навстречу мужчину. — Чем занят?
— На встречу с отцом еду. А ты как? Рад, что позвонила.
Я прикусываю улыбку. Если рад, что я ему позвонила, значит не так и сильно на меня злится.
— Я… нормально. Вроде отошла немного… Позвонила сказать, что если у тебя появится время, то можно встретиться и поговорить.
И снова замираю, пока жду его ответа, что совсем на меня похоже. В общении с противоположным полом я всегда чувствую себя уверенно, а с Аланом почему-то стала нервничать и теряться.
— А ты сейчас где территориально? — спрашивает он быстро и с энтузиазмом, будто ему понравилось мое предложение.
— Я на Невском. А ты?
— Встреча будет в ресторане, где мы с тобой завтракали.
— В «Маттео»? — переспрашиваю я. Не знаю, почему мне запомнилось это название.
В ответ Алан смеется.
— Всего три дня здесь, а уже сойдешь за местную. Да, там. Думаю, на обед уйдет часа полтора, а потом я с радостью с тобой увижусь.
С радостью, — удовлетворенно повторяет внутренний голос. И так мне сразу легко и весело становится, будто и не было этой дурацкой, полной переживаний ночи. Алан явно совсем на меня не злится, а даже напротив, очень рад, что я позвонила.
— Договорились. Тогда буду ждать звонка.
Повесив трубку, я присаживаюсь на ближайший поребрик и принимаюсь ждать. На прогулки уже не осталось сил: я и так с самого утра здесь все, что можно обошла в попытке отвлечься. Можно, конечно, выпить кофе в кафешке, но не хочется тратить денег. Я и так сегодня на завтрак спустила больше, чем планировала. Попросила официанта принести воду, так он вместо фильтрованной притащил бутылку импортной газировки, стоимостью как весь мой заказ. Я от обиды чуть не взвыла. Но что делать? Пришлось оплатить.
Посидев так минут двадцать, я принимаю решение не спеша пойти в сторону «Маттео». Я уже немного ориентируюсь в центре Питера, и если меня не подводит память, здесь минут тридцать ходьбы. По пути можно мороженое взять, если жарко станет. Погода сегодня стоит отменная. Градусов тридцать, не меньше.
22
Алан
— Ну, как твоя встреча с Барышевым прошла? — требовательно спрашивает отец, будто в этот момент действительно верит, что имеет право на подробности.
— А ты о ней откуда знаешь? — задаю я встречный вопрос, хотя ничуть не удивлен подобной осведомленностью.
Отец обожает держать под контролем все, что имеет к нему мало-мальское отношение, а я, как известно, неотделимая часть его собственности, ну или как минимум, дорогостоящая инвестиция.
— Глупые вопросы задаешь, Алан. — Он морщится, но добродушно, без агрессии. Сейчас мы в его понимании задушевно беседуем. — Есть вещи, о которых мне положено быть в курсе. А мог бы, кстати, и сам рассказать.
— Встреча прошла хорошо, — уклончиво отвечаю я. — Он пригласил меня в свой новый проект по телекоммуникациям. Я сказал, что подумаю. Фронт работы там большой, а у меня у самого завал.
— И ты думаешь, что Барышев будет ждать, пока ты соизволишь освободиться? — фыркает отец, моментально меняясь в лице. — Таким людям не отказывают. И тем более на личных встречах.
— Может не ждать и поискать другого исполнителя. С работой у меня проблем нет — только успевай разгребать. И на личную встречу я сам не набивался. Его помощник сам на меня вышел.
— Вышел просто потому, что ты мой сын. Столько лет на свете живешь и до сих пор не понять не можешь, как мир устроен. Такие возможности нельзя просирать…
Беседа, как это обычно бывает, плавно перетекает в скандальное русло, и если бы не появившийся в дверях Гнесин, от едкой ответной фразы я бы точно не удержался.
— Ты всю их семью пригласил? — растерянно переспрашиваю я, когда следом за Всеволодом Григорьевичем в ресторан заходят его супруга и дочь Виталина.
— Я же сказал, что обедаем с Гнесиными, — отрезает отец. — Что было непонятного?
Я беззвучно матерюсь. Во-первых, обед с семьей — это надолго, а я уже договорился встретиться с Ярославой. Во-вторых, меня дико нервирует мысль, что помимо вмешательства в рабочие дела, отец озадачился моей личной жизнью. Ясно как день, что Виталина появилась здесь не случайно.
— Лицо поприветливее сделай, — сквозь зубы цедит отец, поднимаясь из-за стола. — Люди сюда идут.
— А ты не делай из меня дрессированную обезьяну, — так же сквозь зубы отвечаю я, и тоже встаю, чтобы поприветствовать Гнесиных. Бунтарскому духу не под силу побороть долбанное воспитание.
Всеволод Григорьевич, или ВэГэ, как мы с Леликом называем его между собой, обнимается с отцом и протягивает руку мне. Виталина и Софья Марковна с застывшими улыбками на лицах ждут своей очереди. Гнесиной отец даже театрально целует ладонь, Виталине достаются объятия и отеческий поцелуй. Ни мне, ни матери обычно не перепадает и трети такого великодушия.
— Привет, — Виталина делает шаг ко мне, будто собирается обнять, но делает лишь легкое движение ладонью. — Как дела? Ты давно вернулся?
— Откуда? — непонимающе переспрашиваю я.
— Из Иркутска. Видела твой пост в инсте.
Я уже и забыл, что она на меня подписана. И про тот пост тоже.
— Дня три-четыре назад. А ты как?
Хочется спросить что-то более конкретное, но нечего. Виталина никогда не интересовала меня ни как женщина, ни как друг, и ее жизнь соответственно тоже не представляла для меня интереса.
Мы познакомились на дне рождения отца, когда мне было двадцать, а ей семнадцать. В то время я все выходные коротал в компании девочек из модельного агентства «Луч», и невзрачная плоскогрудая Виталина с выдающейся челюстью и орлиными носом ни имела ни малейшего шанса меня заинтересовать. И пусть сейчас, благодаря деньгам своего отца и пластической хирургии, ее внешность ничуть не уступает хоть тем же моделям, шансов у нас по-прежнему нет. Красивой обертки для меня больше недостаточно, а родниться с Гнесиными я не стану наперекор отцу. К тому же я странным образом «залип» на Ярославе.
— Я хорошо, — с готовностью отвечает Виталина и улыбается в этот момент так радужно, что я ощущаю невольный укол вины за свой мысленный монолог. Так-то она ни в чем не виновата.
