Архыз можно признать закономерным финалом, если взглянуть на него вот с какого угла. Ричард Никсон, потеряв президентский пост, увлекся, как известно, публицистикой. Одна из его книг называлась «1999 год: победа без войны». В ней, как и в ряде других сочинений, он сетовал: «В последние сорок лет верхушка Америки (с точки зрения образованности, денег, власти) утратила чувство направления в мире. Она увлекалась всеми интеллектуальными странностями, какие только попадали в ее поле зрения. Разоружение и пацифизм ныне на подъеме, и это могло бы оказать губительное воздействие на судьбу Запада. И если стратеги в нашем обществе и те, кто оказывает на них влияние, утратят волю к руководству, тогда весьма вероятно, что большинство в Америке не сможет пресечь сползания к катастрофе».
Что делать? Только напор и наступление. По Р. Никсону, в «холодной войне» не могло быть ничьей, и единственным победителем должны зваться Соединенные Штаты Америки. Эта цель, программировал он, достижима к концу века. Никсон переоценил «странности», но не в Штатах, а у нас, и не совсем интеллектуальные. Книга «Победа без войны» была написана в 1988 году, когда Советскому Союзу было отпущено существовать три года.
Как черта под Второй мировой войной Архыз не выдерживает критики. Как подведение итогов «холодной войны» он убедителен. В первом случае СССР выступал в качестве триумфатора, как страна, принявшая безоговорочную капитуляцию агрессора. В качестве неудачника в «холодной войне» Советский Союз отдавался на милость победителей, не совсем чтобы безусловно. Его тогдашнему руководителю сохранялась «офицерская честь».
Не был я недругом своей стране и моему многотерпеливому народу. Усилием воли погасил гнев, меня обуявший, когда услышал по радио весть об Архызе. Э. Шеварднадзе не перебарщивал, просвещая западных коллег, что недовольство расшатывает страну и устои горбачевского трона. Не трудно . было бы поднять парламент на протест. Как направить в нужное русло готовое извергнуться массовое возмущение, рассчитать никто не мог. Но что дадут протесты и проклятья потерянному вслед? Бить себя в грудь, чтобы не держали для тебя в запасе места на нижнем круге Дантова ада?
Предложение быть спикером в пользу ратификации пакета договоренностей, когда таковой будет внесен в Верховный Совет СССР, я отверг. Больше ни строки М. Горбачеву по германской проблеме. В комитетах парламента выскажу все, что думаю о переговорах Э. Шеварднадзе и М. Горбачева, независимо от рекомендаций и просьб президента. Срывать ратификацию, однако, не буду.
Если бы не имелось других способов и путей воссоздания объединенной Германии, я без колебаний проголосовал бы за избранную модель. Но поскольку альтернативы существовали, и не худшие, то я позволяю себе роскошь остаться при собственном мнении о совершившемся.
Чудо, сотворенное в Архызе, то, что ему предшествовало и за ним последовало, знаменовали для Советского Союза не только внешнеполитический перелом на отдельно взятом направлении. Это был тот самый роковой шаг, который отделяет великое от смешного, от заката, от полной неизвестности впереди.
Федор Тютчев, помощью которого я, кажется, злоупотребляю, отчеканил полтора столетия тому назад:
Куда сомнителен мне твой,
Святая Русь, прогресс житейский!
Была крестьянской ты избой —
Теперь ты сделалась лакейской.
Не совсем еще, к счастью, сделалась. Пока сопротивляется.
Вместо эпилога
В свое время широкое хождение в Советском Союзе получил сарказм:
Встретились два любителя политики. «Как дела в социалистическом лагере?» — спрашивает один. Другой отвечает: «Блестяще. Их уже два».
Острословы на свой манер подытоживали подвиги Н. Хрущева на китайском направлении нашей политики. Подводя итог правлению М. Горбачева, можно было бы в тон продолжить.
Уж на что ушл был Сталин, но так и не сумел уломать Рузвельта и добыть каждой из республик Советского Союза место в ООН. Правнук диктатора решил незадачу в два приема. Он распахнул двери Объединенных Наций для всех 15 союзных республик. И всего-то для этого нужно было сделать СССР бывшим. А на подходе дополнительные претенденты уже из состава России. Не поспешить ли и им на подмогу?
Внесена — опять-таки не без участия М. Горбачева — определенность в образ НАТО. Теперь его можно хоть в красный угол российской избы ставить. Это — больше не враг, а партнер и закадычный друг. Дабы дружба крепчала и удобней стало миловаться, НАТО придвигается к российским границам. Не совсем ясно пока, кто выступает здесь как гора и к кому приложимо имя Магомет.
Экономический ущерб от новаций последнего десятилетия на территории бывшего Советского Союза превысил материальные потери СССР во Второй мировой войне в два — два с половиной раза. В среднем уполовинен жизненный стандарт населения. По темпам социального демонтажа Россия впереди всех как развитых, так и развивающихся стран. Наконец-то появился повод возрадоваться: она перегнала Америку.
В стремительности обогащения иные «новые» русские спорят с арабскими шейхами. И это при умопомрачительном падении промышленного и сельскохозяйственного производства внутри страны. Это когда от трети до половины трудоспособных «старых» русских стонут без регулярной работы или месяцами выпрашивают зарплату за свои службу и труд. Около 40 процентов из «лишенцев» — молодежь, едва вступившая в жизнь. Ученые и деятели культуры никак не устроятся в реформируемой России. Их просто морят.
Кто-то теряет, кто-то находит? Или «законный» отсев на переходе Чертова моста из подминавшего человеческие свободы прошлого в безбрежную вольницу будущего?
На фоне непрерывного снижения среднего уровня и качества жизни ожидается нарастание социальных контрастов в России. Преобразователи хором заговорили о корректировке курса реформ, о необходимости уменьшения пропасти между богатством и нищетой, о борьбе «с коррупцией во всех эшелонах власти».
По-другому мы не умеем. Нет, чтобы сразу делать капитально и солидно. Тогда отпали бы переделки и борьба с самими собой, а главное, обошлось бы без жестоких экспериментов над подданными. И требуется для этого не чрезмерно много — действовать не очертя голову, а рассудительно, выбирая из наличных альтернатив по всем параметрам наилучшие, из неизбежных зол — наименьшие. Выбирать, не смешивая видения и действительность, форму и суть, чтобы мечта не обернулась кошмаром.
Опять диалектика и что-то из советской классики, поморщится иной читатель. Нет, увольте. Это из Библии. «Будь осторожен и весьма внимателен, ибо ты ходишь с падением своим» (Иисус, сын Сираха, 13). «Начало всякого действия — размышление, а прежде всякого действия совет» (он же, 37). «Сеть для человека — поспешно давать обет и после обета обдумывать» (Книга Притчей Соломоновых, 20). И еще: «Не утвердит себя человек беззаконием» (там же, 12).
Было ли «новое политическое мышление»» самообманом, изначально оторванным от почвы? Являлись ли программные задачи перестройки умозрительными и наперед недостижимыми? Если без зашоренности, предвзятости и вкусовщины, если по справедливости, без «неодинаковых весов» и «неодинаковых мер» (Книга Притчей Соломоновых, 20), то ответ не обязательно будет походить на приговор или на издевательское «народ имеет таких правителей, каких он заслужил». Ведь данную формулу можно и перевернуть: заслужили ли правители привилегию вести народ, который оказался в их подчинении? На конкретных примерах не слишком трудно было бы показать, как при сходных стартовых условиях исполнители несравнимо различно решают одинаково поставленные задачи.
Клин клином вышибают — это известно. Но далеко не аксиома, что диктатуру можно одолеть лишь диктатурой, один авторитарный режим посредством еще более авторитарного. Все теории «сильной руки» выпекаются на родственных дрожжах, на сепарировании из общества избранных с отнесением остальных в категорию быдла или чего-то около того.
«Сильных рук» в российской истории было предостаточно. С сильными головами и трезвым видением обстояло хуже. Смуты рождались неразберихой, как правило, в сознании и реже из-за вялости мышц. Перестройка и постперестройка — убедительное тому свидетельство.
Демократию невозможно купить, обрести в кредит или взять напрокат. Демократия из вторых рук и с чужого плеча вообще недостойна называться демократией, что не означает отрицания поучительных фактов. Коль скоро, однако, под демократией подразумевается господство народа в своей собственной стране, не обойтись без создания предпосылок для того, чтобы он осознал себя народом, готовым к самовыражению. Не должно ни отпугивать, ни останавливать, что на каждом перекрестке и за каждым углом подстерегают гирлянды предостерегающих и запрещающих дорожных знаков. Разрешается все, кроме... По каталогу изъятий, собственно, и можно судить, на какой стадии развития пребывает общество, насколько содержательны или пустопорожни блуждающие в нем политические понятия, короче — с кем и с чем мы имеем дело.