским опытом, искушенная общественным вниманием, она стремилась не угодить в ловушку, в которую он пытался ее вовлечь.
Более того, случись этому важному джентльмену приехать в иное время, наверное, все думы девушки только и были бы обращены к его персоне. Однако теперь у Мэри появились собственные мотивы избегать полковника. Тот самый молодой человек, что страдал от ужасной зубной боли — Харрисон, — неожиданно отыскал ее. Сбивчиво и путано, однако решительно и со страстью, он заверил Мэри, что в самое ближайшее время намерен отправиться на ферму отца, выяснить дальнейшие перспективы, а затем вернуться и… на этом его выводы иссякли, но цель не оставляла ни малейших сомнений.
Да, конечно, он прекрасно понимает, что он — всего лишь обычный сын фермера, а она — знаменитая Красавица, слухи о которой ходят по всей стране. Она столь чудесна, что ни один мужчина, даже из тех, кто обитает во временных жилищах на холмах, не посмел бы сказать ни единого плохого слова о ней. Но ему никто, кроме нее, не нужен, и уж коль скоро ей надо подумать, то он согласен ждать столько, сколько ей захочется.
Это совершенно искреннее, открытое заявление неожиданно нашло отклик в ее душе. Он был симпатичным и честным малым. Теперь, когда опухоль на его лице спала, Мэри разглядела в нем серьезную уравновешенность, и это более всего понравилось ей. Когда он только начал свою речь, девушке захотелось немедленно прервать его и прогнать или же самой поскорее сбежать от него. Однако его решительность вынудила ее выслушать его предложение до конца, и когда он повернулся и направился прочь, Мэри долго смотрела ему вслед, сама удивляясь, что это его предложение, за которым стоял тщательно разработанный план, отнюдь не неприятно ей.
Мэри немедленно отправилась к Китти, в душе надеясь: а вдруг та и в самом деле окажется ведьмой и сможет разрешить задачки, которые ей никак не давали покоя. Но старая женщина, едва почувствовав смятение юной подруги, принялась рассказывать о лесе, животных, ночах, впрочем, как всегда. Затем Мэри пошла к своему бассейну, однако по непонятной ей причине всякое желание понежиться в прохладной воде прошло. Она лишь торопливо вымылась, надеясь, что пройдет совсем немного времени и запутанный клубок проблем, который завязался вокруг нее, сам собой распутается.
На следующий день Хоуп и Джозеф Робинсон отправились ловить озерную форель. Мэри, которой в ту пору как раз довелось оказаться рядом с конюшнями, с любопытством прислушивалась к любимым рассуждениям своего отца, пока они оба со знанием дела перебирали удочки. Ночью пронеслась настоящая буря, но теперь озеро было спокойным.
Она улыбнулась, услышав, как отец завел старую песню: он был бы счастлив служить учителем. Он и ей довольно часто твердил о том же самом. Всегда в жизни родителей наступает такой момент, когда они начинают перекладывать собственные несбывшиеся надежды на плечи своих детей. Конечно, он очень надеялся, что в дальнейшем мистер Фентон посодействует тому, чтобы Мэри стала школьной учительницей. Ну, само собой, преподавать ей придется только по утрам, поскольку в остальное время дня она ему нужна в гостинице.
— Озерная форель — это что-то вроде лосося, — продолжал далее мистер Робинсон, — но выловить ее можно только в пресной воде. И насколько я знаю, только в глубокой воде: она ловится вверх по реке, в Конистоне, а мы ловим ее здесь, но больше всего ее ниже по течению, в Виндермире.
— Это можно изменить, — мимоходом вставил Хоуп. — Почему бы озерной форели из Баттермира не вытеснить с рынка форель из Виндермира?
— Я частенько думал об этом, — заметил мистер Робинсон, — но разве одному человеку под силу справиться, полковник Хоуп? Требуется компаньон для такого дела. У меня все для этого есть. — Мэри видела, как отец протянул руку к гостю, словно бы намереваясь стряхнуть с его одежды пыль: сейчас в ее отце заговорил собственник.
— Она всегда держится в глубокой воде?
— Всегда. Мы думаем, это потому, что там она находит больше пищи. Не так-то легко эту рыбу выследить. Понимаете, никогда не знаешь в точности, в какое время она пойдет на нерест. Ниже по течению, в Виндермире, рыбаки используют специальные сети, похожие на те, какими ловят и всех остальных рыб: щук, окуня, пеструшку, но здесь, у нас, в Баттермире, мы применяем особые снасти, чтобы поймать озерную форель. — Наступила пауза, и Мэри представила себе, как они перебирают снасти для рыбной ловли.
— И насколько большими бывают рыбины?
— Я видал и по десять, и по двенадцать дюймов длиной, почти три четверти фунта весом. Но вы за большими не слишком гоняйтесь: чем больше форель, тем она старше и тем хуже она на тарелке. Восемь дюймов — в самой раз. А, вот он. Вот ваш отвес.
Ясеневая удочка…
— Лучшая. Посмотрите-ка на эти четыре кольца… а на колокольчик? Леса около семидесяти футов в длину, а удилище должно быть вот такого размера… более фунта весом. Ну-ка возьмите в руки. У нас тут шесть боковых лесок, которые выбираются… разные по длине, видите… со спиннингами… это приманка… и все с крючками. Я соорудил эту снасть своими руками из кусочков медных монет.
