Последствия для Земли, а также для Луны и Марса катастрофичны. Я не стану утаивать от вас правду. Нам грозит стерилизация поверхности Земли – уничтожение всего живого, исчезновение воздуха и океанов. Земля станет такой как Луна. Для тех, кто следит за этим обращением по Интернету, будут даны ссылки, чтобы узнать подробности. Никаких тайн ни от кого не будет.
Нам явно грозит смертельная опасность. И не только нам. В наше время горизонты этики расширились, поэтому не будем забывать об опасности, грозящей существам, живущим на Земле вместе с нами, – тем, без кого мы не выжили бы. Нельзя забыть и о самой новой разновидности жизни, появившейся на Земле, – о юридических лицах, известных под именами Фалес и Аристотель, с помощью которых я сейчас говорю со многими из вас.
Я очень огорчена тем, что именно мне довелось донести до вас эту печальную весть.
Президент Альварес склонилась вперед.
– Но, как я уже сказала, у нас есть надежда.
Михаил и Юджин сидели в столовой на базе «Клавиус», на столе перед ними стояли чашки с еле теплым кофе. С большого настенного софт-скрина на них смотрело лицо президента Альварес – транслировалась передача с Земли. В столовой, кроме них, не было никого. Несмотря на то, что большинство обитателей базы «Клавиус» знали почти все, о чем скажет Альварес, еще до того, как она открыла рот, они, похоже, предпочли выслушать дурные вести либо в одиночестве, либо рядом с самыми близкими друзьями.
Михаил подошел к большому окну и окинул взглядом суровый пейзаж дна кратера. Солнце стояло низко, но зубчатые горы на горизонте окаймлял свет, как будто намагничивая их пики.
«Все в этом пейзаже – результат жестокости, – думал Михаил. – Следы от падения микрометеоритов, которые и теперь порой вонзаются в пыльную лунную почву, отметины, оставшиеся от ударов метеоритов покрупнее, вплоть до гигантов, создавших кратеры вроде Клавиуса… И невероятное, жуткое столкновение гигантского метеорита с Землей, из-за которого и родилась Луна».
За время недолгой истории человечества в этом маленьком уголке космоса было относительно спокойно. Солнечная система, работая как часы, исправно вращалась вокруг верного центрального светила. Но вот теперь древняя жестокость возвращалась. И с какой стати люди вообще решили, что она исчезла?
Михаил нашел взглядом Землю, успевшую проделать четверть своего пути по небу. Он жалел о том, что из Шеклтона, с полюса, Земля видна гораздо хуже. Над Клавиусом Земля, в десятки раз ярче полной Луны, заливала лунные равнины и горы серебристо-голубым светом. Фазы родной планеты – зеркальное повторение фаз Луны – вершились неспешным месячным циклом, но в отличие от Луны Земля каждый день вращалась вокруг собственной оси и являла взгляду то одни, то другие материки, океаны и массивы облаков. И конечно, Земля никогда не меняла своего положения на лунном небе, в то время как Луна медленно путешествовала по земному небу.
После апреля две тысячи сорок второго года Земля вот так же будет висеть в лунном небе.
«Но как она тогда будет выглядеть?» – гадал Михаил.
Юджин продолжал смотреть выступление президента США.
– Она неточна насчет даты.
– Что ты имеешь в виду?
Юджин посмотрел на Михаила. Сегодня его красивое лицо отражало такое напряжение, какого Михаил прежде не замечал.
– Почему бы ей просто не сказать: «Двадцатое апреля». Ведь всем это известно.
«По всей видимости, нет, – подумал Михаил. – Вероятно, у Альварес какие-то психологические соображения. Может быть, из-за излишней точности все выглядело бы чересчур пугающе – тогда у людей в головах начали бы тикать часы обреченности».
– Не думаю, что это имеет значение, – вслух сказал он.
Но для Юджина, автора страшного предсказания, это, естественно, значение имело. Михаил сел.
– Юджин, наверное, тебе очень странно слушать, как президент США, собственной персоной, рассказывает всему человечеству о чем-то, что вычислил ты.
– Странно? Да. Что-то в этом роде, – с запинками выпалил Юджин и вытянул перед собой руки, держа их параллельно. – У вас есть Солнце. У вас есть моя модель Солнца.
Он крепко прижал друг к другу пальцы.
– Это разные понятия, но они взаимосвязаны. Моя работа содержала прогнозы, которые стали известны. Следовательно, моя работа – ценная карта реальности. Но всего лишь карта.
– Думаю, я понимаю, – кивнул Михаил. – Существуют категории реальности. Несмотря на то, что мы умеем предсказывать особенности поведения Солнца с точностью до девяти знаков после нуля, мы не в состоянии представить, чтобы это поведение на самом деле вторгалось в наш уютный человеческий мирок.
– Что-то в этом роде, – согласился Юджин.
Он хлопнул в ладоши. Руки взрослого мужчины, а жест детский.
– Будто бы стены между моделью и реальностью рушатся.
– Знаешь, ты не единственный, у кого такие чувства, Юджин. Ты не одинок.
– Нет, одинок, – ответил Юджин. Выражение его лица стало непроницаемым.
Михаилу очень хотелось обнять его, но он понимал, что нельзя.
Президент Альварес объясняла:
– Мы намереваемся построить в космосе щит. Это будет диск, сделанный из тончайшей пленки, с диаметром больше диаметра Земли. На самом деле он будет настолько велик, что, как только начнет обретать форму, будет виден из каждого дома, из каждой школы, с каждого рабочего места на Земле, потому что это будет созданная руками людей конструкция в нашем небе, видимые размеры которой будут не меньше Солнца и Луны.
Мне сообщили, что щит будет виден невооруженным глазом даже с Марса. Мы воистину оставим свою метку в Солнечной системе.
Альварес улыбнулась.
Шиобэн вспомнила совещание со своей пестрой компанией в Королевском обществе с того момента, как в их разговор вмешался Аристотель.
В принципе, трудно было себе представить более простую идею. Когда солнце светит слишком жарко и ярко, вы раскрываете зонт. Следовательно, для защиты от солнечной бури можно было построить зонт в космосе – мощную завесу, достаточно большую для того, чтобы заслонить всю Землю. И в решающий день человечество благополучно укроется в тени искусственного затмения.
– Центр тяжести щита будет расположен в точке «эль один», – сказал Михаил. – Между Солнцем и Землей, на совместной орбите.
Тоби спросил:
– А что это за точка «эль один»?
– Первая точка Лагранжа в системе Земля – Солнце. Космическое тело, вращающееся между Землей и Солнцем – например, Венера – движется по своей орбите быстрее, чем Земля. Однако гравитационное поле Земли притягивает Венеру, хотя и значительно слабее, чем гравитационное поле Солнца. Разместите искусственный спутник намного ближе к Земле – на расстоянии, вчетверо превышающем расстояние до Луны, – и притяжение Земли станет таким сильным, что спутник будет тянуть назад к Земле, а вокруг Солнца он будет обращаться с той же скоростью, что и Земля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
