Подхожу ближе и присаживаюсь на кровать, ладонью зачесывая его волосы назад.
– Никита, – зову негромко, и сонные пьяные глаза открываются и фокусируются на мне, – проснись, тигр. Нам нужно поговорить.
Я настолько сильно сконцентрировалась на нём, что не услышала возню в ванной, которая находилась в смежной комнате, как дверь открылась и оттуда вышла обнаженная женщина.
И это была последняя капля моего самообладания.
– Господи, какое же ты всё–таки дерьмо, Жданов, – извергается хриплый рык из недр моей души. Дрожащей рукой достаю ключи из своего кармана и швыряю их на кровать, – я ненавижу тебя, как меня вообще угораздило тебя полюбить!
Ноги несут меня прочь из этой квартиры, не разбирая пути. Во дворе налетаю на кого–то, и не сразу понимаю, что сильные руки сдерживают меня.
– Надя, стой, тпруу, куда спешишь?
Поднимаю бешеный взгляд и вижу перед собой Тараса.
– В клуб, – рявкаю, сбросив его руки, – праздновать день рождения.
– Чей?
Не отвечая бегу к такси, из которого Тарас, судя по всему, вот–вот вышел. Громко называю адрес.
Плевала я на всё. Мне двадцать один сегодня, и я это отпраздную.
44 глава
– Жданов, хватит валяться, и бухать хватит. Я всё понимаю: секс по дружке и бла–бла, но мне как–то неловко перед девчонкой.
– Ира, нахер, какая девчонка? – я хриплю, едва ворочая сонной рожей.
– Твоя малолетка прибегала, пыталась тебя добудиться.
– Надя?
Я резко сажусь, но так же резко падаю на спину. Звонок в дверь и меня словно контузило. Словно под водой, голова не варит. Зато слышу обрывки слов.
– Ирка, сестрень, ты каким боком опять здесь? Говорила же, что мужика себе нашла.
– Ничего ты, Тарас, не понимаешь в настоящей дружбе. Твоему другу хреново. А пить он, бедняга, по всей вероятности устал. Так что прости, братишка, но я была сегодня его музой. Ничто так не расслабляет мужика, как хороший развратный секс.
– Никита, я там твою муху взбеленившуюся видел. Она недовольна увиденным. Куда–то в клуб понеслась.
– Мне насрать! Она врала мне!
– Никуля, ты бы так не выл, ну разбежались и разбежались.
Перед глазами мелькала Ира в коротком халатике. Красивая стерва, не зря мы время от времени друг друга выручали, особенно в те моменты, когда не было времени искать партнера для секс–интрижек.
– Разбежались, всё! Эта тема закрыта!
– Малыш, а что ты в полудреме трепался о беременности?
– Ого, Жданов, твоя Богатырева залетела?
– Ты не поверишь. Этих Богатыревых две…
Друзья слушали меня и офигевали. Больше всех возмущалась Ирина. А я лишь отчаянно сверлил взглядом белоснежный потолок спальни. Эта чертова Злата, или как там её, врет и не краснеет. Я не мог быть отцом её ребенка. Уверен. Надеюсь, что не я.
Забыть бы этих сестриц как чертов сон, но во мне играет адреналин. Все рассказанное мной друзьям вновь всколыхивает внутри бурю злости и отчаяния.
В клуб значит умчалась. Нарваться на очередной член? Овца безрогая. А я, дебил, попался на её удочку. Играла поруганную невинность. А сейчас что творит? Ну и срать на эту идиотку, пусть её натягивают хоть всю ночь.
Друзья поспешно ретировались. Я же заполз в душ и долго стоял под водой, пытаясь отдышаться и не думать о плохом. Почему чувства к этой лживой суке до сих пор так ранят?
– Куда едем, парень? – прокуренный голос таксиста обращается ко мне, а я сижу и пялюсь в окно, забыв цель моей поездки.
Куда я и зачем? Ноги сами несут. А с губ слетает адрес клуба в котором могу увидеть эту заразу. Я всё ей выскажу. И пусть это глупо, срываться поздней ночью из дома, но я сделаю это.
– Ещё один коктейль для леди, – слышу невдалеке голос Нади.
Она сидит у барной стойки, указательным пальцем обводит стакан и скалится какому–то сосунку.
– Детка, у тебя красивые ножки.
Рука этого бессмертного пытается скользнуть под платье Нади, она кокетливо смеется и игриво хлопает его ладошкой сверху.
– Шлюха.
У меня что–то в мозгу переключилось. Единственное, что я четко помню: подлетаю к Наде и хватаю её за затылок, гаркнув:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Опять пришла из себя овцу безвинную строить, а потом говорить, что было противно, когда поимели?!
– Отвали, Жданов, – рявкает, даже не поворачиваясь ко мне, и вырываясь из моей хватки.
– Слышал, что девчонка сказала, мужик? Отвали!
– Пошел вон, желторотик. Одно слово и тебя в два счета отсюда вперед ногами вынесут, – гаркнул ухажеру. – А ты тоже пошла на выход!
– Дядя, ты много о себе возомнил, – начинает задираться парниша, но тут вмешивается Надя.
– Не надо, – спрыгивает со своего стула. – Миру мир, – усмехается и начинает отходить, но не на выход, а в сторону танцпола, где ритмично начинает двигаться в такт музыке.
Понятно, мне все понятно. Намерено ищет себе кобеля. И судя по ее сестре, которая была ещё той развратной блядью, тихушница Наденька тщательно скрывала свое нутро.
– Виски, – гаркнул бармену не сводя глаз с виляющей задницей Нади.
Как только стакан появляется в руке, ухожу в свой привычный закуток, наблюдать за представлением дальше.
Стою в тени колонны, пью виски и наблюдаю, как эта сука ритмично двигает телом в такт музыке. Как двигаются её бёдра, грудь, как на неё то и дело бросают похотливые взгляды местные кобельки. Рука крепче сжимает бокал, когда тот, что был у барной стойки, наглеет, подходит к ней и пытается примостится в танце. Его ладонь ложится на её тощий живот и собирается скользнуть вниз.
Надя замирает, когда её касаются, оглядывается, всматривается в лицо пацана. Начинает двигаться, сливаясь в танце с ним, и танец совсем не выглядит приличным. Руки пацана скользят по её телу, а она трётся о его тело бёдрами, из–под полуопущенных ресниц высматривая пьяным взглядом кого–то.
Не высмотрела, не успела. Пацан разворачивает её к себе, впиваясь в губы поцелуем.
Я подобное предполагал, но не думал, что меня так заденет эта поездка. Я лишь хотел ей высказать в глаза все, что о ней и её поступке думаю. Но не вышло. Мне сразу перекрыло кислород и слова застряли в глотке. Что я здесь ищу? Зачем все это?
Я не буду больше зависим от этой девки. К херам.
Я пытаюсь пробраться к выходу. Но на пол пути меня задевает фраза, произнесенная сосунком, который терся о бедра прибухнушей Нади. Этот кобель стоял с кем–то в сторонке и трепался.
– Гони колеса, я сейчас эту курву нагну и оприходую, только сделаю чуток сговорчивее.
– Яйца трещат? Что, бабы не дают, Санёк?
– Да эта элитная, не раздолбаная, слишком много гонору. Зато у нас есть волшебное снадобье, которое сделает ее благосклонной к чужому члену.
45 глава
Я был готов уже сейчас проломить этому трахальщику череп, да вот потерял Надю из виду. Таких уродов в клубе десятки бродят.
Я озираюсь, толпа двигается к танцполу, и я теряю из вида обоих. Бешусь, отходя от толпы в сторону коморок, и слышу её голос.
– Нет, не надо, отствали!
– Ладно–ладно, малыш, расслабься. Давай выпьем и забудем об этом инциденте.
– Нет, – отрезает Надя. – Убери от меня свои руки!
Всматриваюсь в темноту, пытаясь разобрать, откуда голоса, как вдруг в меня с разбега влетает чьё–то тело.
– Никита, – она обнимает меня, крепко–крепко, и испуганно и зло оглядывается в темноту.
Видно, даже у бухой что–то щелкнуло в тупой голове.
– Член не по вкусу пришелся? – рявкаю, схватив дуру за подбородок с ненавистью глядя на некогда любимые черты.
Девчонка морщится, как от удара, обиженным и пьяным взглядом всматриваясь мне в лицо.
– Выведи меня отсюда.
– Ноги сами не идут? Или...
– Никита, не сейчас. Пожалуйста, давай уйдем отсюда, – перебивает и умоляюще говорит, пытаясь тянуть меня в сторону, Надя.
Снова открываю рот и мне снова не дают закончить фразу. Чувствую, что что–то не так за спиной, но не успеваю сориентироваться и среагировать. Мне прилетает увесистый кулак Надиного ухажера.
