там, где мы сейчас находимся, как двое дерутся. Старший мистер Каннингем, глядя в окно – вон то, второе слева, – наблюдал, как неизвестный обогнул слева вот этот куст. Сын тоже это видел. Насчет куста они оба сходятся. Потом мистер Алек выбежал наружу и опустился на колени рядом с раненым. Земля, как видите, очень твердая, изучить следы невозможно.
Пока он говорил, из-за угла дома вышли двое и двинулись по садовой тропе. Один был старик с решительным, в глубоких морщинах, лицом и усталыми глазами, другой – подвижный юноша, чье веселое, улыбающееся лицо и броская одежда находились в странном противоречии с делом, которое нас сюда привело.
– Похоже, расследование не закончено? – спросил он Холмса. – Я думал, вы, лондонцы, не знаете неудач. Но похоже, не так-то вы проворны.
– О, дайте нам немного времени, – добродушно отозвался Холмс.
– Вам оно понадобится. На мой взгляд, зацепок нет ни одной.
– Только одна, – вмешался инспектор. – Мы подумали, если только отыщется… Боже правый, мистер Холмс! Что с вами?
Лицо моего бедного друга страшно преобразилось. Глаза закатились, черты исказила гримаса боли, и он с негромким стоном упал ничком на землю. Испуганные этим внезапным и жестоким приступом, мы отнесли Холмса в кухню, и несколько минут он тяжело дышал, полулежа в просторном кресле. Наконец Холмс с пристыженным видом попросил прощения за свою слабость и поднялся на ноги.
– Ватсон подтвердит, что я серьезно болел и только-только поправился, – объяснил он. – У меня бывают внезапные нервные припадки.
– Не отослать ли вас домой в моей двуколке? – предложил старший Каннингем.
– Раз уж я здесь, мне хотелось бы кое в чем удостовериться. Это будет нетрудно.
– В чем именно?
– Возможно, Уильям подошел к двери не до того, как грабитель ее взломал, а после. Вы как будто не сомневаетесь в том, что грабитель вскрыл дверь, но внутри не побывал.
– По-моему, это совершенно очевидно, – пожал плечами мистер Каннингем. – Ведь мой сын Алек еще не ложился, он бы услышал, если бы кто-нибудь расхаживал по дому.
– Где он находился?
– Я курил у себя в гардеробной.
– Которое это окно?
– Крайнее слева – рядом с окном отца.
– И у вас обоих, разумеется, горел свет?
– Верно.
– Как любопытно, – улыбнулся Холмс. – Разве не удивительно, что взломщик – причем имеющий некоторый опыт – выбрал для вторжения тот час, когда, судя по свету в окнах, двое жильцов еще не ложились?
– Видимо, преступник отличается дерзостью.
– Ну, будь это таким уж простым делом, нам бы не пришлось обращаться к вам за объяснением, – сказал мистер Алек. – Но ваша версия, что преступник успел что-то украсть до столкновения с Уильямом, представляется мне полной нелепостью. Неужели мы не заметили бы беспорядка в доме и пропажи вещей?
– Зависит от того, что это за вещи, – сказал Холмс. – Вспомните: наш грабитель – парень оригинальный и ведет себя весьма своеобразно. Взять, например, необычный набор предметов, украденных у Эктона… Что там было? Моток веревки, пресс-папье, еще какие-то мелочи!
– Что ж, мы полностью в вашем распоряжении, мистер Холмс, – промолвил старый Каннингем. – Все, чего потребуете вы или инспектор, будет, разумеется, выполнено.
– В первую очередь, – начал Холмс, – я бы хотел, чтобы вы предложили награду, причем от себя: пока чиновники согласятся насчет суммы, пройдет время, а оно очень дорого. Я тут набросал образец, если вы не против подписать. Думаю, пятидесяти фунтов вполне достаточно.
– Я охотно дал бы и пять сотен, – кивнул мировой судья, беря протянутые листок бумаги и карандаш. – Но тут ошибки, – добавил он, когда просмотрел документ.
– Я торопился.
– Видите, в начале: «Поскольку в ночь на вторник, приблизительно без четверти час, была предпринята попытка…» – и так далее. На самом деле это было без четверти двенадцать.
Я огорчился, потому что знал, как станет переживать Холмс из-за такого промаха. Он отличался особой аккуратностью в том, что касается фактов, но силы его были подорваны недавней болезнью, и, судя по недавнему припадку, до полного выздоровления было еще очень далеко. На миг он явно смешался, меж тем инспектор поднял брови, а Алек Каннингем рассмеялся. Старый джентльмен исправил ошибку и вернул Холмсу бумагу.
– Отдайте это в газеты как можно скорее, – сказал он. – Думаю, вам пришла в голову превосходная мысль.
Холмс бережно упрятал листок в свою записную книжку.
– А теперь будет очень хорошо, если мы вместе пройдемся по дому и проверим, не унес ли все же этот не вполне обычный взломщик что-нибудь из имущества.
Прежде чем войти, Холмс рассмотрел взломанную дверь. Было очевидно, что преступник сунул в щель долото или прочный нож и отжал замок. Мы заметили царапины на дереве.
– Что, засовами вы не пользуетесь? – спросил Холмс.
– В них никогда не было необходимости.
– И собаки у вас нет?
– Есть, но она сидит на цепи с другой стороны дома.
– Когда отправляются спать слуги?
– Около десяти.
– Как я понимаю, Уильям тоже обычно ложился в это время?
– Да.
– Странно, что именно этой ночью он оставался на ногах. А теперь, мистер Каннингем, вы меня очень обяжете, если проведете нас по дому.
Мощенный каменными плитами коридор, к которому примыкали кухонные помещения, упирался в деревянную лестницу, ведущую на лестничную площадку второго этажа. Напротив располагалась вторая лестничная площадка, куда поднималась из холла парадная лестница. Туда выходили двери гостиной и нескольких спален, в том числе мистера Каннингема и его сына. Холмс шел неспешно, внимательно изучая архитектуру дома. По его лицу я видел, что он взял след, но какими он руководствуется умозаключениями, можно было только гадать.
– Дражайший сэр, – с ноткой нетерпения в голосе произнес мистер Каннингем, – мы зря теряем время. Ближайшая комната, у лестницы, – это моя спальня, дальше находится спальня сына. Судите сами, мог ли вор подняться наверх, не потревожив нас.
– Наверное, лучше бы вам походить вокруг да поискать свежий след, – заметил его сын с довольно ехидной улыбкой.
– И все же я должен просить вас снизойти к моему капризу и еще немного потерпеть. Мне бы хотелось, к примеру, знать, насколько далекий вид открывается из окон ваших спален. Значит, это комната вашего сына. – Холмс распахнул дверь. – А это, вероятно, та самая гардеробная, где он курил, когда поднялась тревога. Куда выходит ее окно?
Холмс пересек спальню, открыл дверь и оглядел другую комнату.
– Надеюсь, теперь вы удовлетворены? – раздраженно осведомился мистер Каннингем.
– Спасибо, думаю, я видел все, что хотел увидеть.
– Тогда, если в этом действительно есть нужда, мы можем пройти в мою комнату.
– Если это не слишком вас обеспокоит.
Мировой судья пожал плечами и повел нас в самую обычную, безыскусно отделанную комнату. На пути к окну Холмс замедлил шаг, и мы оказались позади всех. В ногах кровати на столике стояли блюдо с апельсинами и графин с водой. Когда мы проходили мимо, Холмс, к моему крайнему удивлению, склонился, преграждая мне дорогу, и намеренно опрокинул столик. Стекло разлетелось на тысячу
