Народ сразу раздвинулся, образуя круг.
Раз – и вокруг полно свободного места.
А в центре – Кетильфаст. Рыжеватый, мускулистый мужик с длинными руками и ладонями шириной с лопату. Не слишком высокий, не слишком широкоплечий, но с первого взгляда понятно: лучше бы Саньку достался какой-нибудь здоровяк попроще.
Кетильфасту подали щит. Меч уже был у викинга на поясе. Кетильфаст вытянул его из ножен, погладил ласково, как живую зверушку, махнул пару раз, разогревая кисть.
Санёк тоже готовился. Сложил всё лишнее на землю, достал собственное оружие.
– Дайте чужаку щит, – распорядился ярл.
Саньку подали щит. Очень простой, дощатый, с железной пластиной в центре.
Кетильфаст легонько стукнул клинком по собственному щиту: нападай.
Санёк не замедлил.
Ударил сверху, наискось, целя в ногу.
Викинг парировал играючи. И рубанул в ответ. Так быстро и сильно, что щит Санька жалобно хрустнул. Но в руке Санёк его удержал. И даже попытался достать краем голову противника.
Кетильфаст ушел с легкостью.
Нет, не ушел. Обманул. Вместо ухода – атака. В левый бок.
Санёк никак не успевал его защитить, потому шарахнулся назад, чуть не упал, отбил мечом новый удар (по руке как доской звезданули), снова отпрыгнул, принял на щит рубящий в голову…
И понял, что Кетильфаст его щадит. Придерживает удары, дает хоть и крохотную, но паузу, чтобы Санёк восстанавливал равновесие, собирался.
Блин! Как обидно. Разница в классе между ним и бойцом ярла такая, что Санёк понял: не возьмут его в хирд. Однозначно. Куда ему. Он ведь даже атаковать не смог ни разу, кроме того, первого, выпада.
Но сдаваться нельзя ни в коем случае. Это значило показать себя слабаком.
Пользуясь тем, что убивать его противник не собирается, Санёк полушагом показал отступление.
И внезапно рванулся вперед со стремительным выпадом. Это уже фехтование более позднего времени, но зато Саньку удалось на мгновение прервать избиение младенцев. Кетильфаст отпрыгнул и принял колющий удар на щит. Доска хрустнула, и клинок Санька застрял.
На долю секунды, но этого хватило.
Викинг крутанул щитом, и рукоять вывернулась из Санькиных пальцев.
Теперь у него остался один щит. И еще – большой нож на поясе. Санек выдернул его из чехла, прекрасно осознавая: против длинного клинка, да еще в такой умелой руке, – никаких шансов. Но использовать можно и нужно всё. Эх! Сократить бы дистанцию… Не получится. Безнадежно.
– Хватит, хольд! Довольно! – рявкнул ярл.
Кетильфаст ловко поддел ногой выбитый меч и запустил им в Санька.
Тот каким-то чудом, на голом рефлексе, но все-таки поймал оружие за рукоять и салютовал победителю.
– Кое-что ты умеешь, словенин, – проворчал ярл. – Совсем немного. В другое время я не взял бы тебя дренгом, но мне нужны люди, и я готов тебя принять. Однако не сейчас. Кормить тебя зимой я не стану, – и пояснил, чтоб Санёк не счел его жадным: – Два дня назад на нас напали волкоголовые. Забрали всё подчистую. Выгребли все припасы, весь урожай, – в голосе ярла звучала горечь пополам с гневом. – Мне своих людей нечем кормить, словенин. Но, если ты дождешься весны, я тебя возьму. И сегодня ты будешь сидеть за одним столом с моими хирдманами. Это честь, словенин. Цени.
– Я ценю, Хрогнир-ярл! – Санёк поклонился. – Сидеть за одним столом с такими, как Кетильфаст, – великая честь! Прости, что назвал себя воином. Теперь я понимаю, что бьюсь не лучше обычного бонда. Я буду ждать весны, ярл. Благодарю тебя!
Краткая речь Санька пришлась Хитрецу по душе. Он благосклонно улыбнулся.
– Из тебя может получиться жнец поля мужей, – сказал он. – Возможно, борода у тебя вырастет раньше, чем тебя убьют.
Глава двадцать седьмая
Игровая зона «Мидгард». Пир у ярла Хрогнира. Остров Бездны
Столы накрыли в уже знакомом Саньку длинном доме. Теперь здесь ничто не напоминало о случившейся несколько дней назад резне. Всё по-средневековому респектабельно. И о недостатке припасов тоже ничто не напоминало. Толстые доски столешницы едва не прогибались от пищевого обилия. И все вокруг такие веселые, доброжелательные… Саньку даже стало неловко: как-никак он их всех обокрал, а теперь вот сидит за общим столом и наслаждается их гостеприимством. Но посмотрел Санёк на выставку оружия за спиной ярла, в частности на автомат, завернутый в человеческую кожу… И угрызения совести – как рукой.
Ярлова дружина с момента возвращения Хрогнира из похода «похудела» почти вдвое. Началось с Берсерка, но львиную долю смертей собрали татуированные безумцы. Санёк тоже вложился в это дело. Пожалуй, основательнее всех. В первый заход записал на свой счет несколько смертей, в этот добавил. Знай ярл, что на счету гостя-«словенина» десяток его бойцов, повесил бы Санькину шкуру рядом с той, в которую упакован «калаш». Но он не знал. Никто не знал. И это хорошо. Интересно, каково тут было, когда ярлов хирд пировал в прежнем составе? Небось друг на друге сидели. Даже сейчас, когда в команде оставалось меньше полусотни бойцов, на лавках было тесно. А лавки – дли-инные.
Середину помещения занимал длиннющий стол, по обе стороны которого пировали нестриженые бородатые (в большинстве своем) мужики. Пировали – это если культурно выражаться. Более точное слово – хавали. А еще точнее – неопрятно жрали всё, до чего могли дотянуться. Складывалось впечатление, что бойцов не кормили несколько дней. Так собаки жрут: хап-хап, пока никто не отнял. Ярл с приближенными восседал отдельно, на возвышении во главе стола. За отдельным же столом – женщины. Многие – довольно симпатичные. Еще прислуга. Рабы. У многих – ошейники. Кожаные. Только один раз Санёк заметил железный. На шее у здоровенного полуголого парня с наполовину обстриженной головой и множеством мелких шрамов на предплечьях. И на спине. Только уже не мелких, а грубых некрасивых рубцов, пересекающихся хаотично. Это не от оружия. Парня били. И били крепко.
Поначалу Санёк старался вести себя за столом прилично. Не уподобляясь диким и прожорливым соседям, но, когда у него прямо из пальцев выхватили жареного гуся, Санёк понял, что хорошие манеры будут стоит ему пустого желудка. И Санёк сам выхватил очередной кусок из-под лапы соседа, который потянулся к нему, еще не сожрав предыдущий.
Доброе мясо. Свежее, сочное, с кровью… Соли только маловато.
Гомон и чавканье прорезал истошный вопль:
– Тихо все! Ярл говорит!
Разговоры поутихли. Хруст и чавканье – нет.
Хрогнир-ярл встал. Откашлялся. Сплюнул. Поднял белый кубок, окантованный золотом… И разразился четвертьчасовой речью.
Суть ее можно было свести к нескольким фразам.
Какие сволочи эти волкоголовые дети Одина.
Как мудр он, ярл Хрогнир, что сумел сохранить большую часть хирда и почти всех людей.
Как славно будет в следующем году сходить в вик и вернуться с большой добычей.
– Ага, с большой! – проворчал сосед Санька, косматый бугай, обращаясь через голову Санька к другому косматому бугаю. – Летом нас обокрал какой-то мальчишка. Нынче волки Одина забрали остальное. Вдобавок выгребли все зимние припасы, будто мало им мехов и серебра! К воронам вождя с такой удачей!
Санёк скромно потупился. Меха и серебро были на его совести.
– Боги переменчивы, – возразил второй сосед. – Надо лишь принести хорошую жертву. Подарить Одину десяток трэлей, и удача вернется.
– Так ведь и в прошлом году мы отдали в святилище полдюжины! – возразил первый. – А что толку?
– Так то были старухи да старики. Негодный товар. Думаешь, Одина можно обмануть так просто?
– Все так делают, – проворчал его собеседник. – Отдают богам самых негодящих. Почему мы должны справных трэлей вешать? Может, нам еще меж собой жребий бросать, как при прапрадеде нынешнего ярла творили?
– Да как знать! Зря, что ли, Одиновы волки к нам пришли? Видать, недоволен нами Отец Воинов.
– По мне, так лучше не Одину, а Тору… – начал первый, но его неуважительно перебили:
– Подвинься, Ворчун! – Между ним и Саньком втиснулся черноволосый мужик с золотой серьгой в ухе. – Хочу кое с кем поговорить.
Названный Ворчуном бугай потеснился. Без звука, что говорило о серьезном статусе черноволосого.
– Здорово, парень, – сказал тот, опуская на стол прихваченную с собой кружку. Серебряную. – Ты недурно орудовал мечом сегодня. Кетильфаст сказал: из тебя выйдет толк, если не убьют раньше. А Кетильфаст в железной пляске понимает.
– Кетильфаст понимает! – выдал реплику Санькин сосед и с чмоканьем облизал пальцы. – Кетильфаст…
И умолк под тяжелым взглядом черноволосого. Да, авторитетный человек подсел к Саньку, если не побоявшийся критиковать самого ярла бугай перед ним стушевался.
– Кетильфаст мог бы убить меня много раз, – возразил Санёк, приглядываясь к собеседнику и пытаясь понять, почему это лицо кажется знакомым.
– Кетильфаст убил бы троих таких, как ты, разом, – сообщил черноволосый.
