– Погоди-ка, а где моя валентинка? – спрашивает меня Питер.
– Она в твоем шкафчике, – отвечаю я. Теперь я отчасти сожалею, что послушала Китти и не позволила себе слегка перегнуть палку в этот первый день Святого Валентина с парнем. С Питером. О, хорошо. По крайней мере, в моем рюкзаке лежат все еще теплые пирожки с вишней. Я подарю их все ему. Простите Крис, Лукас и Гейб.
***
Я не могу налюбоваться на себя в этом кулоне. В школе я ношу его поверх свитера, так чтобы все могли видеть и восхищаться. В тот вечер я показала его папе, Китти, Марго по видео-чату. Шутя, я показала его Джейми Фокс-Пиклу. Все впечатлены. Я не снимаю его вообще: он на мне в душе; он на мне, когда я сплю.
Это как в «Маленьком домике в больших лесах», когда Лора получила тряпичную куклу на Рождество. У нее были черные глазки-пуговки и ягодно-окрашенные губы и щечки. Красные фланелевые чулки и розово-голубое ситцевое платье. Лора не могла отвести от нее глаз. Она крепко прижимала ту куклу и забыла обо всем остальном мире. Ее матери приходилось напоминать ей дать другим девочкам ее подержать.
Вот как я себя чувствую. Когда Китти попросила его примерить, я колебалась крошечное мгновение, а затем почувствовала себя виноватой за скупость.
– Просто будь с ним аккуратна, – говорю я ей, расстегивая кулон.
Китти делает вид, что роняет медальон с цепочки, и я кричу.
– Просто шучу, – хихикает она. Она подходит к моему зеркалу и смотрит на себя, ее голова наклонена, шея выгнута. – Неплохо. Разве ты не рада, что я запустила все это дело с тобой-и-Питером?
Я бросаю в нее подушкой.
– Могу ли я одолжить его для особого случая?
– Нет! – Потом я снова думаю о Лоре и кукле. – Да. Если это – очень особенный случай.
– Спасибо, – говорит Китти. Затем она наклоняет голову и смотрит на меня серьезными глазами. – Лара Джин, можно задать тебе вопрос?
– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, – отвечаю я.
– Это о мальчиках.
Я стараюсь не выглядеть слишком нетерпеливой, когда киваю. Мальчики! Итак, мы уже здесь. Хорошо.
– Я слушаю.
– И ты обещаешь ответить честно? Клятва сестры?
– Конечно. Идем, садись рядом со мной, Китти. – Она садится возле меня на полу, и я обнимаю ее, чувствуя себя великодушной, добросердечной и по-матерински ответственной. Китти действительно выросла.
Она смотрит на меня наивными глазами.
– Вы с Питером занимаетесь этим?
– Что? – Я отталкиваю ее. – Китти!
Ликующе она произносит:
– Ты обещала ответить!
– Что ж, ответ – нет, ты, подлая маленькая шпионка. Боже! Убирайся из моей комнаты. – Китти смывается, смеясь как бешеная гиена. Я слышу ее всю дорогу по коридору.
26
Когда я уже уверенна, что с испытанием видео-в-гидромассажной-ванне совершенно покончено, всплывает еще одна его версия и напоминает мне, что этот кошмар не закончится никогда. В Интернете вообще ничто не умирает – разве не так говорят люди? На сей раз, я нахожусь в библиотеке и краешком глаза вижу двух десятиклассниц, которые смотрят видео, надев одну пару наушников на двоих, и тихонько хихикают. На видео – я, в своей ночной сорочке, полностью окутывающей колени Питера, словно одеяло. В течение нескольких секунд я просто сижу там, охваченная своей нерешительностью. Противостоять или не противостоять. Я помню слова Марго о том, чтобы быть выше этого и вести себя так, как будто мне наплевать. Затем я думаю: «А пошло оно все к черту».
Я встаю, подхожу к ним и вырываю наушники из ноутбука. Из динамиков разносится «Часть твоего мира».
– Эй! – начинает девушка, поворачиваясь на своем месте.
Потом она видит меня, и они с подружкой обмениваются испуганными взглядами. Она резко захлопывает ноутбук.
– Давай, смотри его, – говорю я, скрестив на груди руки.
– Нет, спасибо, – отвечает она.
Я тянусь через нее, открываю ноутбук и нажимаю «воспроизвести». Кто бы ни сделал это видео, он соединил его со сценами из «Русалочки». «Когда придет мой черед? Разве не полюблю я весь этот берег там наверху…». Я резко захлопываю компьютер.
– Просто, чтобы вы знали, просмотр этого видео является эквивалентом детской порнографии, и вас, ребят, могут за это оштрафовать. Ваш IP-адрес уже в системе. Подумайте об этом, прежде чем отправить его дальше. Это – распространение.
Рыжеволосая девушка ахает.
– Каким образом это детское порно?
– Я еще несовершеннолетняя, так же как и Питер.
Другая девушка ухмыляется и говорит:
– Я думала, вы оба утверждали, что не занимались сексом.
Я зашла в тупик.
– Что ж, дадим Министерству юстиции в этом разобраться. Но сначала я поставлю в известность директора Лохлен.
– Но мы же не единственные кто его смотрел! – протестует рыжеволосая девушка.
– Подумайте, как бы вы себя чувствовали, если бы были на том видео, – добавляю я.
– Я бы чувствовала себя великолепно, – бормочет девушка. – Тебе повезло. Кавински сексуальный.
Повезло. Точно.
***
То, как расстраивается Питер, когда я показываю ему видео Русалочки, застает меня врасплох. Потому что к Питеру никогда и ничего плохого не липнет; все просто стекает с него, как вода. Думаю, поэтому его и любят так сильно. Он уверен в себе; он хладнокровный. Это успокаивает и ободряет людей.
Но это видео «Русалочки» сломило его. Мы смотрим его в машине на его телефоне, и он настолько взбешен, что я боюсь, что он собирается вышвырнуть телефон из окна.
– Ублюдки! Как они смеют! – Питер бьет рукой по рулю, от чего раздается гудок. Я подпрыгиваю. Никогда раньше не видела его таким расстроенным. Не знаю, что сказать, как его успокоить. Я выросла в доме, полном женщин, с мягким уравновешенным папой. Я ничего не знаю о темпераментах мальчиков-подростков.
– Дерьмо! – кричит он. – Ненавижу то, что не могу защитить тебя от этого.
– Мне это не нужно, – отвечаю я и понимаю, что это правда. Я сама справляюсь просто отлично.
Он смотрит прямо перед собой.
– Но мне хочется. Я думал, что уже все уладил, но вот опять. Оно как чертов герпес.
Мне хочется утешить его, заставить смеяться и забыть. Я спрашиваю его подразнивающее:
– Питер, а у тебя есть герпес?
– Лара Джин, это не смешно.
– Прости. – Я кладу свою ладонь на его руку. – Давай уедем отсюда.
Питер заводит машину.
– Куда ты хочешь поехать?
– Хоть куда. Никуда. Давай просто покатаемся. – Я не хочу ни с кем сталкиваться, мне не хочется никаких многозначительных взглядов и перешептываний. Мне хочется спрятаться. Ауди Питера – наше маленькое убежище. Чтобы скрыть свои безрадостные мысли, я одаряю Питера радостной улыбкой, достаточно радостной, чтобы заставить его улыбнуться в ответ, этого достаточно.
