– Слава Богу, что она заметила. Где бы я был без нее?
Это заставляет меня призадуматься. Где бы он был? Без нас, конечно, но также возможно, что он бы не был вдовцом. Была бы его жизнь счастливее, если бы он женился на какой-нибудь другой девушке, сделал бы какой-то другой выбор?
Папа дотрагивается до моего подбородка и твердо заявляет:
– Без нее я бы ничего не достиг, ведь у меня не было бы моих девочек.
***
Я звоню Питеру и рассказываю ему, что миссис Дюваль позвонила папе, и он знает все о видео, но поговорил с директором Лохлен и теперь все будет в порядке. Я ожидаю, что Питер испытает облегчение, но он по-прежнему кажется подавленным.
– Теперь твой папа, наверное, ненавидит меня, – произносит он.
– Это не так, – заверяю его я.
– Считаешь, что мне следует сказать ему что-нибудь? Не знаю, может, как бы, извиниться, как мужчина с мужчиной?
Я содрогаюсь.
– Определенно нет. Мой папа - супер неловкий.
– Да, но…
– Пожалуйста, перестань волноваться, Питер. Как я сказала, папа все уладил. Директор Лохлен сделает объявление, и народ от нас отстанет. Кроме того, тебе не за что извиняться. Я замешана в этом столько же, сколько и ты. Ты не заставлял меня делать ничего, чего бы я сама не хотела.
Вскоре после этого мы вешаем трубки, но даже несмотря на то, что я чувствую себя лучше касательно видео, я все еще испытываю беспокойство за Питера. Знаю, он расстроен, что не смог защитить меня, но я также знаю, что частично он расстроен из-за своей уязвленной гордости, и это не имеет ко мне никакого отношения. Неужели, мальчишеское эго и в самом деле такая хрупкая и ломкая вещь? Должно быть, так.
27
Письмо приходит во вторник, но я не замечаю его до утра среды, когда уже собираюсь в школу. Я стою у окна на кухне, ем яблоко и просматриваю почту, дожидаясь, пока Питер заберет меня. Счет за электричество, счет за кабельное телевидение, каталог «Виктория Сикрет», журнал Китти «Собачьи причуды» за этот месяц (для детей!). А затем – письмо в белом конверте, адресованное мне. Мальчишеский почерк. Обратный адрес мне не знаком.
Дорогая Лара Джин,
На прошлой неделе на нашу подъездную дорожку упало дерево и мистер Барбер из «Ландшафтный дизайн Барбера» приезжал, чтобы оттащить его. Барберы – семья, которая переехала в наш старый дом в Медоуридж, и, не преувеличивая, скажу, что они владеют ландшафтной компанией. Мистер Барбер привез твое письмо. Я увидел по почтовому штемпелю, что ты отправила его еще в сентябре, но я получил его только на этой неделе, поскольку оно было послано на мой старый адрес. Вот почему у меня ушло так много времени, чтобы написать ответ.
Твое письмо заставило меня вспомнить разные вещи, о которых я думал, что забыл. Как, например, когда твоя старшая сестра сделала в микроволновке козинаки из арахиса и вы, ребята, решили, что мы должны устроить состязание по брейк-дансу на самый большой кусок. Или тот раз, когда однажды днем я не смог попасть домой, потому что там было закрыто, и пошел к домику на дереве, и мы с тобой просто читали, пока не стало очень темно и нам не пришлось использовать фонарик. Помню, как ваш сосед жарил на гриле гамбургеры, и ты бросила мне вызов сходить и попросить для нас один на двоих, но я был слишком труслив. Когда я вернулся домой, мне сильно влетело, поскольку никто не знал, где я был, но это того стоило.
Я прекращаю читать. Я помню тот день, когда мы оба оказались без ключей от дома! Были Крис, Джон и я, а потом Крис пришлось уйти, и остались только мы с Джоном. Папа был на семинаре; где были Марго с Китти, не помню. Мы так сильно проголодались, что накинулись на пачку Скиттлса, которую Тревор припрятал под плохо прикрепленной половицей. Полагаю, я могла бы пойти за едой и кровом к Джошу, но было что-то веселое в том, чтобы побыть бродягами с Джоном Амброузом Маклареном. Как будто мы беглецы.
Я должен признаться, что твое письмо просто ошеломило меня, ведь когда мне было тринадцать, я был еще совсем ребенком, а вот ты была настоящей личностью, со сложными мыслями и эмоциями. Моя мама до сих пор разрезает для меня яблоко на полдник. Если бы я написал тебе письмо в восьмом классе, то в нем говорилось бы, что у тебя чудесные волосы. И все. Просто, что у тебя чудные волосы. Я был таким бестолковым. Я и понятия не имел, что нравился тебе тогда.
Несколько месяцев назад я видел тебя на конкурсе «Модели ООН» в Томас Джефферсоне. Сомневаюсь, что ты меня узнала, но я был там и представлял Китайскую Народную Республику. Ты оставила мне записку, и я окликнул тебя по имени, но ты продолжала идти. Я пытался найти тебя позже, но ты уже ушла. Ты меня видела?
Полагаю, что больше всего меня интересует то, почему ты решила послать мне письмо спустя столько времени. Так что, если хочешь позвонить мне или отправить электронное письмо, или написать, то, пожалуйста.
Искренне твой, Джон
P.S. Поскольку ты спросила, единственные люди, которые зовут меня Джонни – это мои мама и бабушка, но ты можешь звать меня так, если хочешь.
Я испускаю глубокий вздох.
В средних классах у нас с Джоном Амброузом Маклареном было всего два «романтических» момента – поцелуй в бутылочку, который, честно говоря, не был ни капельки романтичным, и день под дождем во время урока физкультуры, который до этого года был самым романтичным моментом в моей жизни. Думаю, что Джон не помнит его в этом смысле. Сомневаюсь, что он вообще его помнит. Получить от него письмо спустя столько времени – это сродни тому, что он восстал из мертвых. Это ощущение отличается от тех, когда я видела его несколько секунд на «Модели ООН» в декабре. Тогда было такое чувство, словно я увидела призрак. Это же настоящий живой человек, которого я когда-то знала, и который знал меня.
Джон был умен; у него были лучшие оценки среди мальчиков, а у меня были лучшие оценки среди девочек. Мы оба посещали занятия для отличников. Он больше всего любил историю – он всегда делал доклады – но также был хорош в математике и науке. Уверена, что это не изменилось.
Если последним из мальчиков в нашем классе высоким стал Питер, то Джон был первым. Мне нравились его золотистые волосы, солнечные и светлые, словно белая летняя кукуруза. У него было невинное с милыми щечками лицо мальчишки, который никогда не попадал в неприятности, и соседские мамы обожали его больше всех. У него просто был такой вид. И это делало его идеальным соучастником преступления. Вместе с Питером они частенько влипали во всевозможные передряги. Джон был умным, и у него были блестящие идеи, но он немного стеснялся говорить из-за того, что заикался в детстве.
