― Успокойся, ― мягкий голос предводителя эра́нских войск, а сейчас пока этого лагеря, пробудил в молодом ирк’я́не еще больше злости. ― Темные давно схоронились от всего мира за стенами. Что им угрожает?
― Ты прекрасно знаешь, что, ― вмиг охладела та. Даже ее яркие голубые глаза сменили цвет на тусклый синий. ― Если он добьется своего и одержит победу в предстоящей битве, то следующей его целью будет Ирхериа́н!
― Хорошо, ― не стал спорить с ней собеседник и, все же устало вздохнув, окинул взглядом широкую поляну, на которой пришлось разбить лагерь. Сверкающие неподвижные деревья вокруг нее, будто вытесанные изумрудные изделия, своими приятными оттенками действовали на него умиротворяющее. ― Но я вот не понимаю, почему ты о них так печешься. Нам надо выиграть. Иного пути не дано. А темные…
― Все верно! ― не сдавалась девушка, казалось бы противореча своим же словам. ― Не пекусь я о них. Мне обидно. В конце концов, нам нужна их помощь!
― Ее не будет, ― остудил пыл ирк’яна тот, и сказать в противовес этому было нечего.
Ирхериан – город за массивными стенами на северо-западном материке – был недосягаем, но ирк’ян светлых все еще наивно рассчитывала на помощь темных, взывала к их чистокровным, просила о связи. Добилась только последнего и то, чтобы услышать жесткое нет.
― Нам нужна помощь, ― повторила девушка, осматривая сородичей, обустраивающих поляну. ― И раз ее не будет от темных, придется…
― Я отказываюсь, ― не дал ей договорить собеседник, сжав кулаки до побеления костяшек. Если в такие тиски положить камень, то от него останется спрессованный кусок непонятно чего. ― Людей просить я отказываюсь, ― разозлившись, предупредил он, нервно повел плечами и тут же смахнул с лица свои серебристые волосы, упавшие на глаза. ― Ты знаешь, что собой представляет Дэмиос…
― Знаю, ― отчего-то улыбнулась ирк’ян, по-хорошему так улыбнулась, обнадеживающе. ― Но мы остановились здесь по двум причинам.
― Первая – Ошехги́с? ― догадался тот, немного расслабившись и размышляя над своей мыслью. ― Думаю, этот старый хагацен поддержит тебя. Для этого он и забрался в Иллию. ― Девушка в ответ на это согласно кивнула. ― А вторая?
― Не хочу говорить заранее. Просто поверь мне: грядут большие перемены.
Ее вера в сказанное воодушевляла. Предводитель войск – И́сман Ко́ндрин, отдавший свою жизнь в руки нового ирк’яна, не мог не поддержать свою госпожу и будущую супругу в одном лице, поэтому бережно взял ее за руку и коротко кивнул, собираясь ей довериться. Уж кто и знал, как остановить разрастающееся зло, то она, истинная наследница короны, чье могущество подтверждал замысловатый узор на теле из уникальных символов, перенятых ею от предков…
***
дорога близ оэнгерского поста Восток - 3
Всю эту длинную почти беззвездную ночь мы с Махаон провели в пути, наслаждаясь поистине свежим воздухом. Полная бледно-желтая луна, заключенная в яркий синий круг, освещала серебряным светом пустую дорогу и бескрайнюю равнину, которая периодически разбавлялась населенными пунктами. Крыши домов отсюда виднелись слабо, но теперь мы знали, что эти края обитаемы. А то я начинала думать, что кроме нескольких оэнгерских постов в округе ничего больше не было.
К тому же, на сей раз нам повезло: легкие порывы ветра почти не доставляли неудобств, навязчивый дождь, наконец, перестал нас преследовать, и только влажная одежда заставляла меня содрогаться от прохлады здешней ночи.
Сейчас, успокоившись (скорее всего, мои бушующие эмоции тоже просто замерзли), я не давала лошади разогнаться – иначе бы превратилась в глыбу льда. Сняла сдавливающую голову повязку, в которой надобности не видела: в Гвадааре мои раны затягивались фантастически быстро, что влияло и на мое настоящее тело. Сунув ее в глубокий карман штанов, накинула хоть и мокрый, но все равно теплый капюшон и постаралась посильнее прижаться к подружке-кобыле, чтобы согреться.
Спать больше не хотелось, наверное, я таки успела отдохнуть, пока это тело лежало без действий, а я пребывала в своем мире в облике Жени, а может, мне не давал пробудиться Андрей. Вряд ли они с Мишкой отступились от своей идеи выяснить, что со мной происходит. Махаон тоже не жаловалась на сонливость или усталость и покорно везла меня вперед. Она вообще поражала своей выносливостью и терпением, я бы на ее месте давно скинула нерадивого всадника, вырывающего мне волосы.
Думать же о Свэнсе и нашей с ним странной ссоре я тоже не хотела. Это просто не имело никакого смысла. Я не считала себя виноватой и была более чем уверена, что маг меня и сам не винил. Все дело только в нем и его разборках с тем, чьей дочерью он меня посчитал. А звездное имя Сириус мне ни о чем не говорило, так что размышления на данную тему все равно ни к чему не привели бы.
Ближе к утру слева от нас вдалеке стали появляться черные горы, точнее, их вершины. Ослепляющее белое солнце быстро и почти незаметно сменило луну, всего лишь несколько минут озаряя алым цветом небо, стремительно поднялось к облакам и уже к этому времени согрело мою голову. Волосы превратились в черную солому, и все же это лучше мокрого хвоста, а мех на капюшоне стал совсем не мягким, а твердым и колючим. Теплые лучи также скоро высушили всю мою одежду, но, к счастью, не надоедали чрезмерной жарой.
Еще спустя два часа после рассвета впереди посреди дороги, разрезавшей бескрайнюю равнину, мы увидели оэнгерский пост. Там стоял небольшой кирпичный дом, где нас остановили всего на мгновения. Услышав мое имя, военные просто не стали задерживать, видимо, их кто-то предупредил: может, Паулин сообщил о появлении сагота или сам Свэнс, непонятно для какой цели. Главным было то, что нас пропустили без проблем.
А дальше дорога стала уходить все левее и левее, как говорил Паулин, а горы – пододвигаться. И, примерно, еще через час теперь уже довольно быстрого движения мы с Махаон, наконец, заметили низенькие постройки. Чем ближе подходили, тем больше на пути встречалось палаток длинными рядами, повозок, телег, суетящихся людей, и все это на фоне огромных домов, закрывающих все, что находилось позади них. Оставалось только надеяться, что там, за ними, находится обещанный Паулином порт.
Грунтовая дорога стала сменяться песчаной насыпью, поэтому я решила не издеваться над Махаон, которой было неудобно тащить нас обоих: ее копыта утопали в песке, и с удовольствием спустилась на землю. Ноги больше не ныли от перенапряжения, чему я действительно обрадовалась, а торгаши сразу набросились на меня всем скопом, втюхивая свои товары, но поняв, что покупать я ничего не собираюсь, оставили в покое.
Только к полудню, вдоволь натолкавшись и провоняв рыбой, что лежала на каждом втором прилавке, а также оглохнув от всей шумихи, которую создавали люди, мы вышли к деревянным невысоким зданиям. И здесь, словно бы из ниоткуда, перед нами появилась обещанная гавань. Такому человеку, как я, не бывавшему в подобном месте, пришлось вынужденно остановиться, обалдевая от открывшегося вида.
Необъятный участок синей воды был по обе стороны окружен высокими черными горами, защищающими порт от сильных волн и ветра и, похоже, являвшимися еще и маяками: некоторые пики сильно возвышались над остальными и имели ненатурально красный оттенок, не говоря уже о гигантской статуе, вытесанной прямо в скале. Каменный воин в доспехах опирался обеими руками на рукоять меча, своим лезвием уходящего в воду. Именно шипы на его плечах и кривые рога на шлеме имели яркий цвет, отражающийся в свете разгоревшегося солнца.
У подножия гор находились бесконечные причалы, проткнувшие берег и начало моря, которые кишели людьми. Создавалось впечатление, что их слишком, просто ненормально много: торгаши, обгоняя друг друга, пытались впарить пассажирам и морякам свои разнообразные и, конечно же, «нужные» товары; грузчики затаскивали ящики на громадные корабли, нагоняющие ужас своими размерами; попрошайки в разодранных одеждах занимались своей работой, мешаясь под ногами…
Быть может, это из-за хагаценов, с государством которых, как я поняла, довольно близко к этой местности пролегала граница. Люди старались скорее покинуть здешние места, за что их винить, разумеется, нельзя. Все они желали убраться из этих краев, логично предполагая, что война начнется именно отсюда. По крайней мере, так думала я.
Кроме многочисленных кораблей с парусами всех цветов радуги, на воде стояли еще какие-то сооружения, имеющие прямоугольную горизонтальную форму и напоминающие огромные ящики. Если не ошибаюсь, это были плавучие доки , в один из которых беспрепятственно зашел внушающих размеров фрегат, и теперь виднелись только паруса.
К слову сказать, сами корабли меня впечатлили несильно, большинство из них имело уж больно потрепанный вид: погнутые мачты, залатанные потертые корпуса грязно-зеленого цвета, порванные паруса… Грандиозными оказались только размеры. Будто кладбище, а не порт. Хотя были и более аккуратные, приглядные, нарядные посудины с вырезанными на корпусах рисунками, которые отсюда я рассмотреть не могла, но все они являлись пароходами.
