Малышка от испуга, скривила перепачканные едой губы, готовясь зареветь в любой момент.
— Марта, — вмешалась Мири, предчувствуя предстоящий рёв дочери, — отведи, пожалуйста, Анику в детскую.
Зикхарт кинул в сторону Мири пренебрежительный взгляд и демонстративно сплюнул под ноги.
Марта с малышкой на руках скрылась за дверью гостиной.
— Я смотрю, Геллер, — с высокомерным презрением продолжал Зикхарт, — ты совсем бюргером стал: гостиная, детская, светский ужин, гости… — полный злобы взгляд остановился на чете Питрейхов.
— Нам, наверное, пора домой, дорогая… — осторожно произнёс герр Франц.
— Будьте любезны остаться, герр комендант, — как можно более спокойно произнёс Геллер, — мне кажется, что это мой племянник забыл о манерах, врываясь в непотребном виде без предупреждения! — И добавил, уже нарочито уважительно обращаясь непосредственно к Зикхарту, — потрудись объясниться! Почему ты врываешься в мой дом, запугиваешь мою прислугу и пугаешь мою дочь!
— Твой до-о-ом? — С ироничной ухмылкой протянул Зикхарт, — твой дом, дядя, в поместье, смею тебе напомнить. А этот… бордель, — Зикхарт окинул гостиную брезгливым взглядом, — ты, дядя, создал исключительно для своей портовой шлю…
Пощёчина, которой Геллер наградил племянника, прервала поток ругательств.
— Пошёл вон, — тихо, и при этом чётко выговаривая каждое слово произнёс Геллер и указал Зикхарту на дверь. — Если хочешь что-то сказать, — спокойно продолжил Геллер, — потрудись принять соответствующий вид и доложи о своём приходе. А лучше, пришли курьера. А сейчас, — голос Геллера становился громче, — вон из моего дома!
С горящей от пощёчины щекой, Зикхарт ещё раз, горящими от злости глазами, окинул присутствующих, смачно плюнул прямо на белоснежный ковёр и чертыхаясь вышел, громко хлопнув дверью.
— Какой невоспитанный молодой человек, — со своего места подала голос фрау Эвелина.
— Вы правы, — согласился Геллер, — ну, а что вы хотите? Единственный избалованный сын своего отца, промотавший всё своё состояние…
Ужин возобновился, подали десерт. Геллер, Мири и чета фон Питрейхов молча ковыряли вилками нежнейшее суфле: аппетит пропал, но все понимали, что резкий уход гостей только усугубит неприятное впечатление от внезапного появления Зикхарта.
Стараясь отвлечь внимание от происшествия, Фрау Эвелина даже рассказала несколько последних сплетен. Все натянуто, но с благодарностью, улыбнулись.
Уже намного позже, лёжа в постели в обнимку с Геллером, Мири напрямую задала вопрос о поведении Зикхарта. Нехотя Геллер рассказал, что Зикхарт, после ранней кончины отца очень быстро промотал наследство. Привыкнув в жизни на широкую ногу, Зикхарт решил заполучить наследство Геллера на правах единственного внука мужского пола рода фон Шейнов.
Первый раз Зикхарт начал борьбу за наследство, когда Геллера считали погибшим. Но Геллер вернулся живым и здоровым.
Последующие попытки Зикхарта были направлены на дискредитацию документов Мири. Мол, Мири безродная дикарка и, соответственно, не имеет права ни на запись в фамильном реестре, ни на наследство. И в этот раз Зикхарт тоже остался "с носом", потому что нотариус нашёл для Мири приёмную семью и сделал официальные документы.
Сейчас, пользуясь тем, что отец Геллера стар и слаб, а Геллер живёт в столице, Зикхарт возобновил притязания на наследство. Но и тут ему не повезло: отец Геллера, хоть и слаб телом, вполне здрав духом и был не намерен отдавать родовое поместье разгильдяю Зикхарту. Более того, сейчас появилась Аника — законная и прямая наследница рода фон Шейнов.
Мири слушала рассказ Геллера нежно поглаживая его плечо.
— Почему ты никогда не говорил об этом мне, любовь моя? — Не удержалась от вопроса Мири.
— Не хотел тебя беспокоить, мой ангел. Тебе и без этого трудно, — обнимая крепче Мири и целуя её в макушку, ответил Геллер, — ты готова была ради меня променять спокойную жизнь в лесной избушке на полную злых козней столичную жизнь. И я бесконечно благодарен тебе, милая, за твою любовь, за то что ты была рядом, за то что стала матерью нашей Аники…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что делать с Зикхартом? — Озадачено спросила Мири.
— Не волнуйся, мой ангел, я возьму отпуск и съезжу в поместье отца уладить дела.
— Мы вместе поедем в поместье, — решительно сказала Мири, — и не спорь, дорогой, я считаю, что так будет правильно.
— Благодарю, мой ангел! — Геллер притянул стройное тело Мири к себе, — благодарю за твою мудрость и… за всё, что ты делаешь ради меня!
Через несколько дней казённая карета выехала за пределы Вены. Сидя на одной стороне и украдкой держась за руки, Геллер и Мири с родительским умилением наблюдали за Аникой. Малышка не хотела сидеть спокойно на руках у Марты: Аника взбиралась ногами на сиденье, строила смешные рожицы и постоянно требовала смотреть туда, куда показывал её маленький пальчик.
— Мати, тичка, — по-детски коверкая слова, говорила Аника и тыкала пальчиком в окошко.
— Эту птичку называют "ворона", — улыбаясь говорила Мири.
— Ага, ваёна, — повторяла Аника, и снова показывала в окно, — матити, тлавка!
Мири посмотрела на траву, куда указывал пальчик Аники…
…трава — ослепляющая вспышка света… на траве лежала окровавленная женщина, возле которой плакала маленькая девочка… возле них стояла старуха Гюли:
— Вспомнила, Мири? Да, эта маленькая девочка — ты. Мири, сейчас ты едешь навстречу судьбе. Прости, Мири, я ничем не могу тебе помочь
… вспышка света — трава… Мири очнулась от наваждения.
— Тебе нехорошо, дорогая? — Заботливо поинтересовался Геллер, глядя на покрытый испариной лоб жены.
— Тошнит немного, душно, — слабым голосом ответила Мири, утирая со лба пот кружевным платком.
— Эй, кучер, тормози, — крикнул в открытое окно Геллер и кучер послушно остановил коней.
Мири вышла на свежий воздух под руку с Геллером. Пользуясь остановкой, Марта выпустила из клетки Тото. Ошалевший от сидения взаперти пёс с удовольствием побежал по лугу. Аника с хохотом побежала за собакой. Со вздохом подобрав юбки, Марта побежала вслед за шустрой Аникой.
— Мне кажется, любовь моя, — всё ещё слабым голосом сказала Мири, — моё состояние похоже на то, когда я ждала Анику…
— У нас будет сын? — От внезапно нахлынувшей гордости, Геллер подхватил за талию Мири и закружил по полю.
— Отпусти, дорогой, — с улыбкой попросила Мири, — пока это всего лишь предположение. Возможно меня просто укачало в дороге.
Наконец, Марте удалось поймать Анику. Девочка упиралась изо всех сил, но нянька тоже была непреклонна и Аника была усажена на место. Мири позвала Тото и пёс снова занял своё место в клетке на задке кареты. Путешествие продолжилось.
***
Вера проснулась с дикой головной болью. Казалось, что на голову надели тяжелейший обруч, стягивающий лоб и затылок, в висках немилосердно пульсировало. Борясь с головокружением, Вера, придерживаясь стен и дверных проёмов, дошла до прихожей. Долго рыскала в коробке с лекарствами, в поисках спасительной таблетки от головной боли. Нашла. Трясущимися руками налила стакан воды, запила таблетку. Ноги подкашивались, желудок бурлил, грозя тошнотой… На полном "автопилоте" Вера позвонила сначала однокласснице, попросила предупредить, что в лицей она просто не сможет дойти. Потом позвонила матери. Мать сказала, что если Вере будет совсем плохо звонить в "скорую".
Всё также, медленно передвигаясь вдоль стены, Вера вернулась в свою комнату и рухнула на кровать.
На Веру обрушивались образы из жизни Мири. Создавалось впечатление, что кто-то "свыше" решил не медлить и показать о жизни Мири "всё": причём здесь и сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Закрывая глаза, Вера перенеслась в родовое поместье фон Шейнов.
***
— Ах, милочка, ну, право, к чему это всё? — Капризничал отец Геллера, когда служанка, под строгим наблюдением Мири, ставила перед ногами старика горячий таз с отваром трав.
— Герр фон Шейн, — спокойно, как ребёнка, уговаривала старика Мири, — мы же с вами оговаривали, что ванночки для ног помогут вашей подагре.
