Пока Маргариту Генриховну «размыкало», Озеров незаметно кивнул Роману Андреевичу и скрылся за дверью.
Штыгин сразу пошёл в атаку:
– Зачем меня вызывали?
Завуч тут же пришла в себя и закопошилась на столе, потом медленно села и посмотрела на учителя долгим взглядом.
«В её возрасте уже нельзя так суетиться, – подумал Роман Андреевич, с жалостью глядя на тёмные круги у неё под глазами. – Кому и что она хочет доказать?»
Маргарита Генриховна начала издалека. Сдержанно и поучительно. Она работала в гимназии так давно, что уже не замечала, что говорит со взрослыми, как с провинившимися детьми. К счастью, учителям был хорошо знаком этот тон, поэтому никто уже не обижался.
– Ещё недавно, Роман Андреевич, в конце прошлого учебного года мы сидели здесь, за этим столом с вами и вашим сыном и обсуждали его снижающуюся успеваемость, случай с дракой, в которой Андрей участвовал, как он утверждал, из-за оскорбления вашей, хм-м-м, чести, его прогулы. Да-да, прогулы! Позвольте, что же это получается? Если будет драться сын и драться отец…
– Предлагаю обсудить конкретную проблему, – холодно проговорил Штыгин, – а не события из прошлого. Поверьте мне, у каждого в жизни можно найти пыльный склад с паутиной. Не говорите со мной как с родителем, вы же прекрасно знаете, что мне хорошо знакома обратная сторона. Так что методы, известные вам, неплохо известны и мне. Не будем терять время. Что случилось на этот раз?
– Андрей прогулял алгебру. Важную контрольную работу. Подозреваю, что его не было в школе целый день.
Может быть, Штыгину показалось, что Маргарита Генриховна произнесла всё это с некоторым торжеством в голосе?
– Вы подозреваете или это точно известно? – спросил Роман Андреевич самым невинным тоном в надежде избежать очередного назидания.
– Это наиболее вероятное развитие событий. Что вы намерены предпринять?
Меньше всего Штыгин сейчас нуждался в воспитательной работе Маргариты Генриховны.
– Я поговорю с ним, и мы что-нибудь придумаем.
Её голос прозвучал глухо:
– Есть ещё одна проблема, довольно серьёзная. Но она касается скорее вашей компетентности.
Штыгин начал смутно догадываться, к чему она ведёт.
– По школе ходят нехорошие слухи, Роман Андреевич. Касательно Осокина, закрывшегося в раздевалке. А дальше… Хм-м-м… Я даже не знаю, кому верить… Дети, конечно, мастера выдумывать, но…
– Послушайте! – Штыгин терпеть не мог официозности в любом её проявлении, он не выносил искусственные стены между людьми: даже те, что строились для защиты, – разделяли. Каждой своей фразой, произнесённой культурным тоном, Маргарита Генриховна добавляла ряд кирпичей, который он пытался разрушить. – Этот случай не стоит нашего времени и внимания. О нём нет нужды говорить. Пойдите в мужскую раздевалку, загляните в урну. Если уборщица ещё не выносила мусор, вы найдёте банку из-под алкогольного энергетического напитка. Подсказать вам, кто оставил её там? И зачем он прятался в раздевалке?
– Всё это возможно, но видеосъёмка на телефон… Роман Андреевич, вы профессионал, зачем вам понадобились такие дешёвые уловки?
– Помните его папашу? Не вас ли, Маргарита Генриховна, заслуженного учителя Города Дождей, облили грязью на глазах коллег в прошлом году? А сколько ещё уважаемых женщин пострадало от этого хама? Яблочко от яблоньки… Только и то и другое гнило. Вам это хорошо известно. Как известно и то, что его отец, когда ему протягивали руку помощи и давали рекомендации, явился в школу и орал на преподавателей, ломал мебель и угрожал своими связями. Так вот, он требовал доказательств, и я хотел представить их ему.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Археоптерикс – древний предок современных птиц, имевший в клюве зубы и когтистые пальцы на крыльях, что делало его похожим одновременно на птицу и ящера. Был найден в окаменелостях. – Прим. автора.
