— Рома, — Артур скрипит зубами. — На тон ниже.
— Извини, — выдыхает и подходит ко мне, вглядываясь в глаза. — Вы недооцениваете подлость некоторых людей, но я согласен, я поторопился с тем, что решил с вами обсудить ситуацию. Стоило с вашим бывшим мужем обсудить этот вопрос, но не вините меня, я ведь поверил в то, что мой сын мог заделать ребенка, поэтому я вас и вызвал. И анкета на сайте в первый момент меня ошарашила, а после звонка подруги моей жены стало тошно, — расплывается в улыбке. — Мне лично был нанесен моральный ущерб. И моей жене, в том числе. Вас, Вита, макают в дерьмо, а вы… ах, я ухожу и не желаю слушать этот бред! Это все слухи и сплетни, я не буду опускаться до их уровня, я буду дальше помогать сирым и убогим, а после встреч с меценатами, которые будут вас одаривать презренными взглядами, вам почему-то захочется помыться. С подачи Воронцовых разворачивается травля. О вас при открытии фонда написали в газете, так? Ну, ждите новых статей. Думаете, до этого дело не дойдет? Дойдет, Вита. С удовольствием посмакуют вашу беременность, упомянут о Кабанове Младшем, который у нас, кстати, тоже в свое время вписался в благотворительный проект по кормлению бездомных. Шлялся по злачным местам с другими такими же идиотами и кормил-поил отбросы общества, и, может быть, вы где-то в подворотне и познакомились, пока ваш муж сделки серьезные проворачивал?
— Вы нагнетаете… — шепчу я, а у самой внутри все покрывается изморозью отвращения.
— Хочется спрятаться, да? — смеется Роман Емельянович. — Закрыть глазки и ушки, и чтобы все оставили в покое? Послать всех далеко и надолго, ведь у вас полно других проблем!
— Рома! — повышает голос Артур.
— Выйдем, — Роман Емельянович похлопывает Артура по плечу. — Я тебе кое-что покажу.
— Да нет уж! Показывайте всем! — рявкаю я.
— Так вы не уходите? — удивленно вскидывает бровь Роман Емельянович.
— Нет, — цежу я сквозь зубы.
— Хорошо.
Выуживает из кармана смартфон, включает его, копается в закладках и пролистывает веб-страницу с моей якобы анкетой. Узнаю свое лицо в женщине, что одета в легкие кружева, и мои глаза округляются. Да я, оказывается, элитная проститутка, которая оказывает непростительно дорогие услуги во всех направлениях. Некоторые термины я даже не понимаю, но чую, что это какие-то извращения для особых ценителей.
— А вот вкладочка “обо мне”.
Хмыкает Роман Емельянович, пролистывает до нескольких абзацев, которые рассказывают, что я, бедная несчастная, залетела от одного мажора, чья семья бессовестно отказалась от меня и пообещала закрыть мой фонд в случае, если я раскрою правду о беременности, поэтому я решила бороться за свой центр. Короче, щедрые клиенты не просто заплатят за шикарное тело, но помогут мне спасти мое благое начинание. И я не называю имен, потому что мне страшно за своего будущего малыша, который никому оказался не нужен.
— Это же нелогичная ересь, — медленно моргаю.
— Нет, Вита, это подсудное дело, — Артур вздыхает. — Это уголовка.
— Алина не очень умная, — цыкает Илья. — А казалась такой милой, как хомячок, а на деле — гиена. Тупая гиена.
— Да, вот мы и пришли к тому, что это не сплетни соседок на кухне, — Роман Емельянович прячет телефон в карман и возвращается в кресло. — И не о возможной свадьбе с моим сыном я хотел с вами поговорить в первую очередь. Да, каюсь, я тоже сделал преждевременные выводы и воспринял вас, как будущую часть нашей семьи… Именно поэтому так у меня встала шерсть на загривке.
Глава 48. Чай с лимоном
— Наши юристы должны работать в команде, — Роман Емельянович стучит пальцами по подлокотнику, — мои сейчас перетирают с владельцем сайта вопрос о сотрудничестве и выцарапывают из него все сведения. Я не думаю, что Алина умная, и, вероятно, не обращалась к кому-то, чтобы анкету слепить. Сама справилась, скорее всего, с помощью мамы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ее угрозы в мой адрес записаны, — вздыхает Илья. — Я первый звонок сбросил, а второй решил записать.
Роман Емельянович одобрительно кивает.
— Сообщения от Алины тоже сохранил, — смотрит на носок ботинка, а затем лезет в телефон. — Надо бы еще заскринить ее вой в социальных сетях.
— Часть моих телефонных звонков тоже записана, — Анастасия слабо улыбается.
— Ух ты, — хмыкает Илья, — она уже ссылочку на анкету Виты опубликовала. Прелесть.
— А номер телефона какой указан? — тихо спрашиваю я.
Илья диктует номер, и смеюсь, потому что это идиотизм полный. Алина взяла его из указанных контактов сайта моего центра. Надо позвонить девочкам. Сегодня меня не было на месте. Помогала Анфисе, женщине, которую ко мне направили чуть ли не на следующий день после открытия, восстанавливать документы, консультировалась в службе занятости населения насчет организации курсов обучения для моих подопечных, и в налоговой решала несколько вопросов, которые затянулись на пару часов.
— Надо твою маму предупредить, чтобы она тоже звонки записывала, — тихо обращаюсь к молчаливому Артуру, который мрачно щелкает суставами пальцев, буравя темным взглядом фарфоровый чайник. Выуживаю телефон и вздыхаю. — Я ей напишу.
— Жаль, что у меня есть принцип не бить женщин, — говорит он и скрипит зубами, — а так хочется. Это же какой отбитой мразью надо быть.
— А меня на этой мрази женить хотели, — бубнит Илья и сосредоточенно копается в телефоне. — Репостов очень много.
— С тебя все и началось, — шипит Артур и не сводит взгляда с чайника. — Покрасовался на ужине. Доволен результатом?
— Нет, недоволен, — спокойно отвечает Илья. — И я признаю свою ошибку. И моя ошибка даже не в ужине,а в том, что я повелся на манипуляции отца в желании быть хорошим сыном.
— Пойдем, Вита, — похрустывает шейными позвонками и встает. — Мои юристы возьмут эту стерву за мягкие места.
— Наши, — Роман Емельянович улыбается. — Судебный иск подаст не только Вита, но и мы.
— И я в том числе, — кивает Артур. — Оболгали мою жену.
— Бывшую, — едва слышно отзываюсь я.
— Неважно, — Артур хмурится и шагает к двери. — Я тоже фигурирую во всей этой грязи. И как муж, и как бывший, и как деловой партнер. Всего намешали в кучу.
Я прощаюсь с семьей Кабановых. Роман и Анастасия отвечают взаимностью, а Илья молчит. Ну и черт с тобой, однако когда я уже готова сесть в машину Артура, он выныривает на крыльцо:
— Вита!
— Да чтоб тебя, — рычит Артур, который стоит у распахнутой дверцы машины.
— Я поздравляю тебя, — Илья улыбается и прячет руки в карманы джинсов, — и подумай над тем, что это вполне мог быть мой ребенок, а не этого важного индюка.
Я в ответ лишь устало вздыхаю.
— И для меня ребенок от любимой женщины не может быть чужим, — спускается на несколько мраморных ступеней.
— Садись в машину, Вита, пожалуйста, — клокочет Артур. — Ты же его провоцируешь.
— Илья, да побегай ты пока на воле, — фыркаю я. — Вот нужны тебе сейчас пеленки, памперсы и прочее удовольствие? Я бы с удовольствием смоталась в Бразилию на твоем месте. Успеешь ты кучу детей заделать и обвешаться ими. Помнится, кто-то говорил, что хочет быть холостым и свободным.
— Но я люблю тебя, — он обнажает белые зубы в улыбке.
— Отлично, я не против быть твоей первой любовью, — смеюсь я. — Это льстит.
