кофейником, стайка одиноких кружек, все как одна сколотых, и косой диванчик, под ножку которого подложили старый висяк.
Алек, с трудом переживший взбучку от капитана «не только за самоуправство, но главное — за безрезультатное самоуправство», спустился вниз и замер в дверях. Дина, умытая и причесанная, стояла у окна, обхватив себя руками, и смотрела вдаль. Она была спокойна, но выглядела потерянно.
— Может, кофе? — спросил Алек. Она вздрогнула и обернулась.
— Если можно.
Алек достал две кружки и плеснул черной жижи в обе. Отмерил в одну три чайных ложки сахара с горкой и довольно отхлебнул.
— Как вы только это пьете? Это же просто сахар с водой.
— Люблю сладкое, — он оперся спиной о подоконник.
Несколько минут они молча пили кофе. Алек задумчиво перебирал вопросы, решая, с какого лучше начать допрос, когда она начала сама.
— Лис был среди официантов аукциона, — её голос звучал деловито и отстраненно. — Наверное, там он и смог разнюхать информацию про хранилище и как-то добыть ключ. Но я никогда бы не узнала его, если бы встретила на улице. Кажется, в тот вечер на нем были накладные усы и прическа другая.
Дина отпила кофе, вздохнула и продолжила.
— Он сказал, что не смог уехать из города из-за забастовок. В мотеле у него была вторая встреча с заказчиком, незапланированная. Изначально он не собирался возвращаться в туда. Он упомянул, что во время ограбления их было двое: его напарник был за рулем.
— Он как-то намекнул на то, кто может быть заказчиком?
— Нет, — она задумалась. — Сказал только, что мне повезло с ним разминуться.
Алек кивнул: в этом он был согласен с Лисом как никогда.
— Как вы его нашли?
Дина как-то странно покосилась на него. Потом вся спесь с неё спала, и она расстроенно ударила себя по лбу.
— Какая я дура! Он забрал перчатки!
— Что?
Она тоскливо охнула и посмотрела Алеку прямо в глаза долгим изучающим взглядом. Потом, решившись, ответила:
— Я нашла мотель, потому что использовала Перчатки Гипноза. Это очень сильный артефакт, им можно заставить человека рассказать все, что угодно. Там много ограничений, конечно. Например, сегодня я воспользовалась ими, и теперь несколько дней они будут напитываться энергией для следующего запала… Это не важно, в общем-то. Ужасно то, что перчатки попали в руки Лису.
Она закрыла лицо рукой, будто желая спрятаться. Алек понаблюдал за распахнутыми глазами шоколадного цвета, проглядывающими сквозь пальцы, и недовольно поджал губы:
— Да, неприятно.
— Теперь у него есть Перчатки Гипноза и Правдивый Шарф. Или у заказчика… Это чистый кошмар.
Он помолчал, переваривая информацию и покручивая в руках кружку. Дина так и стояла, замерев и придерживаясь второй рукой за подоконник.
— Простите меня за сцену в мотеле, — голос шел из-за руки и звучал глухо. — На фоне всего остального это мелочь, но мне неловко, что вы стали её свидетелем.
— Вам стыдно, что вас видели в минуту слабости?
Дина оторвала ладонь от лица и снова пробуравила его строгим упрямым взглядом.
— Да, — наконец сказала она без надрыва и вызова, констатируя факт. — Как будто я показала вам что-то личное, чем не готова была делиться. Но все равно спасибо, что вытащили из этого проклятого шкафа.
Алек очень хотел спросить о её страхе замкнутого пространства, но не почувствовал себя в праве делать это. Казалось, хрупкое взаимопонимание между ними держалось на его тактичности, поэтому он унял свое любопытство.
— Надеюсь, я буду рядом, когда вы в следующий раз попадете в передрягу, — он галантно склонил голову, и Дина чуть расслабила плечи.
— Я постараюсь не попадать больше в передряги.
Алек поставил пустую кружку на стол.
— Раз уж мы неожиданно стали так близки, предлагаю перейти на ты.
— Давай, — Дина улыбнулась уголками глуб и бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц.
— В общем-то, это всё, ты свободна. Как представитель Бюро, я обязан прочитать тебе лекцию о том, что нельзя самостоятельно лезть в расследование, почему это плохо и как мешает работать профессионалам… — Дина опустила глаза, и Алек пошел на попятный. — Но если бы ты не задержала Лиса, мы не застали бы его вовсе и ничего не узнали бы.
— Добытая мной информация довольно бесполезна. И я всё понимаю, правда. И постараюсь так больше не делать.
— Беру с тебя слово. Пойдем, тебе надо подписать документы, чтобы забрать шарф. Как минимум, мы вернули одну из украденных вещей.
Дина тяжко вздохнула.
— Про одну вещь я не смогу рассказать дома, иначе придется признаться, что я сотрудничаю с полицией. Я вынуждена его спрятать его до поры до времени, а это нехорошо для бизнеса.
— Мне кажется, твоей семье пора знать, — Алек открыл перед ней дверь, пропуская в офис Бюро, и, решив чуть припугнуть, добавил: — При других обстоятельствах тебя могли убить сегодня, а они бы и не узнали.
— Да, было бы обидно, — Дина пожала плечами, не выказывая ни малейшего волнения. Алек хмыкнул. На его столе, давно заросшем сорняками важных бумаг, уже лежал документ для подписи. Разобравшись с формальностями, он проводил девушку на улицу и поймал такси.
— Мне нужно примерить на тебя рубашку, — сказала Дина на прощание. — Приезжай завтра, если сможешь.
— Ты пускаешь меня, грязного полицейского, к себе домой?
— Ты можешь помыться накануне, — парировала она. — Без примерки я не могу приступить к вышивке, а заказ от Бюро очень важен для моего дома. Но если спросят, то для семьи ты просто обычный офисный служака.
— Хорошо, я постараюсь заехать завтра в обед, — Алек махнул рукой и, сам не зная зачем, проводил машину взглядом.
* * *
Весь вечер и полночи Алек медитировал над заметками по делу, с каждым часом теряя надежду по капле. Так ничего и не надумав, он вернулся домой на пару часов сна, но, как обычно после звериного гона, разболелась голова, и сон приходил урывками. Он отлепил себя от кровати с третьего раза, нехотя побрился. Белизна выбритой кожи лица только подчеркнула синяки под глазами — теперь они казались фиолетовыми.
Утром он пытался разыскать своих информаторов и получить хоть какие-то сплетни. Не видели ли Лиса на вокзалах? Не знает ли кто-то по ту сторону закона, где Лис скрывается? Не слышали ли о человеке, который захотел бы приобрести коллекцию артефактов?
Заскочил в бар кроссбридов — но «Чаща» тоже не принесла ему ничего нового, ни о Сизом, ни о Грануле, которую бармен продолжал продавать из-под полы.
Алек сломал себе всю голову, думая об ограблении дома Дайвари: ведь накануне кражи был аукцион. Почему нельзя было
