– Очевидно, нет, – улыбнулся Барнаби. – Надо и мне попробовать.
– Ну ладно. Это сказал Бэкон. Мы даем публике свод фактов, но называем его не «Кладезь знаний», а «Блок питания», ах нет, «Силовой блок». Что тут плохого?
– Вопрос в том, какие факты мы хотим донести. Возьмем автомобили. Если бы мы рассказывали читателю, как делать автомобили, мы могли бы объяснить ему, как стать лордом Наффилдом[70], и в этом есть своего рода сила. Но мы-то собираемся перечислить названия различных марок и тех или иных деталей, а из подобного знания силы не извлечешь. Я просто опасаюсь, что название станет вводить в заблуждение.
– М-да, – задумчиво протянул Стейнер. – В этом что-то есть. Что думаете, Маршалл?
Пригладив усы, Маршалл сказал:
– Прочие ваши возражения мне показались не слишком весомыми, мистер Раш, но в том, что вы теперь говорите, сила-то есть. Может, я слишком увлекся, ориентируясь на энциклопедии попривычнее.
И, глядя на Барнаби, тряхнул головой, думая: «Тут вы меня прищучили, молодой человек, но в следующий раз дудки, не выйдет».
– Да, так мы вернулись к тому, с чего начали. Есть идеи, Раш?
– Одна или две. – Барнаби достал из кармана листок. – Я все их записываю и вычеркиваю. А, не так плохо… есть четыре уцелевших.
– Давайте сюда уцелевших.
– Они все в одном ключе, но думаю, в правильном. «Факты, которые вы забыли».
– Очень даже.
– «Чем могу помочь?»
– Да, вот это мне нравится. Пожалуй, получше первого.
– «Спроси меня еще».
Стейнер с сомнением хмыкнул.
– Обычно так говорят, когда на первый вопрос не ответили, да? Нет, не пойдет.
– Пожалуй, я тоже так думал. И последнее: «Еще вопросы есть?»
– Вот это, мистер Раш, – сказал Маршалл. – Вот это. Это самое оно.
Стейнер посмотрел на часы.
– Хорошо, Раш, остановимся на этом. Только выбросите вопросительный знак. Не люблю вопросительные знаки в названиях. Разумеется, выпустить надо к Рождеству. На факты копирайта нет, значит, дело в подборке. Для подобной работы найдется уйма внештатников. Но надо составить общий план. Полагаю, вы уже приступили?
– В самых общих чертах. Но разделы все множатся и множатся. Если хотим поспеть к рождественским продажам, кому-то придется заняться этим на полную ставку. Ба, а ведь вправду придется.
– Есть кто-нибудь на примете?
– Один или два. Я собирался о них с вами посоветоваться.
– Хорошо. У меня есть собственное предложение. – Стейнер встал. – Спасибо, что пришли, Маршалл. Думаю, работать будем от обратного. Сначала установим цену, думаю, прямо сейчас. Пять шиллингов, пожалуй, сойдет. Потом обговорим бумагу и переплет, и тогда вы сможете дать мистеру Рашу примерный объем. Число страниц и все такое. Разумеется, в две колонки. Первое издание, скажем, десять тысяч. Это по самым осторожным прикидкам. В конце концов, Раш, фактам все равно нет предела. Можете делать книгу насколько хотите короткой или длинной.
– Именно.
– Роялти, мистер Стейнер?
– Составитель свои обязательно получит, и будут гонорары. Скажем, десять процентов составителю и пять процентов – это будет сто двадцать пять фунтов – на гонорары. Пять женщин за двадцать пять фунтов каждая уйму работы способны проделать, а, Сильви? Думаю, это все. – И когда Маршалл ушел, добавил: – Погодите минутку, Раш. Вам лучше отправить письма, Сильви.
Когда они остались одни, Стейнер предложил:
– Сигарету?
– Спасибо.
– Долли настаивает, чтобы вы пришли в пятницу обедать. Сумеете?
– С радостью.
– Она видела вас на днях в «Ипподроме» и безумно приревновала. Отсюда требование вашего общества.
Барнаби рассмеялся, не зная, испытывать ли ему раздражение или самоудовлетворение. Ему хотелось, чтобы его видели с Хлоей, хотелось быть предметом всеобщей зависти и одновременно хотелось сохранить дружбу с ней в тайне.
– Я ее не видел.
– Полагаю, вам было на что посмотреть, гораздо более увлекательное. Так или иначе, она сидела высоко. Да, мне только что пришло на ум, Раш… Почему бы вам самому не взяться за редактуру и составление нашего «кладезя»? То есть в свободное время. Или у вас нет свободного времени?
– Большинство вечеров. Я редко где-то бываю.
– Ну так подумайте. И в редакции всегда есть сколько-то свободного времени, мы тут строгостей вводить не будем. Мы готовы раскошелиться на роялти, если хорошо сработаете, и вы внакладе не останетесь.
– Вы ужасно добры. Я почти уверен, что ответ «да».
– Согласитесь завтра. Наверняка вам захочется рассмотреть дело со всех сторон.
– Верно, – согласился Барнаби.
3
– Привет, дорогой, – окликнула из спальни Хлоя. – Смешай себе коктейль.
– А тебе?
– И мне. Приду через минутку. Как твои дела?
– Прекрасно.
– И у меня. Ведь и у меня тоже, верно, Эллен? Я с самого утра ни разу не выругалась. И Эллен тоже. Она сказала только: «Будь прокляты все русаки, прусаки и прочие таракашки».
– Ничего подобного я не говорила, мисс Марр. Я никогда ничего такого не говорю.
– Она все отрицает. Говорит, я плохо ее поняла. Еще совсем чуть-чуть, голубчик.
– Хорошо.
Была пятница. Они не встречались с того самого вечера более двух недель назад. Оказалось, что ей трудно выкроить время, и даже сегодня она могла уделить ему только несколько минут на пару коктейлей, а потом ей надо бежать на ленч. Тем не менее было только четверть первого, а ленч у нее – не ранее половины второго. Три четверти часа наедине с Хлоей или, точнее, наедине с Хлоей и Эллен. Неужели она не могла одеться и избавиться от Эллен до его прихода? А если не могла раньше, то неужели нельзя хотя бы разок одеться самой? Как непохоже на их прошлый вечер вдвоем!
Она вошла – полностью одетая, хоть и без шляпки, и тут же прикрыла за собой дверь. Ну, Эллен хотя бы осталась за дверью. Он встал ее поцеловать. Она отвернула лицо.
– Только в бархатную щечку, дорогой. На мне восхитительная губная помада, которой мне должно хватить до конца ленча.
«Почему? – разобиженно подумал он. – Почему нельзя накрасить губы после поцелуя? Через полчаса, если ей так надо!»
Он коснулся губами ее щеки.
– Вот твой коктейль, – сказал он, а сам подумал: «Единственно, что на свете важно, – это работа. Слава Богу, что у меня есть работа. Слава Богу, что можно окунуться на три месяца в работу и забыть ее. Как она забыла тот вечер. Если я ей про него напомню, она даже не поймет, о чем речь».
– Спасибо.
Хлоя словно бы чего-то ждала. Он знал, что его подвергают испытанию. Он понимал, что глупо с его стороны кукситься и обижаться без видимой на то причины: следовать за собственными мыслями к обиде и оставлять ее – явно веселую с утра – наедине со своими. Он совершил внезапную попытку спасти свое положение:
– Ты обворожительно выглядишь, дорогая. Что называется, отрада для усталого взора. Кстати, а как добиться усталого взора?
– Наверное, надо постоянно смотреть на усталых людей. Еще вопросы есть, леди и джентльмены?
Лицо у него просияло, он рассмеялся.
– Благослови тебя Бог, дорогая. Если это не принесет мне удачу, то я вообще пропал.
– Я сказала что-то остроумное? – с удивленным видом спросила Хлоя.
– Да. Долгая история. Тебе наскучит, если я расскажу.
– Послушай, дорогой. Внешностью ты, конечно, не блистаешь, хотя мне нравится твое забавное лицо и забавные брови, как у фавна, и твоя речь – слава Богу! – не пестрит блестящими эпиграммами, но ты и за миллион лет не сумел бы мне наскучить, а это больше, чем можно сказать о любом мужчине, кого я когда-либо встречала. А теперь рассказывай, не то от зевоты у меня голова начнет отваливаться.
Хлоя предложила присесть на диван. Минуту спустя они уже держались за руки, и он выкладывал ей всю подноготную «Проссерской энциклопедии».
– Ах, голубчик! – Она сжала его руку. – Сколько экземпляров тебе надо будет продать, чтобы стать миллионером?
– Всего лишь сорок миллионов.
– Пустяк! Мы мигом управимся.
– Выйдешь за меня, когда я стану миллионером?
– Конечно. Жду не дождусь. Дорогой, я заставлю всех, ну просто всех купить хотя бы одну. Давай-ка подумаем, что мы можем сделать. Ах ты боже мой! Я просто вне себя от волнения. Где твой бокал, дружочек?
Налив оба, она подняла свой со словами:
– За сорок миллионов экземпляров!
Они встали с поднятыми бокалами, глядя друг другу в глаза, – прочувствованное, интимное молчание длилось всего мгновение, а потом его нарушил громкий и настойчивый телефонный звонок. Опустив бокал, Хлоя прислушалась. Донесся голос Эллен. Эллен вошла, прикрыв за собой дверь.
– Герцог Сент-Ивс.
– Ах ты боже мой! Что ты сказала?
– Сказала, что, по-моему, вы ушли на ленч, но я не вполне уверена.
– А теперь ты обшариваешь в поисках меня западное крыло, пока он на проводе? Дорогой, ну прости, пожалуйста. Он чудовищный зануда, но я должна перемолвиться с ним словечком. Допивай, я всего на минутку.
