Он повысил голос до привычного рыка.
— Перкс, кругом! Шагом марш к остальным! Игорь, туши костер. И приведи все в такой вид, как будто нас тут не было. Выступаем ровно через десять минут! До рассвета мы еще пройдем несколько миль. Так, лейтенант?
Блуз все еще смотрел в никуда как зачарованный. Наконец он очнулся.
— Что? А. Да. Совершенно правильно. Командуйте, сержант.
Торжествующее лицо Джекрама засияло. Маленькие темные глазки на алом фоне напоминали черные дыры в космосе, ухмыляющийся рот смахивал на врата в ад, а огромная туша была под стать чудовищу из бездны.
«Он позволил беде случиться, — подумала Полли. — Джекрам подчинялся приказам, он вроде бы сделал все правильно. Но он мог отправить к нам в помощь Маладикта и Яшму вместо Уолти и Игорины, которые не умеют владеть оружием. Сержант отослал остальных прочь. Он держал лук наготове. Он двигал нас как пешки — и выиграл…»
«Старик солдат, — пел с друзьями ее отец, когда оконные рамы покрывались инеем, — старик солдат, я столько раз в крови по брюхо плавал, когда я снова в бой пойду, командуй мною, дьявол…»
В свете костра улыбка сержанта Джекрама казалась кровавой, а мундир обрел цвет неба над полем битвы.
— Вы мои ребятки, — пророкотал он, — и я за вами пригляжу.
Они прошагали больше пяти миль, прежде чем Джекрам скомандовал привал. Ландшафт успел измениться — стало больше камней и меньше деревьев. Долина Кнека была богатой и плодородной, но все богатство отсюда вымывало водой. Сплошные ущелья и густой кустарник. Жители немногочисленных деревушек с трудом добывали пропитание, ковыряя обедневшую почву. И кто-то недавно здесь прятался. Отряд остановился в балке, прорезанной потоком, — впрочем, в конце лета поток превратился в ручеек между камнями. Джекрам, должно быть, нашел укрытие по запаху: его невозможно было высмотреть с дороги.
Пепел костра еще не успел остыть. Сержант пощупал угли и неуклюже поднялся.
— Ночью тут побывал кто-то вроде наших вчерашних приятелей, — сказал он.
— Может быть, просто охотник, сержант? — предположил Маладикт.
— Мог быть и охотник, капрал, но все-таки это был не он. Я привел вас сюда, потому что балка не просматривается и потому что здесь есть вода и удобные места для наблюдения — там и вон там, — он ткнул пальцем. — А еще — свес скалы, чтобы укрыться от непогоды. И никто не сумеет подкрасться незамеченным. Военная хитрость, проще говоря. Вчера вечером кто-то подумал точно так же. Пока нас ищут, мы спрячемся и переждем там, где они уже поискали. Двое, ступайте в дозор.
Полли выпало караулить первой — на верху небольшого утеса, на краю балки. Место и впрямь было хорошее. В балке мог спрятаться целый полк. Никому не удалось бы застать их врасплох. Полли выполняла свои обязанности наравне с остальными в отряде. «Если повезет, — подумала она, — Блуз найдет для бритья кого-нибудь другого, прежде чем я успею смениться с поста». Через просвет в верхушках деревьев Полли видела нечто вроде дороги, бегущей сквозь заросли. Она не сводила с нее глаз.
Потом ее сменила Холтер с миской супа. В дальнем конце балки вместо Гум показалась Тьют.
— Откуда ты, Оззи? — спросила Холтер, пока Полли с наслаждением ела суп.
Что страшного, если она ответит?
— Из Мунца, — сказала Полли.
— Правда? Говорят, ты работала в трактире. В каком?
А вот здесь что-то крылось. Но теперь Полли вряд ли смогла бы солгать.
— В «Герцогине».
— Такой большой и шикарный? С тобой там хорошо обращались?
— Что? Э… да. Неплохо.
— Не били?
— Что?! Нет. Никогда, — ответила Полли, с тревогой гадая, к чему клонится разговор.
— Работы было много?
Полли задумалась. Честно говоря, она работала больше обеих служанок вместе взятых. И им, по крайней мере, раз в неделю полагался свободный вечер.
— Обычно я первой вставала и последней ложилась, если ты об этом, — сказала она и, чтобы поскорее сменить тему, спросила: — А ты бывала в Мунце?
— Мы обе там жили. Я и Тильда… то есть Тьют, — ответила Холтер.
— Правда? Где?
— В Работной школе для девочек, — сказала Холтер и отвела взгляд.
Вот в какую ловушку может завести обмен любезностями.
— Неприятное место, насколько я знаю, — произнесла Полли и смутилась.
— Да уж, неприятное. Просто отвратительное, — сказала Холтер. — Кажется, Уолти тоже там была. То есть мы думаем, что это была она. Ее всегда посылали куда-нибудь батрачить…
Полли кивнула. Некогда в «Герцогине» работала девочка из Работной школы. Ее приводили каждое утро, в чистом фартучке, отмытую и оттертую дочиста, в шеренге совершенно одинаковых девочек, во главе которых шагал учитель, а по бокам — два верзилы с длинными палками. Девочка была худенькая, вела себя вежливо, по-заученному, работала что есть сил и никогда ни с кем не разговаривала. Через три месяца ее забрали насовсем — Полли так и не узнала почему.
Холтер пристально посмотрела ей в глаза и, едва ли не издеваясь над ее неведением, сказала:
— В школе Уолти частенько запирали в специальной комнате. При такой жизни ты или огрубеешь, или тронешься умом.
— Наверное, ты рада, что ушла оттуда, — больше Полли ничего не сумела придумать.
— Подвальное окно оказалось не заперто. Но я пообещала Тильде, что мы непременно вернемся летом.
— Значит, там все-таки было не так плохо? — с некоторым облегчением спросила Полли.
— Летом будет лучше гореть, — ответила Холтер. — Ты никогда не встречала человека по имени отец Юпк?
— Встречала, — сказала Полли и, почувствовав, что от нее ждут продолжения, добавила: — Он часто приходил на ужин, когда мама… короче, он приходил на ужин. Он был такой важный, хотя, кажется, совсем неплохой.
— О да, — отозвалась Холтер. — Казаться он умел.
И снова в разговоре зазияла черная бездна, через которую даже тролль не смог бы навести мост, и оставалось лишь отойти от края.
— Я лучше пойду и посмотрю, как там лейте… руперт, — Полли встала. — Спасибо за суп.
Она пробиралась по осыпи, через березняк, пока не вышла к ручейку, бежавшему по балке. На берегу, похожий на страшное речное божество, сидел сержант Джекрам.
Красный мундир, который мог бы послужить палаткой человеку меньших размеров, был осторожно наброшен на куст. Джекрам сидел на валуне, без рубахи, спустив длиннющие подтяжки, и мир был избавлен от созерцания его обнаженного торса лишь благодаря пожелтевшему шерстяному жилету. Почему-то, впрочем, Джекрам не снял с головы кивер. На соседнем камне лежали бритвенные принадлежности — бритва размером с небольшой мачете и кисточка, которой можно было белить стены.
Джекрам сидел, опустив ноги в ручей. Он поднял глаза, когда Полли подошла, и дружелюбно кивнул.
— Утро, Перкс, — сказал он. — Не спеши. Нечего суетиться ради руперта. Присядь на минутку и разуйся, пусть ноги подышат. В походе заботься о ногах — а они уж позаботятся о тебе. — Он вытащил большой складной нож и пачку жевательного табаку. — Точно не хочешь?
— Нет, спасибо, сержант, — Полли устроилась на камне на другом берегу ручья, который достигал всего нескольких футов в ширину, и принялась стягивать сапоги. Она почти не сомневалась, что получила приказ, но ей и самой очень хотелось остудить ноги в чистой, обжигающе холодной воде.
— Вот и умница. Жевать — дурная привычка. Еще хуже, чем курить, — сказал Джекрам, отрезая кусок табака. — Я пристрастился, когда был совсем юнцом. Тому, кто жует, не надо чиркать спичкой ночью, понял? Зачем себя выдавать? Конечно, надо то и дело сплевывать, но когда плюешь в темноте, тебя не видно.
Полли поболтала ногами. Ледяная вода действительно освежала и оживляла. На деревьях пели птицы.
— Валяй, говори, Перкс, — помолчав, сказал Джекрам.
— Что говорить, сержант?
— Черт возьми, Перкс, день такой славный, не надо пудрить мне мозги. Я же вижу, как ты на меня смотришь.
— Ну ладно, сержант. Вы вчера намеренно убили Тауэринга.
— Правда? Докажи, — спокойно ответил Джекрам.
— Не могу. Но вы все подстроили. Вы специально послали Игоря и Гума охранять его. Они плохо дерутся.
— Ну и что? Вас было четверо против одного связанного пленника! — заметил Джекрам. — Ну, нет. Тауэринг умер в ту самую минуту, когда его сцапали, и он это знал. Только, черт возьми, гений вроде вашего руперта мог внушить Тауэрингу, что у него есть шанс. Мы в лесу, парень. Что Блуз собирался делать с пленным? Кому его передать? Что нам оставалось? Таскать Тауэринга с собой? Или привязать к дереву, и пусть отгоняет волков, пока не устанет? Нет уж, настоящий джентльмен угостил бы его сигареткой и быстренько прихлопнул. Этого Тауэринг ожидал — и именно это я ему устроил.
Джекрам сунул кусок табака в рот.
— Знаешь, зачем солдат обучают, Перкс? — продолжал он. — И с какой стати на тебя должны орать всякие мелкие сукины дети вроде Страппи? Чтобы сделать из тебя человека, готового по приказу пырнуть мечом какого-нибудь бедолагу, который, так уж получилось, одет во вражескую форму. Он такой же, как ты, а ты такой же, как он. Он не особо хочет убивать тебя, а ты не особо хочешь убивать его. Но если ты не убьешь его первым, он уложит тебя. В этом начало и конец военной науки. Без подготовки легко не дается. А рупертов никто этому не учит, потому что они — джентльмены. Клянусь, я не джентльмен. Я буду убивать, если придется. Я сказал, что пригляжу за вами, и никакой, черт побери, руперт мне не помеха. Он вручил мне почетную отставку! — Джекрам светился негодованием. — Мне! Он думал, я его поблагодарю! У других рупертов хватало ума написать «Адресат выбыл» или «Находится в дальней разведке» и сунуть конверт обратно в сумку… но только не у Блуза!
