Хотя Правители и полагали, что это тайна, хранимая только ими, я уже давно догадывался, что здесь, в Белой Башне, хранился по крайней мере один из Семи Смотровых Камней. В дни своей мудрости Денетор не отваживался использовать его, чтобы бросить вызов Саурону, зная пределы собственной силы. Но мудрость его пошла на убыль, и я боюсь, что, когда возросла опасность, грозившая его королевству, он посмотрел в Камень и был обманут: полагаю, слишком часто с тех пор, как ушёл Боромир. Он был слишком силён, чтобы подчиниться воле Чёрного Властелина, но, тем не менее, видел лишь то, что Чёрный Властелин разрешал ему увидеть. Без сомнения, полученные им сведения часто оказывались весьма полезны, однако лицезрение явленной ему великой мощи Мордора питало отчаяние в сердце Денетора, пока, наконец, не побороло его разум.
— Теперь я понял, что казалось мне таким странным! — сказал Пин, содрогаясь при воспоминании. — Владыка вышел из комнаты, где лежал Фарамир, а когда он ввергнулся, я впервые подумал, что он изменился: он выглядел старым и сломленным.
— В тот самый час, когда Фарамира принесли в Башню, многие из нас видели странный свет в самой верхней комнате, — добавил Берегонд. — Но мы видели этот свет и прежде, и в Городе давно ходил слух, что Владыка иногда вступает в мысленную борьбу с Врагом.
— Увы! Значит, моя догадка верна, — сказал Гэндальф. — Вот так воля Саурона и проникла в Минас Тирит, и так я был задержан здесь. И я всё ещё вынужден здесь оставаться, потому что вскоре у меня появятся другие заботы, не только о Фарамире.
Сейчас я должен спуститься навстречу тем, кто идёт. Я видел на поле то, что сильно огорчило моё сердце, но может произойти ещё большее горе. Идём со мной, Пин! А ты, Берегонд, обязан вернуться в Цитадель и сообщить начальнику Стражи обо всём, что произошло. Боюсь, что его долг — отчислить тебя из Стражи, но скажи ему, что, если я могу советовать в этом вопросе, тебя следует послать в Лечебницы охранять твоего капитана, ухаживать за ним и находиться при нём, когда он проснётся… если это произойдёт. Потому что он избежал костра благодаря тебе. Ступай! Я скоро вернусь.
С этими словами Гэндальф повернулся и пошёл с Пином по направлению к Нижнему Городу. И пока они торопились туда, ветер принёс серый дождь, и огни пожаров приникли, и густой дым поднялся перед ними.
Глава VIII
Лечебницы
Когда Мерри приблизился к разрушенным воротам Минас Тирита, туман стоял в его глазах от слёз и усталости. Он мало обращал внимания на обломки и резню, творившуюся вокруг. Огонь, гарь и дым висели в воздухе, потому что много орудий горело или было сброшено в огненные ямы, как и многие убитые тоже; тут и там валялись трупы громадных южных чудовищ, полу-обгорелые, забитые камнями или застреленные через глаза доблестными лучниками Мортонда. Ливень к этому времени прекратился, и наверху сияло солнце, но весь Нижний Город был ещё окутан чадом.
Люди с трудом пробирались через обломки войны, и теперь навстречу им из Ворот показалось несколько покойных носилок. Эовин бережно положили на мягкие подушки, а тело герцога закрыли большим покрывалом из золотой парчи и понесли вокруг него факелы, пламя которых, бледное в утреннем свете, трепетало на ветру.
Так Теоден и Эовин вступили в Город Гондора, и все видевшие их склоняли головы и кланялись; и они прошли сквозь дым и пепел сожжённого круга и двинулись дальше вверх вдоль каменных улиц. Мерри этот подъём казался длинною в век, бессмысленный путь в отвратительном сне, который всё тянется и тянется к какому-то смутному концу, который никак не удавалось припомнить.
Постепенно факелы перед ним замигали и исчезли, и дальше он брёл в темноте с единственной мыслью: "Это туннель в могилу, где мы и останемся навеки". Но внезапно в его сон ворвался живой голос:
— Мерри, наконец-то! Слава богу, я нашёл тебя!
Он поднял взгляд, и туман перед его глазами немного рассеялся. Тут был Пин! Они стояли лицом к лицу в узком переулке, который был пуст. Мерри протёр глаза.
— Где герцог? — спросил он. — И Эовин?
Тут он пошатнулся, сел на ступеньку перед какой-то дверью и по его щекам опять покатились слёзы.
— Они поднялись в Цитадель, — сказал Пин. — Наверное, ты заснул прямо на ходу и свернул не туда. Когда мы увидели, что тебя нет с ними, Гэндальф отправил меня на розыски. Бедный старина Мерри! Как я рад видеть тебя снова! Но ты вымотался, и я не хочу надоедать тебе болтовнёй. Только скажи мне, ты ранен или, может, ушиблен?
— Нет, — ответил Мерри. — То есть, я думаю, что нет. Но я не могу владеть правой рукой, Пин, с тех самых пор, как ткнул в него. А мой меч весь сгорел, как деревянная щепка.
Лицо Пина стало встревоженным.
— Ладно, ты уж лучше иди со мной так быстро, как сможешь, — сказал он. — Жаль, что мне не под силу нести тебя. Ты уж и на ногах еле стоишь. Они совсем не должны были бы заставлять тебя идти, но ты уж прости их. В Городе стряслось столько ужасных вещей, Мерри, что несчастного хоббита, возвращающегося из битвы, легко и не заметить.
— Ну, когда тебя не замечают, это не всегда плохо, — отозвался Мерри. — Только что меня вот не заметил… нет, нет, я не могу говорить об этом. Помоги мне, Пин! Всё снова темнеет, и моя рука так холодна…
— Обопрись на меня, Мерри, паренёк! — сказал Пин. — А теперь пошли! Потихоньку, помаленьку. Это недалеко.
— Ты собираешься похоронить меня? — пробормотал Мерри.
— Нет, конечно! — сказал Пин, стараясь говорить весело, хотя его сердце разрывалось от страха и жалости. — Нет, мы идём в Лечебницы.
Они выбрались из переулка, который тянулся между высокими домами и внешней стеной четвёртого круга, и снова пошли главной улицей, поднимавшейся к Цитадели. Так они и брели, шаг за шагом; Мерри качался и бормотал, как в бреду.
"Мне никогда не довести его туда, — думал Пин. — Неужели тут никого нет, чтобы помочь мне? Я не могу оставить его здесь".
И в этот момент, к его удивлению, сзади их нагнал бегущий вверх мальчик. Когда тот пробегал мимо, Пин узнал Бергила, сына Берегонда.
— Привет, Бергил! — окликнул он. — Ты куда? Рад видеть тебя снова, и при том живым!
— Я бегаю по поручениям лекарей, — отозвался Бергил. — Я не могу задержаться.
— И не надо! — сказал Пин. — Только сообщи там, наверху, что со мной тут больной хоббит, периан, понимаешь ли, который возвращается с поля битвы. Я не думаю, что он дойдёт так далеко. Если Митрандир там, он обрадуется известию.
Бергил побежал дальше.
"Я лучше подожду здесь", — подумал Пин, и поэтому он осторожно помог Мерри опуститься на мостовую в пятне солнечного света, и потом сел рядом с ним, положив голову Мерри к себе на колени. Он осторожно ощупал его тело и конечности и взял руки друга в свои. Правая рука была холодна, как лёд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
