– Вы имеет в виду рабби Ливу из Праги, если я не ошибаюсь.
– Рабби Лива не проигрывал Голему, он мог его обуздать и управлять им.
– Какова же ваша идея?
– Понимаете ли, «морской бой» можно заменить «воздушным».
– Весьма интересно.
– Честно говоря, я торопился к вам еще по одной причине. Я вычитал в газете, что тут пребывает по приглашению вашего министерства великий Эдвард Теллер, отец американской водородной бомбы, и что тема его приезда – беспилотные самолеты. Мне бы, простите, очень хотелось на него взглянуть.
– Вам повезло. Встреча состоится через три часа. Я вас приглашаю, – сказал Йогев, подумав про себя, что в Берге он нашел золотой самородок.
На встрече с военными, Теллер с любопытством косился на бородача с пейсами и в шляпе. И вовсе был удивлен, когда Берг задал ему вопрос по поводу знаменитой будапештской гимназии, воспитавшей столько Нобелевских лауреатов, и сплошь евреев, как отец кибернетики Норберт Винер, отец компьютерной архитектуры Джон Фон-Ньюмен, и вот же, господин Теллер, отец «водородной бомбы», воочию сидящий перед ними.
Теперь Берг с утра чинил стиральные машины, с обеда посещал компьютерный отдел генерала Йогева, а ночью засиживался опять же в мастерской. Соорудил закуток, как и в прежнем месте, где стоял его старый компьютер с приобретенным недавно печатным устройством.
Однажды жена Малка, весьма деликатная в отношении к мужу, не выдержала, и заглянула, не к ночи будет сказано, в мастерскую. В темноте, в глубине светился лишь волчьим глазом компьютер. Малка не узнала мужа. Вид у того был дикий, волосы и борода всклокочены, глаза сверкали, как у больного, погруженного в горячечный бред, или одержимого игрой картежника. Он не отрывал взгляда от экрана, пальцев от клавиш. Из печатного устройства ползли листы, на которые он набрасывался как на редчайший каббалистический текст, словно бы идущий прямо с небесных высот.
Больше всего Малка испугалась, увидев лежащий рядом с мужем матрац. Осторожно ретировалась. Приготовила кофе. Вернувшись, долго стучала в открытую дверь, пока муж не выглянул. Смутился, извиняясь, что вот же, столько у него работы – у всех портятся эти чертовы стиральные машины. Но взгляд его был отрешен как у безумного.
Только через пару дней, когда он, как ей показалось, пришел в себя, она рассказала ему о своем ночном посещении мастерской. Больше скрывать не было смысла, да и он вообще от нее ничего не скрывал, как истый брацлавский хасид, жаждущий исповеди. Берг попытался, насколько можно вразумительно, объяснить ей, о чем идет речь, после чего она еще больше стала беспокоиться и деликатно намекнула, что, может, стоит ему посоветоваться с каким-либо истинным раввином, каким был его отец. Ведь после смерти отца он еще ни разу по-настоящему не выговаривался.
– Знаешь,– сказал Берг, – вот выложил тебе душу, и легче стало. Ты и есть мой исповедник. Никто этого знать не должен, даже раввин. Это ведь военный секрет, понимаешь? А стиральные машины это отличная маскировка. Знаешь, Малка, есть такой советский анекдот: мужик работает на кроватной фабрике много лет. Все хочет собрать кровать, а получается пулемет.
Испытание или исповедь?
Идея пришла Бергу, как ни странно, совершенно случайно, при взгляде на уши Вайсфиша, подобные локаторам летучих мышей. Тот по просьбе Берга достал сведения об этих весьма странных существах.
Все, что находится вокруг них во тьме, они определяют, испуская резкие звуки, которые, подобно эху улавливаются их ушами, позволяя им летать в абсолютной мгле с большой скоростью, не боясь наткнуться на что-либо. Зигзагообразный их полет указывает на мгновенную реакцию с приближением к препятствию.
Но, главное, что по эху они определяют не только расстояние до предмета, но его величину, форму и движение. Словно в летучей мыши заложен компьютер, беспрерывно вырабатывающий расчет всего, что движется вокруг, в разных направлениях, при этом сам находясь в движении, одним словом, сам перемещаясь, определяет любую мгновенную угрозу пространства.
Идея, которая, конечно же, была еще далека от осуществления, заключалась в том, чтобы создать компьютерную программу, принимающую информацию с телепередатчика, поставленного на беспилотный самолет. Это электронное око было подобно уху летучей мыши. В каждый реальный миг это око должно было принимать информацию о местоположении массы летающих в разных направлениях самолетов.
Вся эта информация, попадая в мощный компьютер, мгновенно перерабатывается, выдавая данные о вражеских самолетах, которые тут же передаются нашим летчикам, и они нажатием кнопки посылают ракету, которая сама находит самолет врага. В каждый момент компьютер вычисляет позицию нашего самолета по отношению к остальным, и своим, и вражеским, учитывая беспрерывность движения и смены мест у всех, предварительно корректируя будущий полет ракеты воздух-воздух.
Все это Берг изложил Йогеву, и только ему.
После чего тот предложил следующее: пока будет длиться проверка Берга службой безопасности, он начнет посещать курсы совершенствования английского, а также изучать накопившуюся в Министерстве обороны новейшую литературу по компьютерному делу. Естественно, за счет Министерства. Это может занять не менее года, ибо служба безопасности проверяет дотошно, и не торопясь.
Жизнь как на ладони
И вправду, несмотря на то, что жизнь Берга с первых ее дней была как на ладони, он получил анкету с множеством вопросов. После ее заполнения, он лишь предстал пред очи трех агентов службы безопасности, которые зачитывали вслух вопросы и его ответы, задавали дополнительные вопросы и, казалось, главным образом, вслушивались в его голос и вглядывались ему в глаза, что было весьма неприятно, но воспринималось им как должное.
В процессе этой весьма занимательной игры Берг понял, что анкета составлялась специально для него, хотя и отпечатана была в типографии.
Вопросы сыпались один за другим, даже опережая друг друга, не давая времени на раздумье.
– Насчет глубокой веры все понятно, ибо вы сын великого раввина, но когда и как возник интерес к компьютеру?
– Вовсе не все понятно, ибо всей своей сущностью и стремлением к свободе воли, я с первых проблесков сознания верю в Святого, благословенно имя Его. Меня всегда привлекал удивительный, мистический подход к пониманию мира рабби Нахмана из Брацлава. И я, глубоко верующий человек, не забываю, что Франц Кафка назвал рабби Нахмана гением. Интерес же к компьютеру вызвал некий Вайсфиш, владелец мастерской по починке бытовых приборов в Бней-Браке.
– Верующий?
– В высшей степени.
– Простой мастеровой. Откуда он знает столько языков?
– Насколько я понимаю, вы уже о нем полностью осведомлены. Спросите его и об этом, ибо я не могу ответить, но сам всегда удивлялся, думая про себя, знает ли он и китайский.
– Где он доставал литературу по компьютерному делу?
– Не знаю. Но мне всегда его подсобка казалась не складом, а библиотечным кладом.
– Вы входили в эту подсобку?
– Никогда.
– Кто эти американские программисты? Как они на вас вышли? Где доставали детали для компьютера? Имена.
– Вы задаете вопросы, ответы на которые меня никогда не интересовали, ибо это не в моем характере, абсолютно лишенном сыскного начала. Единственное, в чем я могу вас заверить, я был с ними весьма осторожен, только слушал и показывал то, что не могло представлять опасность ни для меня, ни для еврейского народа. Хасиды Брацлава в этом деле очень щепетильны.
– Взгляните сюда, – ему показали альбом с фотографиями. Это казалось невероятным: со снимков на него глядели все американцы, посещавшие его. Но имен он и вправду не помнил.
– Компьютер вы собирали сами, или кто-то вам помогал. Если да, то кто?
– Сам.
– Почему вы так поздно обратились в Министерство обороны. Что-то мешало?
– Не решался. Казалось, что никто здесь к этому не отнесется всерьез. Это мне самому не давало покоя. Но после войны Судного дня и этих советских ракет, сбивавших наши самолеты, я внезапно понял, что дальше тянуть нельзя.
– Делились ли вы идеей вашей программы с кем-то, кроме генерала Йогева. Если да, то с кем?
– Только с ним.
Мгновениями Берг чувствовал себя той самой летучей мышью, душа которой внутренне шарахается от неожиданных вопросов, но по завершению беседы ощутил невероятное облегчение, как после исповеди, в которой сбросил все, накопившееся в душе за последнее время.
Следующим этапом была проверка на детекторе лжи.
Затем состоялась длительная, весьма сложная и интересная беседа с явно высоким специалистом, занимающимся философией компьютерного исследования мира, но не упускающим при этом и самых мелких составляющих различных программ.
– Как у вас увязывается компьютерное видение мира с верой в Бога? – спросил этот человек, с явным интересом, говорящим о том, что ему вовсе не часто приходится задавать такой вопрос. Толстые линзы очков выдавали у него сильную близорукость.
