Он вспомнил все мысли, которыми обменивался с другом, когда каждый из них в расцвете отрочества отважно, без сомнений утверждал свою веру и решимость воплотить идею в жизнь. Каждый был хозяином юного своего тела, юной головы, которая думала о том, о чем никто до нее не думал. Каждый был хозяином своей юной воли, способной изменить мир: чудесное одиночество, чудесные различие и отчужденность, теперь все это умирало.
Нет, сказал он себе, когда они молча поднимались к улице Кантаритос, нет, он любит Хуана Мануэля. Это не ложь. Матери своей он не знает, он не может любить ее по-настоящему. Но Хуана Мануэля, друга своего отрочества, он любит. Тут не будет измены: Хуан Мануэль будет его другом всегда вопреки дяде и тетке, вопреки теткиному кружку рукодельниц, и священникам, и Дочерям Марии.
— Я уезжаю из Гуанахуато. Себальос… Мне предложили лучшую работу… на железной дороге… в столице. Я вступлю в профсоюз. Буду продолжать учиться, если смогу…
— Хуан Мануэль…
— Если ты когда-нибудь… приедешь туда… зайдешь ко мне?
— Я так надеялся, что мы будем расти вместе.
— Мы уже… выросли вместе.
— Будем ли мы так же дружны, когда станем взрослыми?
— Нет, мой друг… Мы идем различными путями. Зачем себя обманывать?
— Почему мы растем. Лоренсо? Для чего? Лучше бы всегда оставаться детьми. Лучше бы всегда быть обещанием чего-то, хранить свою тайну в душе. Тогда бы мы никогда ей не изменили.
Хайме, остановившись, обернулся к Хуану Мануэлю.
— Я потерпел крах. Лоренсо.
Невысокий смуглый юноша почувствовал, что на глаза у вего наворачиваются слезы. Их вызвали сочувствие и любовь к другу, но слова Хайме возбудили в нем и негодование, даже гнев.
— Я решил поступать совсем наоборот тому, что прежде хотел, — продолжал Хайме. — Решил жить, как все.
— Там… ты уже никого не встретишь, — сказал, помолчав, Хуан Мануэль. — И ты не слишком… страдаешь. Другие… те страдают по-настоящему. Придет день, Себальос… и у тебя уже не будет права стоять в стороне… под предлогом собственного спасения. Тебя накроет… ну что-то вроде большой волны. Ты будешь… анализировать себя… отчаиваться… но волна тебя не пощадит.
— Я тебя люблю, Лоренсо, ты мой друг.
— Также и ты — мой друг, Себальос. Вот… оставляю тебе мой адрес… на этой бумажке… Прощай.
Хуан Мануэль засунул бумажку в нагрудный карман сорочки Хайме. Друзья обнялись.
Прислонясь к голубой стене в переулке, Хайме смотрел, как уходит Хуан Мануэль. Отрочество кончилось. В последний раз видит он невысокую фигуру друга, прежде чем тот завернет за угол, и он повторил слова: «Огонь пришел Я низвесть на землю».
Потом прочитал оставленную Хуаном Мануэлем записку. «Пансион. Сеньора Лола Вильегас. Улица Эспальда де Сото, 21, возле проспекта Идальго».
Хайме стоял на темной улочке. Что сказал бы Хуан Мануэль, расскажи он ему все? Наверно, друг понял бы его без лишних слов.
«У меня не хватило мужества. Я не смог стать тем, кем хотел. Я не смог стать христианином. Потерпев крах, я не могу оставаться один, не выдержу этого, мне надо на что-то опереться. А другой опоры у меня нет, только они, дядя и тетя, и жизнь, которую они мне уготовили, жизнь, которую я унаследовал от всех моих предков. Да, я должен подчиниться, чтобы не впасть в отчаяние. Прости, Эсекиель, прости, Аделина, прости, Хуан Мануэль».
Теперь он уже знал, что будет блестящим студентом-юристом, будет произносить официальные речи, будет баловнем Революционной партии штата, окончит курс со всеми отличиями, в порядочных семьях его будут ставить в пример, он женится на богатой девушке, создаст семейный очаг — короче, будет жить со спокойной совестью.
Спокойная совесть. В этот вечер на темной гуанахуатской улице слова эти пронзили болью его язык. Он станет праведником. Но ведь Христос пришел не для праведников, а для грешников.
Впервые в жизни он отверг эту мысль. Он должен стать мужчиной, должен забыть о вчерашнем ребячестве. Так устроен мир, в котором он живет. Христос любит праведников, on живет в спокойной совести, он принадлежит порядочным людям, почтенным людям с хорошей репутацией. Черт побери всех униженных, всех грешников, всех покинутых, всех бунтарей, всех отверженных, всех выброшенных за борт порядком, который он избрал!
Он направился обратно в дом предков. Взошла луна, и Гуанахуато щедро возвращал яркий ее свет, отраженный куполами, балконными решетками, мостовыми. Каменный особняк семьи Себальосов раскрыл двери своей просторной зеленой прихожей навстречу Хайме.
Примечания
1
Люди легче мирятся со своей нечистой совестью, чем с запятнанной репутацией. Эмманюэль Мунье (франц.).
2
Морелос-и-Павон, Хосе Мария (1780–1815) — один из основателей Мексиканской республики. Провозгласил в 1813 г. независимость Мексики.
3
Порфирио Диас (1825–1915) — мексиканский военный и политический деятель, президенте 1877 по 1911 г. с перерывом в 1880–1884 гг. Выражал интересы помещичье-феодальной и военной верхушки. В его правление, носившее характер диктатуры, Мексика превратилась в полуколонию иностранного капитала, осуществлялась жестокая расправа с политическими противниками. Диктатура П. Диаса, который шесть раз переизбирался в президенты, вызвала подъем революционного движения 1910–1911 гг., в результате которого И. Диас вынужден был покинуть Мексику.
4
"XIX век" — газета либерального направления, издававшаяся в Мехико в 1841–1896 гг.
5
генерал Прим-и-Пратс, Хуан (1814–1870) — испанский военный и политический деятель. Возглавлял испанскую эскадру, прибывшую в 1861 г. в Мексику совместно с английской и французской эскадрами после отказа мексиканского правительства от выплаты иностранных долгов. Получив согласие удовлетворить их требования, испанцы и англичане удалились, французы же начали вооруженную интервенцию, так как император Наполеон III намеревался завоевать Мексику и сделать ее императором эрцгерцога Максимилиана Австрийского (1832–1867). После успешного продвижения французов и захвата ими столицы Максимилиан в 1864 г. был провозглашен императором Мексики. Однако всенародное восстание, поднявшееся протпв него, привело к тому, что в 1867 г. Slancn-милиан был захвачен войсками мексиканских патриотов н по приговору военного суда расстрелян.
6
Первое восстание, ставшее началом борьбы против владычества испанцев в Мексике, было поднято в 1808 г. Мигелем Идальго-и-Костплья, священником селения Долорес в штате Гуанахуато.
7
Новая Испания — прежнее название Мексики.
8
Хайдеггер, Мартин (род. в 1889 г.) — немецкий философ, представитель экзистенциализма.
9
Лукас Аламан (1792–1853) — мексиканский политический деятель, историк, знаток горнорудного дела и крупный горнопромышленник. Был почетным членом Мадридской Королевской Академии.
10
Барон фон Гумбольдт, Александр-Фридрих-Вильгельм (1769–1859) — знаменитый немецкий натуралист и путешественник. В 1799–1804 гг. совершил путешествие в тропические области Центральной и Южной Америки, провел больше года в Мексике.
11
Хуарес, Бенито (1806–1872) — мексиканский государственный деятель, возглавивший борьбу с французской интервенцией 1861—1867 гг. Был президентом в 1858–1872 гг., представляя наиболее радикальное крыло партии либералов.
12
Граф де Каса Рул — титул, пожалованный в 1803 г. Диего де Рул-и-Калеро, владельцу рудников в штате Гуанахуато. Ему принадлежал в г. Гуанахуато великолепный дворец, где останавливался А. Гумбольдт во время пребывания в Мексике.
13
Когда Мигель Идальго с отрядом повстанцев направился из Долорес в г. Гуанахуато, городской интендант Рианьо заперся с небольшим гарнизоном в здании провиантских складов, носившем название Алондига-де-Гравадитас, перенеся туда городскую казну. При захвате здания Рианьо был убит.
14
Хуан Баутиста Моралес (1788–1856) — мексиканский журналист родом из г. Гуанахуато, ярый приверженец либералов. Его статьи в газете «XIX век» были крупным явлением в политической жизни страны.
15
Монтес де Ока, Игнасио (1840–1929) — епископ в штате Сан-Луис-де-Потоси, знаток античности, поэт и писатель, уроженец г. Гуанахуато.
16
Муньос Ледо, Октавиано (1815–1874) — политический деятель, юрист, родом из г. Гуанахуато. Был одно время губернатором штата Гуанахуато.
