На следующее утро. Мужчины на своих рабочих местах: Бобылкин – в новом костюме взамен порванного. Подходят, продолжая начатую в вестибюле беседу, Лиля Михайловна и Зина.
Зина: А клумба внизу вся выжжена.
Лиля Михайловна: Что ты хочешь, Зиночка, когда на нее упал горящий вертолет с террористами?
Зина: И стекла на нижних этажах повыбиты.
Лиля Михайловна: Уже вставляют.
Зина: Только я не пойму, кто за это безобразие отвечать будет? Здравствуйте, Иван Владимирович.
Смотрит на Бобылкина.
Лиля Михайловна: А вы, Иван Владимирович, как считаете, это обыкновенный форс-мажор или за вчерашнее безобразие человекомух ответить должен?
Обе с вежливым злорадством смотрят на Бобылкина.
Бобылкин (делая вид, что углублен в бумаги): Да, да… Здравствуйте.
Зина: Дорого, наверное, ему обойдется.
Лиля Михайловна: Конечно, дорого, Зиночка, а ты как думала? Офисные стекла очень, очень дорогие. Не говоря уже о клумбе.
Роскошная была клумба.
Бобылкин вжимается в кресло.
Зина: Остается найти Флаймэна…
Лиля Михайловна: А чего его искать, Зиночка…
Бобылкин вздрагивает.
…когда у нас собственная служба безопасности? Там ребята серьезные, раньше в органах работали. Кстати, по поводу органов. Не исключаю, органы тоже будут привлечены для расследования. Одно дело – у захваченного террористами вертолета пропеллер бантиком завязать, совсем другое – нанести ущерб офисному помещению.
Сережа: Что вы такое говорите, Лиля Михайловна?! Флаймэн герой, он детей спасал! Что вы к Ивану Владимировичу прицепились?
Лиля Михайловна (оборачиваясь): А я что говорю, Сережа? Флаймэн герой – конечно, герой, самый героический из всех человекомухов, – только при чем здесь Иван Владимирович? Кстати, Сережа, ты спецификацию вчера в Хабаровск отправил?
Сережа: Нет еще. Вы же говорили, до конца недели.
Антон: Я отправил, Лиля Михайловна.
Лиля Михайловна: Видишь, Сережа, а ты отложил до конца недели. Не ловишь ты мышей, совсем не ловишь. Не нравится тебе, наверное, в нашем Департаменте работать, ох, не нравится! (Нервно). В следующий раз не перебивай старших, свиненыш, когда не спрашивают.
Зина: Лезет, тоже мне.
По коридору проходит перебинтованный Турындыкин.
Лиля Михайловна (очарованная пикантным зрелищем): Здравствуйте, Альберт Александрович!
Турындыкин наддает ходу.
Как ваше здоровье? Мы за вас так переживали, когда вы в своей машине изнутри по крыше колотили.
Турындыкин неожиданно для всех подходит к Бобылкину. Горячо пожимает ему руку и, не теряя достоинства, стремительно удаляется.
Зина: Ничего себе!
Лиля Михайловна (с почти искренним возмущением): Иван Владимирович, как это понимать?
Бобылкин: Не знаю… Право, не знаю… Наверное, познакомиться с новым сотрудником решил.
Зина: Турындыкин? Познакомиться? С НАШИМ новым сотрудником?
Лиля Михайловна: Зиночка, какое твое дело? Если Иван Владимирович подружился с Турындыкином, это не наше с тобой дело. Только Ирине Витальевне это очень, очень не понравится.
Бобылкин: О чем вы, Лиля Михайловна? Что значит подружился с Турындыкином? Я не понимаю… Кажется, у вас какое-то болезненное ко мне предубеждение…
Сережа: Что ему, не здороваться, что ли, если Турындыкин первый поздоровался?
Лиля Михайловна: Я и говорю, обыкновенный акт вежливости.
Подходит Зубова.
Здравствуйте, Ирина Витальевна.
Зубова: Здравствуйте, девочки и мальчики… Иван Владимирович, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. У меня к вам серьезный разговор.
Лиля Михайловна (победным тоном): Обыкновенный акт вежливости.
Зина: О-ля-ля! Кажется, начинается.
Понурый Бобылкин бредет в кабинет Зубовой.
Сцена 5
В кабинете Зубовой.
Зубова: Рассказывайте, Иван Владимирович.
Бобылкин: Что, Ирина Витальевна?
Зубова: Все.
Бобылкин (со вздохом): В Вологде брать «Золотое семечко», к сожалению, отказались. И в Курске тоже. Надеюсь пристроить восемь тонн в Астраханскую область.
Зубова: Нет, Иван Владимирович. Не о том вы рассказываете.
Бобылкин: Простите?
Зубова: Иван Владимирович, поймите правильно. Мне необходимо иметь ясное и полное представление обо всем, что творится во вверенном мне Департаменте. Служба безопасности кое-какой факт вашей биографии откровенно проворонила, но не нужно принимать нас за наивных слепых котят.
Бобылкин: Ирина Витальевна?
Зубова: Лично я вашими подвигами восхищаюсь. Вы смелый и благородный человек, Иван Владимирович, но должны были предупредить об этом заранее. Автобиографию при приеме на работу составляли?
Бобылкин: Да… разумеется.
Зубова: Почему не указали, что умеет ползать по вертикальным стенам и летать? Вы, Иван Владимирович, Флаймэн – не смейте отрицать этого. Это и без того очевидно.
Бобылкин (после непродолжительной заминки, почти шепотом): Я и не отрицаю.
Зубова: Почему не поставили в известность?
Бобылкин: Мне казалось, это личное…
Зубова: Личное, но не настолько. (Мягче). А теперь, Иван Владимирович, рассказывайте. Первый и самый важный вопрос: когда и при каких обстоятельствах вы стали Флаймэном?
Бобылкин: С детства. У нас это передается по мужской линии. У меня и дед, и отец такими же были. Дедушка до войны работал в Наркомате тяжелой промышленности. Однажды, когда Енисей вышел из берегов, он сдвинул две сопки, чтобы образовать запруду. Это дедушка чугунолитейный завод спасал от затопления, а его… энкэвэдешники… (Делает глотательное движение). Отец инженер, всю жизнь просидел в НИИ гражданской авиации, в группе паранормальных исследований. Ему удалось убедить начальство, что мне отцовские способности не передались, и меня вычеркнули из списков. Времена были не те, чтобы о суперменах пресса писала. Тогда были другие герои.
Зубова: С тех пор скрываете свою деятельность?
Бобылкин: Ну… в общем… стараюсь не афишировать.
Зубова: То есть – я правильно поняла? – никаких посторонних организаций к спасательной деятельности вы не подключали?
Бобылкин (даже машет руками): Чур меня, чур меня, Ирина Витальевна! Только организаций мне не хватало! Ближайшим родственникам, сами понимаете… Жене, детям на даче иногда помогаю.
Зубова: Но вы, Иван Владимирович, отдаете себе отчет, что я обязана доложить по начальству? У вас свое начальство, у меня свое.
Бобылкин (сникая): А без начальства нельзя?
Зубова: Без начальства, Иван Владимирович, никак. Вы уже немного в курсе, какая тяжелая ситуация складывается. Через неделю объединенное финансовое совещание. Представители Департаментов будут отчитываться о выполнении плана, представлять тактические и стратегические концепции. От этого совещания многое зависит, Иван Владимирович. Очень многое.
Бобылкин: Восемь тонн «Золотых семечек», в Астраханскую область…
Зубова: Да оставьте вы Астраханскую область в покое! Что эти восемь тонн для компании? Мизер. Я предлагаю задуматься о стратегической концепции продаж. Вы же Флаймэн, а Флаймэн – публичное лицо, раскрученное в средствах массовой информации! Понимаете, к чему я вас подталкиваю?
Бобылкин: Не совсем.
Зубова: Вы, Иван Владимирович, можете стать брэндом нашей компании.
Бобылкин: Я? Брэндом?
Зубова: Не вы, конечно, а Флаймэн. Его желтое трико, желтая маска – все это как нельзя лучше гармонирует с желтым цветом растительного масла. Флаймэн советует покупать подсолнечное масло. Флаймэн такой сильный, потому что употребляет в пищу очищенное масло. Представляете рекламные слоганы?
Бобылкин: Это… довольно неожиданно.
Зубова: Не скрою, для вас мое предложение не только шанс закрепиться в компании, но и перейти в более высокое служебное качество. Кроме того, компания сможет взять на себя вашу юридическую и физическую защиту. После того, как вы управились с террористами, могут возникнуть неприятности не только по милицейской, но и по исламской линии. А вам, Иван Владимирович, это нужно? Не дай Бог, милиционерам или террористам удастся выяснить, кто скрывается под маской Флаймэна… Ну, вы меня понимаете. Стать официальным брэндом компании – наилучший способ легализовать и обезопасить себя.
