– Зараза, да с тобой бесполезно говорить! – гаркнул я.
Я ей о том, что не целовался по своей милости, о том, что могу доказать, хотя это последнее что нужно делать, а не бегать с флагом. Но что я слышу? Она мне про поцелуи с Ваней!
Мы говорим на разных языках. К чертям все. Наши отношения в прошлом. Клин клином вышибают.
– Это с тобой бесполезно, – рявкает девчонка. – Тебя, безвинного, поцеловали. И сегодняшняя звезда пришла и сама изнасиловала видимо. Как с тобой можно строить хоть какие–то отношения, когда тебя каждая вторая блядь в городе домогается? Если ты хотел, чтобы я была с тобой, то нужно было держать свой рот и член на замке для той, кого ты любишь.
Звонок в дверь из настырного превращается в одну сплошную трелль.
– Ты слишком много хочешь. Многие ситуации от меня не зависят, но видит Бог, я старался быть тебе верным, и я это делал. А теперь благодаря усилиям твоих завистников ты осталась одна. Да иду я!
Я открываю дверь квартиры и столбенею.
– Вам кого, мужчина?!
– Тебя, касатик, – хмурится высокой подтянутый мужчина. Оглядывается за спину, – Наташа, это он?
– Да.
– Группа поддержки? Это твой отец? – поворачиваю голову к Наде, вышедшей из кухни. – Забавно. Вы что–то хотели, мужчина?
– Надя? – опешивает мужчина, глядя на свою вторую дочь.
– Я же тебе говорила, что она у него, – тут же усмехается Ната.
Надя молчит, глядя на отца, тот смотрит на неё тяжелым, испытующим взглядом.
– Я думал у меня хоть одна умная дочь, – говорит раздраженно, разочарованно.
– Нет у тебя умных дочерей, – негромко отвечает Надя, опустив взгляд.
– Хотел бы я сейчас сказать "на выход, милая леди", но нас ждёт долгий разговор. Жданов, на пороге твою судьбу решать будем или есть место без любопытных соседских ушей?
– Попрошу вас и ваших дочерей на выход. Разговора у нас не будет, – указываю на выход.
– Тебе же хуже. По пути сюда я уже провёл пару разговоров, парень. В университете ты больше не работаешь, более того, в Киеве тебя тоже больше не хотят. Вся твоя блестящая карьера в моих руках и может быть уничтожена по щелчку пальца. А дальше приятно бомжевать. Я готов к продуктивному разговору до завтрашнего полудня, дальше пеняй на себя. Надя, бери свои вещи, у тебя ровно минута, чтоб спуститься в машину. Наташа, идём.
Мужчина закрыл входную дверь за собой.
– Это что только что было? Кто этот мужик и что он себе позволяет? Он не на сопляка нарвался! Я юрист, и законы знаю.
– Мой отец, о котором я тебя предупреждала. На твою беду он тоже юрист. И бабник, как и ты. Только он не малолеток и шалав всяких трахает, а жен всяких высоких чинов, правительственного ранга. Если он захочет тебя уничтожить, он тебя уничтожит. Если бы всё не было так серьезно, Ник, я бы не приехала тебя предупреждать. Я тоже гордая и умею обидки обижать. Поговори с ним и выслушай, что он хочет. Это меньшее что ты можешь сделать.
– Тогда нам придется встретиться в суде. Только посмотрим какое именно обвинение он мне посмеет повесить. Все совершеннолетние, но, по видимому, не все адекватные.
– Ты его не выиграешь, – пожимает плечами и поджимает губы в грустной ухмылке, – но я буду болеть за тебя. Я для протокола, наши прелюбодеяния считаю добровольными с обоих сторон. Что бы он тебе не говорил, я тебя ни в чём не обвиняю.
Надя подходит к креслу, берёт свои сумку и пальто, возвращается в коридор, обувается и останавливается около меня. Вдруг резко прижимается ко мне вся и прижимается своими губами к моим в коротком, болезненном поцелуе. Отстраняется, смотрит мне в глаза пару секунд, и молча уходит.
49 глава
Мой отец будет рад подобной ситуации? Или поддержит меня? Я не знаю, но мне плевать на придурь этого мужика. Хочет войны, он ее получит. Я задействую все связи для того, что бы эта девица прошла все необходимые исследования. Если ребенок с каких–то херов мой, то я повинуюсь воле богов, но если правда на моей стороне, моральный ущерб им будет выставлен в полном объёме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Утро началось не с чашки кофе, а со звонка отцу. Мама была в шоке, расплакалась. Она и подумать не могла, что мы с Надей уже не вместе, я это скрывал.
Отец обещал подумать. Но прежде сказал одну фразу:
– Мы тебя в любом случае ждём. Но не ошибись, дети не должны быть безотцовщиной. Не руби с плеча, все обдумай и проверь.
И я долго думал, всю дорогу к универу.
Утром в деканате был кипишь. Все бегали как угорелые, услышав, что в их обычный произодстсвенный процесс будет вмешательство и едет самая лютая из всех проверок. Плюс не запланировано, а как снег на голову. Когда я вошёл, уже вовсю шло горячее обсуждение, женщины галдели и возмущались пока Иван Степанович перечислял что нужно сделать к проверке. Закончив, он отправил всех, а меня попросил задержаться.
– Не сносить нам головы, Никита Владимирович. По наши с тобой души едут. Ебать будут официально за бумажки, а неофициально за то, что член в штанах в своей же альма–матер держать не можем. Не спрашивай, откуда знаю, знаю.
– Быстро контора пишет, а коршуны бросаются по команде «фас» на добычу. У Нади папаша юрист, решил…
Я коротко рассказываю Ивану о сложившейся ситуации. Мужик был предельно удивлен происходящими переменами в моей жизни.
– Так тебя можно поздравить, ты у нас почти женатый человек, да еще будущий папаша.
– Вот не смешно.
– Ты же сам говоришь, что они похожи. Надя поверила в сплетни, отшила тебя. У тебя есть шанс замутить со второй, – он смеется, но мне хочется верить, что в его словах нет доли правды.
– Если бы было все так просто: бац, переключил себя на другой объект и всё. Но они совершенно разные. И хоть сейчас девушки наиболее схожи, да вот характеры полнейший капут. Ты бы знал, что эта НаташА умеет.
– О нет, мужик, избавь меня от подробностей ваших бдсм игрищ.
А я ухмыляюсь, ведь и правда, кому такое приятно будет слушать. Надя не такая. Она нежная, страстная, пошленькая, хитрющая в постели, но ни капли не вульгарная.
Мы бы ещё говорили, но дверь в кабинет декана открывается и на пороге появляется Наташа и её отец.
– А вот и гости на пороге, – ехидно скалюсь, рассматривая улыбчивую Наташу.
– Здравствуйте, разрешите представиться. Иван Степанович – декан факультета.
– Павел Юрьевич, – представляется мужчина. Тон спокойный, дружелюбный. Наташа и вовсе светится.
– Вы, должно быть, осведомлены, по какому вопросу я в ваших стенах. Жданов, с вами будем говорить при свидетелях, раз тет–а–тет, по–мужски, не судьба. Но сначала, Иван Степанович, мне нужно уладить вопрос с вами.
Иван Степанович кивает.
– Наде нужен небольшой академический отпуск, я уезжаю и моя дочь едет со мной. Если она захочет, может учиться удалённо, хотя я против.
Ната просияла пуще прежнего.
– Без вопросов, всё решим так, как вам нужно, Павел Юрьевич.
Я едва сдерживал себя, увидев этих двоих. Мне почему–то кажется, что девицы, подобные Наташе способны лишь на то, чтобы крутить мужиками. А имея за спиной влиятельного отца, пользуется благами. Наша борьба только начинается, я не буду идти на поводу у малознакомых людей не разобравшись.
– Спасибо, – кивнул мужчина и повернулся ко мне. Его взгляд стал жесче и хорошее расположение духа как рукой смыло.
– Тест на отцовство делают в нескольких клиниках города, выбирай любую на свой вкус, чтоб не говорил, что кто–то что–то подстроил, Нату под руку и вперёд. Если тест подтвердит твоё авторство этого, – кивает на живот девушки, – пеняй на себя.
Слушаю мужика, скрестив руки на груди, прижимаясь задницей к подоконнику. Ты смотри как ловко раздает задания. А то его забыли спросить, что да как и когда делать.
– Сегодня после трёх я буду ждать тебя, Наташа, вот по этому адресу, – протягиваю листок с адресом клиники, которую нашел рано утром.
– И ещё, Жданов, – отец сестер продолжал испепелять взглядом меня, – Надя намертво стояла, доказывая, что ее разбитая губа не твоих рук дело...
