Ну, они и пошли проверять силу воли, ублажая Избушек.
– А у меня вопрос! – обходя Избушку Яги, заговорил Велимир. – Это командное соревнование?
– Нет. У вас два часа на пятерых. Точнее, уже час и сорок минут. Значит, примерно по двадцать минут на каждого. Кто и в какой последовательности будет ублажать Избушку – не важно, сами решайте. Все необходимое в мешке. Больше на вопросы не отвечаю!
Распушив хвост, наглая черная морда села играть с Шариком. А богатыри, с видимым недоумением почесав головушки, бросили жребий. Первопроходцем одной из команд – это которая должна была ублажать нашу общажную Избу – стал Бронеслав.
Вытряхнув из мешка содержимое, он присел на корточки и стал перебирать предметы. Чего там только не было… И щипцы, и всякие тюбики с кремами, и кусочки мягкой ткани, грабли и даже затесался один ёршик! Неожиданно на лице мужчины отразилось удивление, и, протянув руку, он извлек из кучи внушительный напильник. Задумчиво повертел его в руках и, покосившись на Избушку, с самым решительным видом направился в её сторону.
У второй команды дела обстояли веселее. Ставр, раздобыв где-то обыкновенную метелку, недолго думая отправился внутрь – подметать полы. Умный парень! И вроде к заданию отнесся с полной ответственностью, но в то же время без особого вреда для здоровья. В отличие от Бронеслава…
Этот безусловно умный богатырь быстро сообразил, что у него в руках находится пилочка для когтей, и, подойдя к курьим ножкам, приступил к обработке коготков. Ход был очень грамотный – какая женщина устоит перед качественным педикюром? Но аккуратность и чуткость, видимо, отсутствовали среди достоинств Бронеслава, так как он умудрился в первые же мгновения повредить чувствительную лапку Избушки, за что был отправлен в долгий полет. Пинком, ага.
И понеслось! Кто-то делал массаж трехпалым лапкам, кто-то – крылышкам. Некоторые личности умудрились даже на крышу залезть и переворошить солому – якобы массаж головы.
Избушки то подозрительно затихали, то возмущенно кудахтали, а под конец уже пугались новых конкурсантов. Но, увы, как бы парни ни старались, дождаться заветного «ко-ко» пока никому не удалось.
Когда пришло время Антошки, я сидела как на иголках. Импонировал мне этот рыжик и все тут!
– Как думаешь – пройдет? – тихо спросила Хима.
– Надеюсь на это. Хороший ведь парень.
– Хороший, – кивнула полунимфа и покосилась на сидящего впереди ректора. – Очень хороший. А какие широкие плечи… Какая осанка… М-м-м…
– Хима, не отвлекайся! – пихнула я девушку в бок.
– Угу…
А на экране тем временем продолжалась двойная трансляция. В одном окошке демонстрировали Антошку – предпоследнего участника первой команды. Во втором – последнего оставшегося – Ёжа кин Котта. И он, надо заметить, творил что-то весьма странное. Пару раз обойдя Избушку по кругу, он остановился напротив задней стены, помахал руками, попрыгал на месте, а затем ка-а-ак шарахнет чем-то сверкающим по избе. Та от силы удара завертелась на месте, по инерции сделала два шага вперед, неловко взмахнула побелевшими крылышками, и с громким «ко-ко» из распахнутых дверей вылетело здоровое яйцо. И если бы не оперативность Ёжа, быть бы яйцу омлетом. Но, слава богатырю, он успел остановить полет и плавно опустил Избушкину драгоценность на землю. Кстати, яичко-то не простое, а золотое!
Но и это не все! Избушка встряхнулась, и… из нее посыпались мышки, труха и червячки. А она сама словно помолодела на несколько лет. Дерево посветлело, солома зазолотилась, а окна… стали пластиковыми. И жалюзи появились!
– Ох, ничего себе! – вскочив с места, охнула Ядвига Еловна. – Это же… это он мне светлоремонт[3] сделал? Да я… я же на него несколько лет копила, думала полный апгрейд провести. А он… он… Пойду расцелую!
И с этими словами Яга испарилась в клубах совсем не ароматного пара. А мы снова вернулись к экрану. Пока на одном показывали восторженную Ягу, бегающую вокруг Избушки, яйца и Ёжа, на втором крупным планом транслировали Антошку.
Парень, бывший некогда рыжим, сейчас выглядел маленьким негритенком. Чумазое лицо, спутанные волосы и грязная одежда. Дело в том, что пока кин Котт принимал «роды», Антошка забрался на крышу и, вооружившись ёршиком, углубился в трубу. Когда он «вынырнул» обратно, из трубы вылетело облако сажи и осело на трубочисте, окрасив его в равномерный черный цвет. Но богатырь не сдавался. Перехватив ёрш поудобнее, он снова опустил его в трубу и после нескольких поступательных движений плавно вынул наружу.
И тут до нашего слуха донеслось робкое «к-к-ко». Вдохновленный успехом Антошка продолжил чистку дымохода уже более активно, и награда не заставила себя ждать, от избушки доносилось уже без остановки полное довольства «ко-ко-ко» – Избушке это понравилось! Когда парень закончил прочищать дымоход, к нему потянулись крылья и, осторожно сняв с крыши, поставили на землю. Напоследок раздалось еще одно довольное «ко-ко», одновременно с этим в воздух вылетела струя оставшейся сажи.
Все, осталась последняя жертва, которой оказался Добрыня. Этот, вдохновленный успехом Ёжа, решил тоже воспользоваться магией. Подошел к волшебному созданию, походил вокруг и, произнеся какое-то заклинание, дунул в сторону нашей общаги.
– Это что-о-о? Кхе-кхе? – закряхтела она.
– Дуст. Чтоб вши не водились.
– Вши?! Это у меня вши?! – взмахнув крыльями, возмущенно заголосила Избушка. – Сейчас я тебе покажу вшей. Сейчас ты у меня узнаешь, откуда Избушки берутся!
Подхватив с земли увесистый прутик, она кинулась за боевиком. Бежали они довольно слаженно… А оставшиеся ребята смотрели им вслед, не забывая поздравлять финалистов – Антошку и Ёжика.
– Дорогие зрители, вот мы и дошли до последнего конкурса. Из тридцати трех богатырей в финал вышли только двое самых достойных. И теперь им предстоит самое сложное – проверка на богатырскую силу. Кто же из них выиграет? Кто окажется достойнейшим? Об этом мы узнаем в самое ближайшее время. Итак, поехали!
После этих слов ведущая взмахнула крыльями и слетела со сцены. Мгновение – и пространство пошло рябью, увеличиваясь в размерах, меняясь и преображаясь. Всего три удара сердца, и мы оказались сидящими в огромном… Колизее. Невероятное по своей мощи освещение, разгоняющее тьму ночи и создающее иллюзию солнечного дня. Желтый песок, укрывающий поле будущего сражения. Два финалиста, закованные в кольчуги и с мечами наперевес, и… дракон! Вернее, не дракон, а Змей Горыныч! Очень знакомый змей!
– Папа?! – удивленно воскликнула Любава, соскакивая с места.
Мы все тоже подорвались, глядя то на Ягиню Костеяловну, то на организаторов игр. Это что тут происходит? Что за самодеятельность?! По плану конкурс должен был проходить совершенно иначе.
А на сцене тем временем началось действо. Крутанув в руках меч, Ёж кин Котт сорвался с места. От первого рубящего удара дракон ушел в сторону, но вот второй упустил. Из глубокого ровного пореза заструилась алая кровь, вызывая общий тревожный вздох. И тут из зала раздался крик:
– Папка! Девочки, папку обижают!
И с трибуны, махая маленькими крылышками, сорвался розовый дракончик, размером чуть больше овчарки. Следом за ней рванули еще двое – зеленый и желтый. А потом понеслись взрослые девушки с разноцветными шевелюрами. Любава сорвалась вдогонку. Судя по количеству девчонок, это были старшие сестры нашей командирши. А трое мелких – младшенькие. Да уж, плодовитый папа.
И все бы хорошо, но если мелким удалось миновать невидимый барьер и попасть к отцу, то старшие уткнулись в преграду и замерли на границе арены. Взмахивая руками и причитая, они с замиранием сердца наблюдали за тем, как розовый дракончик налетает на Ёжа и пытается его цапнуть за руку с мечом. Ёж отмахивался, ругался, но продолжал наступать на Горыныча. А тот, в свою очередь, с выражением ужаса на всех трех мордах, пытался отогнать детей от мужиков с мечами.
Народ в зале шумел и кричал, но все замолчали в тот момент, когда Ёж всё-таки задел малышку, и она с громким писком полетела в песок. Неприятный хруст, следом за которым раздался громкий стон, заставил сердце остановиться, а дыхание застрять где-то в груди.
Все напряженно замерли, все… кроме Антошки. Отбросив меч и шлем, он бросился к маленькому дракону и, положив её головку себе на колени, принялся медленно ощупывать ребенка. Руки парня легко порхали по бессознательному телу, то и дело замирая над конечностями. Наконец, определив рану, Антошка осторожно взялся за краешек крыла и потянул его в сторону, чтобы лучше рассмотреть. Тонкая розовая кожа была украшена кровавыми разводами, а одна из перепонок зияла рваной дырой, рядом с которой торчал сломанный хрящ. От прикосновения малышка снова протяжно застонала и, придя в чувство, громко заплакала, надрывно подвывая. От этого звука у меня самой на глаза навернулись слезы, а кулаки сжались с такой силой, что ногти поранили кожу.
