Ни в том, что внешностью пошла в отца, а не в аристократичную мать, ни в том, что захотела это исправить. И к нашей немой вражде с отцом она тоже не имеет ни малейшего отношения. — Заканчиваю аспирантуру.
— Аспирантуру? — переспрашиваю я, давая себе время собраться с мыслями. — Здорово. А дальше какие планы?
Виталина начинает с готовностью посвящать меня в подробности учебы (она, как выясняется, медик), а я в этот момент ловлю на себе одобрительный взгляд отца: мол, вот сейчас ты молодец. Интересно, он понимает, что все это не ради него, а потому, что я не умею и не люблю обижать людей? Если уж нам суждено торчать на этом обеде, то почему, по крайней мере, не поговорить?
— А ты ведь в АйТи сфере работаешь? — задает встречный вопрос Виталина, решив не давать угаснуть завязавшемуся диалогу. — И как тебе?
В этот момент ее мать поднимается из-за стола, оттягивая внимание на себя и тем самым давая мне передышку. Потому что я понятия не имею, как ответить на этот вопрос, кроме как обронить скучное «Нормально».
— Разговаривайте-разговаривайте, — успокаивающе воркует Софья Марковна, поочередно поглаживая наши плечи. — А то вы давно не виделись — есть что обсудить. Я пойду руки помою.
Я глубоко вздыхаю. Воздух сводничества становится чересчур концентрированным, что я почти задыхаюсь в нем.
___________
— Ну что, в выходные тогда ждем у себя? — Стоя на крыльце, Гнесин крепко пожимает руку отцу и смотрит на меня. — Правда, что ли, ты плов на костре готовишь, Алан? Георгий Сергеевич похвастался.
— Готовлю только в исключительных случаях, — не подтверждаю, и не отрицаю я.
— Может, тогда и нас порадуешь? Самым вкусным пловом меня в Узбекистане угощали, кстати. На курдючном жире. Вдруг и ты удивишь.
— Пап, хватит к человеку приставать, — встревает Виталина и, порозовев, с улыбается мне. — Заставлять тебя готовить никто не будет. Я прослежу.
Кажется, наше дружеское общение за столом заставило ее проникнуться ролью защитницы. Она еще не знает, что в загородный дом ее отца я не поеду ни под каким предлогом. Сегодняшнего обеда мне вполне хватило.
— Ну что, едем? — ВэГэ кивает на томящийся у входа внедорожник. — Спасибо за обед, Георгий Сергеич. Надо как-нибудь повторить.
— Ты мне, кстати, обещал телефон Лелика дать, — снова подает голос Виталина, приблизившись вплотную. — По поводу авторских туров, помнишь?
— Да-да… — Я лезу в карман за телефоном, машинально отмечая время на экране. Обед продлился больше двух часов, а это дольше, чем я обещал Ярославе. — Записывай.
— Спасибо! — Виталина смотрит на меня с таким восторгом, будто я только что на ее глазах отправил сто КАМАЗов, груженных Лего, в африканские страны. — Очень рада была поболтать и увидеться.
С этими словами повисает на мне и запечатлевает поцелуй на щеке. Немного опешив от такого напора, я приобнимаю ее в ответ и похлопываю по спине. Кажется, за столом я немного переборщил с дружелюбием. Ну,или ей сошел бы любой повод.
— Увидимся, — успевает шепнуть Виталина, перед тем как развернуться и пойти к машине.
Я секунду смотрю вслед ее удаляющейся спине, а потом голова как-то сама непроизвольно поворачивается вправо. От столкновения со сверкающим карим взглядом позвоночник противно пробивает током, и рука с телефоном обессиленно повисает вдоль тела. Блядь, а….
Гневно пошевелив губами, Ярослава жмурится, а потом резко разворачивается на пятках и бежит.
23
— Лелик, тебе Ярослава не звонила?
— Нет, а должна была? — весело отзывается он. Судя по шуму голос и музыке, зависает в баре.
С шумом выпустив воздух, я разворачиваюсь через двойную сплошную, чтобы поехать в сторону отеля. Шансов на то, что разъяренная Ярослава вдруг решит поболтать с Леликом, были ничтожно малы, но я должен был попробовать. Объясниться она мне в очередной раз не дала, трубку не берет и догнать ее у меня не получилось.
И по закону подлости мой противозаконный маневр не остается без внимания: метров через двадцать из-за угла на меня выскакивает ГАИшник, победно размахивая жезлом.
«Бля», — ругаюсь я себе под нос, прижимаясь к обочине. Последний раз нарушал правила лет пять назад, и примерно столько же меня не останавливали. И стоило только на эмоциях дать слабину, как возмездие не заставило себя ждать.
— Младший сотрудник ДПС Степанов Игорь Вадимович, — рапортует круглолицый парень, приложив ладонь к фуражке. — Предъявите ваши документы.
— Права, техпаспорт, — перечисляю я, по очереди вкладывая карточки ему в руку. — Нарушение признаю. Можно мне сразу штраф выписать? Тороплюсь очень.
— Волынский Алан Георгиевич, — неспешно читает он, будто издеваясь. — Почему нарушаем? В курсе, что через двойную сплошную разворот запрещен?
— Я в курсе, — цежу я, с трудом сдерживая нарастающее раздражение. — Тороплюсь очень, сказал же. Правонарушение признаю. Штраф давайте мне выпишем и разойдемся.
— Пройдемте со мной в машину, — небрежно бросает он и, демонстративно запихнув мои права в нагрудный карман, вразвалку идет к припрятанному за деревьями служебному «Поло».
«Пидарас», — мысленно резюмирую я, оглушительно шарахнув дверью. Да, я нарушил, но это точно не повод демонстративно козырять своими полномочиями.
Круглолицый уселся на переднее сиденье рядом со своим напарником, но штраф выписывать не спешит и предпочитает о чем-то весело с ним переговариваться.
С сердцах распахнув пассажирскую дверь, я плюхаюсь на задний диван и в упор смотрю в зеркало заднего вида. Пусть при мне о насущном попиздят.
— На дороге все торопятся, но не нарушают, — философски изрекает тот, что меня остановил, начиная неторопливо постукивать пальцем по громоздкому прибору. — Вы ведь угрозу жизни другим водителями создали.
— Спасибо за внушение. Я чувствую, что вы от всей души переживаете.
Круглолицый улавливает стеб и недовольно зыркает в зеркало заднего вида. Прямо вижу, как в его голове идет отчаянное обдумывание того, как меня за подобную дерзость наказать.
— Алан Георгиевич, вы как-то шутите странно, — сочась вежливым ядом, произносит он через паузу. — Сегодня никаких спиртных напитков или наркотиков не принимали?
«Пидарас», — повторяю я про себя и сквозь зубы цежу: — Нет, не принимал.
— А давайте проверим? — ласково предлагает
