Восхищённая и очарованная Элка, всплеснув руками, подбежала и обняла это дивное творение подземного мира. В это мгновение она походила на маленькую фею из царства мрака, околдованную сиянием. Глаза её с жадностью поглощали блеск и сами блестели.
— Неповторимо, прекрасно! — воскликнула она в восхищении.
Павлик подошёл к ней, лучи его фонарика осветили её так, что в отблесках мрамора она потонула в сиянии и сама стала прекраснейшим язычком пламени этой дивной иллюминации.
— Сердце нашей неисследованной земли нельзя было бы изобразить нежнее той картины, которая сейчас передо мной! — прошептал взволнованный Павлик.
Ослеплённая светом, Элка упорно всматривалась, чтобы увидеть сквозь блеск лучей лицо того, кто это говорил. Её голубые глаза переменили цвет и искрились, как звёздочки в светлоокой ночи.
— Ты хочешь меня ослепить? — спросила она.
— Нет, это я ослеплён! — прошептал Павлик изменившимся голосом и направил свет фонарика вниз.
— Чем?
Элка облокотилась на холодный мрамор и отвернулась, но потом взглянула ему прямо в глаза. На мгновенье цвет её глаз переменился, приобретя оттенок морских глубин. Она закинула голову, прижалась к мрамору и, наконец, её звонкий смех рассыпался подобно тысяче серебряных колокольчиков в пустынных подземельях.
— О какой неисследованной земле ты говоришь? — спросила она, ожидая, может быть, какую-нибудь аллегорию.
— О моей, о твоей, о нашей родине, Элка! В исследованном мире она для меня неисследованная земля. Может быть, единственный уголок, над которым проносятся крылья нашего времени, не зная, что им надо остановиться. Ты посмотри, какая красота таится в этом неведомом подземном мире! Подумай, какое уродливое название оберегало его от любопытства народа в течение веков до наших дней. Не забывай цепи в подземелье с нацарапанными на стенах муками и страданиями рабов! Да разве только это? О, пусть мы узнаем чуждые миры, но пусть узнаем и этот маленький мир — отечество. Это наш первый долг.
— Как ты хорошо думаешь и выражаешься! — прошептала пленённая Элка.— Ты любишь поэзию?
— Писать стихи не умею, но поэзию, конечно, люблю. А почему ты спрашиваешь?
Она ушла от света, не отвечая. Скрылась в темноте и воскликнула:
— Посмотри, тебе нравится это?
Павлик повернул фонарик на её голос и осветил изящный мраморный куст, весь белый, одетый искрящимися нежными цветками.
— Профессор, профессор! — вскрикнула в это мгновенье Элка.
Павлик мгновенно погасил фонарик. В глубине зала стал виден свет. Это был мягкий свет, разливающийся от фонаря профессора Мартинова. Он поднял его выше, явно рассматривая породу свода. Таким образом, он сам вырисовался на фоне белых сталактитов и сталагмитов, как некий седобородый гном, обитатель подземного царства, с фонарём в руке…
Если бы сюда попал кто-нибудь из местного населения, то скорее всего принял бы его за джина, хозяина гор, хозяина зарытых в земле денег.
Шум привлёк внимание профессора Мартинова, неподготовленного к встрече в таком месте. Захваченный врасплох, он отступил за ближайшую колонну и посветил оттуда, чтобы увидеть, с кем имеет дело. Через мгновенье фонарь задрожал в руке профессора, посылая лучи то в пол, то в потолок. Послышался его голос:
— Детки, детки мои!..
Они поспешили к нему.
— Как вы сюда попали? Что случилось? — взволнованно спрашивал профессор, обнимая их одного за другим.
— Павлик меня сюда привёл, вот и всё! — улыбаясь, объяснила Элка, прильнув к профессору.
— Эх вы, любители приключений! — с нежным упрёком сказал он растроганным голосом. — Ну что ж, наблюдайте, смотрите, есть на что посмотреть. Я никак не ожидал такой милой компании. А именно такие, как вы, должны раскрывать тайны нашей земли, нашего мира. Да и других миров, которые манят нас из межзвёздного пространства своими огнями и неразгаданными тайнами. Молодёжь, вооружённая наукой, — носитель человеческого прогресса и победитель межпланетного пространства в ближайшем будущем. Да-с! Ну продолжим наши занятия.
Он добродушно рассмеялся.
— Привычка — вторая натура, — обратился он к Павлику и Элке. Мы привыкаем бормотать и бормочем, бормочем, философствуем, рассуждаем… А самый непосредственный способ познания — действие. Кто умеет действовать, тот может совершать великие дела. Действуйте смело, быстро, целенаправленно… А сейчас будем наблюдать! Да, да! Наблюдение — великое искусство, дарование…
Однако он не переставал бормотать себе под нос, осматривая породы. Он объяснял, передвигая луч фонаря, чтобы чего-нибудь не пропустить.
— Большое значение в изменении пород имели здесь просачивающиеся атмосферные осадки, богатые кислородом, углекислотой и органическими кислотами. Вода атмосферных осадков не находится в химическом равновесии с породами, через которые она просачивается и протекает. Она вступает в реакции с минералами пород. Одни из этих минералов растворяются в такой воде, другие изменяются. Изменяется и состав просачивающейся воды. Проникая в глубину, эта вода взаимодействует с новыми минералами, изменяет их, снова меняет свой состав и часто отлагает новые минералы в трещинах и порах пород путем метасоматоза.
Особенно энергично действие атмосферной воды на сульфидные рудные минералы. От такого взаимодействия они переходят в сульфаты, карбонаты, гидроокиси или окиси. Сульфаты некоторых металлов, например цинка, меди и других, легко растворяются и мигрируют вместе с просачивающейся водой, на известное расстояние, реагируют с другими минералами и осаждаются в виде карбонатов или сульфидов. Сульфаты других металлов, например, свинца, слабо растворимы. Они почти не мигрируют, а осаждаются на месте, часто на самом галените. Сульфаты третьей группы металлов, например железа, соединения неустойчивые, легко распадаются, образуют лимонит и освобождают серную кислоту.
Сульфаты, серная кислота и другие компоненты просачивающихся вод реагируют с другими минералами и изменяют их, а также осаждают новые минералы — карбонаты, вторичные сульфиды, сульфаты, арсенаты, фосфаты и другие. Так образуются окислительные и цементационные зоны сульфидных рудных месторождений.
Но атмосферная вода реагирует энергично и с мраморами и с известняками. Мягкая и неминерализованная дождевая и снежная вода относительно богата углекислотой, легко растворяет карбонатные породы и прокладывает себе через них дорогу, образуя пещеры и другие карстовые формы, какие здесь встречаются в изобилии.
Когда же воды, насыщенные бикарбонатом кальция, капают со сводов пещер, то они частично испаряются, часть углекислоты улетучивается и из насыщенного раствора образуются сталактиты и сталагмиты, — прекрасные драпировки, везде покрывающие эту пещеру. А когда такие воды выходят на поверхность земли, то, испаряясь под действием солнечных лучей, они осаждают бигор или травертин.
Говоря, он расхаживал взад и вперёд, словно находился в университетской аудитории, а не в пещере. Затем, остановившись на одном месте, внимательно осмотрел стены. Своим геологическим молотком он отломил кусочек породы и положил его в свой рюкзак.
— И все же я ещё не нахожу настоящего объяснения вопроса! — продолжал он, словно обращаясь к самому себе. — Невозможно, чтобы рудоскоп не был в состоянии преодолеть эту глубину. И нет ничего особенного, что могло бы преломить его лучи и отклонить его действие. Могло бы… Но посмотрим. Ну, детки, — обратился он к Павлику и Элке, следовавшим за ним. — Карбонатные породы хорошие рассказчики. Это — одни из самых благоприятных пород для отложения руд, — как первичных рудных минералов из восходящих растворов, так и вторичных рудных минералов из просачивающихся, нисходящих, рудоносных растворов. Запомните — галенит, пирит, сфалерит и другие сульфидные минералы, которые мы встречаем в этой пещере — первичные руды. Они образованы восходящими рудными растворами. Англезит, цитрусит, малахит, лимонит и другие минералы, украшающие эту пещеру — вторичные минералы. Они образованы просачивающимися нисходящими растворами. Да-с! Редки, очень редки на свете подобные дивные художественные галереи, созданные природой, с такими изящными формами и расцветкой. Что вы скажете, такое путешествие стоит проделать?
— Мне кажется, что я вижу сон. Мне кажется, это сказка, которая сейчас кончится и мне жалко заранее. Почему она не может продолжаться долго-долго… — прошептала Элка.
— А вот и реальность! — указал в сторону от дорожки Павлик. — Взгляните, товарищ профессор! Скелет!
— Да-с! — сказал профессор, подойдя поближе.— Крупный зверь. Да-с. Ну что, вы узнаёте животное? Определите, чей это скелет.
— Трудно! — ответила Элка.
