Гордон, выслушав, смотрел на него с улыбкой. Он все понимал, видел стеснительность и закомплексованность гостя, ждал от него чего-то подобного.
– Значит, собрался уходить? А ты сильнее, чем кажешься! Но… Рурхан, ты хоть понимаешь, как это будет тяжело для тебя? Я не говорю сейчас о физической тяжести пути назад и опасностях, которые поджидают в лесах. Я говорю о моральной тяжести твоей последующей жизни в условиях общества Страны Волка. Ведь ты уже повидал этот мир, слишком многое узнал, ты не сможешь вернуться в свое дикое племя и спокойно жить в нем. Тебя лишат жизни, бессмысленно и глупо во имя сохранения иллюзии, на которой держится тот маленький мир, из которого ты пришел. Пойми, Страна Волка самобытна и свободна, ей ни к чему все те знания, что ты впитал.
Одумайся, ведь ты уже не один из них, ты один из нас. Только вдумайся в абсурдность ситуации. Ведь тебя никто не гонит, твой пропуск продлили бессрочно. Окружение не враждебно к тебе, это ты сам навыдумывал себе всяких глупостей. Посмотри вокруг – ничто не давит на тебя, наоборот, мы как артэоны хотим, чтобы ты остался, потому, что понимаем, что другого выбора у тебя нет. Твой уход от нас будет ошибкой, – мягко и спокойно безо всяких лишних эмоций сказал Гордон, отойдя в сторону, сев на ближайшую скамью, дав Рурхану подумать.
– Ну и как вы себе это представляете? – Рурхан сел рядом с Гордоном.
– Легко и просто, – глядя на гладь протекающего рядом канала сказал Гордон. – Рурхан пойми, для меня ты друг. Поэтому я хочу уберечь тебя от ошибки. Двери нашего общества открыты, тебе нужно в них только войти, – от своих слов Гордон улыбнулся.
– То есть я вот так просто могу стать одним из вас? Остаться жить с вами? – глядя на Гордона, спросил Рурхан.
– Конечно. Тем более что выбора у тебя нет, – Гордон, расплывшись в теплой улыбке, посмотрел на Рурхана. – Они тебя никуда не отпустят.
– Кто они?
– Городская общественность в лице студенческих советов, ну то есть молодых восемнадцати – двадцати пяти летних артэонов, к возрастной категории которых ты относишься, решила, что уже достаточно времени прошло, и процесс твоей первичной адаптации завершен. И они решили помочь тебе адаптироваться полностью, выделив для этого примерно подходящую для тебя компанию проводников в беззаботную жизнь молодых артэонов. Я бы советовал тебе, хотя бы попробовать каково это быть свободным молодым человеком…
На улице стоял солнечный и жаркий день. Первое июля, один из главных праздников у артэонов – Первый День Лета. Город украшался к празднику, силами Сферов повсюду вывешивалась различная мишура, ленточки, гирлянды, устанавливалось дополнительное праздничное освещение. Хранившиеся до этого в зимних садах пальмы и другие деревья из жарких мест в специальных горшках расставлялись по улицам. По совету Гордона сбрив свою «старящую лет на сто бороденку» от чего, как будто бы помолодев, Рурхан почувствовал себя неудобно, не в своей тарелке. Расчесав волосы, приведя себя в порядок, прочитав последние интересующие книги, завернувшись в темный армидейский плащ, подаренный ему Гордоном, Рурхан сидел за одним из письменных столов своей комнаты. Глядя в окно он замер в ожидании. При любом исходе сегодняшнего вечера возвращаться в эту комнату он больше не собирался.
Как по расписанию в пять часов вечера в коридоре послышались шаги, кто-то бродил по мрачным пустующим коридорам в поисках его комнаты. Шумно неуклюже пробираясь через стопки книг заваливших предыдущее помещение, шаги приблизились к двери.
– Можно? – раздалось из-за скрипуче открывшейся двери. Рурхан встал со стула, чтобы рассмотреть своего гостя. В дверях стоял двухметровый светловолосый молодой артэон, одетый в белую длинную футболку с непонятной надписью на груди, шорты и кроссовки, положенного армидейского плаща на нем не было. Огромное мощное мускулистое тело, созданное для выдерживания колоссальных физических нагрузок. Рельефы мышц прорисовывались даже через мешковатую повисшую на нем футболку. Плюс короткая стрижка, идеальная армейская выправка и солдатский жетон на шее, не оставляли сомнений в том, что он был действующим военнослужащим. От воспоминаний своего первого контакта с местными солдатами Рурхану стало немного не по себе, отчего он заранее приготовился к возможной грубости. Улыбнувшись при виде Рурхана, вопреки ожиданиям которого, парень на вид не больше двадцати лет, вошел в комнату.
– Привет, значит ты Рурхан, а меня зовут Джейсон. Я просто знаю, как тебя зовут, поэтому думаю, нет смысла от всех этих церемоний знакомства. Будем считать, что познакомились, – сказал он, осматриваясь по сторонам, по привычке сложив руки за спиной и выправив спину, казалось он вот-вот примет строевую стойку.
– Да конечно, – скрыв волнения улыбкой, ответил Рурхан.
– Мрачное, какое-то тоскливое место, все эти незаселенные места такие. Так ты здесь прожил почти месяц? – спросил Джейсон.
– Да.
– Ничего себе! Ну, все твоему затворничеству конец. Ну, ты как готов?
– К чему готов?
– Я не знаю, мне было велено просто довести тебя до места. Так ты идешь?
Они вышли из университета, в глаза Рурхану ударил солнечный свет, он слегка отстал, в свете солнечного дня рассматривая со стороны величественный корпус храма науки пленившего его своими сокровищами на несколько недель. Таким образом, он про себя прощался с университетом, открывшим ему мир артэонов и мир в целом. Джейсон остановился и подождал его, и в последующем всю дорогу он старался держаться наравне с Рурханом, специально замедляя шаг. Они прошли от университета к метро по тому же пути, по которому его привел Гордон. В шуме трясущейся кабинки здешней подземки провели пару минут. На все вопросы Рурхана о том, куда они едут или кто отправил его за ним, Джейсон отшутился, что он якобы солдат, и просто слепо выполняет приказ, и как, всегда руководство не посвящает его в детали. Джейсон еще вначале их пути прямо пояснил, что общих тем у них сейчас практически нет, а отвечать на какие-либо вопросы ему запрещено его «командованием». Они почти всю дорогу молчали, но это была спокойная тишина, этот артэон, несмотря на грозные размеры, внутри простой и незамысловатый совершенно не смущал Рурхана.
При выходе из метро Рурхану открылся очередной лиственный внутригородской парк, деревья которого к празднику были увешаны ленточками и цветными фонариками. Джейсон привел его в самое сердце артэонского мира, один из центральных кварталов города. Свидетельством чему являлась возвышающаяся за верхушками окружающих деревьев армидейская ЦентрЦитадель, сейчас кажущаяся близкой как никогда. Один из крупнейших центральных парков города раскинулся лабиринтом из белых каменных дорожек, зажатых аккуратными лиственными дебрями, вдоль границ которых, по обеим сторонам тянулись ряды лавочек-качелей. Этот парк, обычно заполненный смехом, криками резвящихся детей, под присмотром, сидящих на лавках взрослых, сейчас пустовал. Сегодня зеленые лабиринты парка были заполнены только пением птиц. Еще при выходе из метро Рурхан заметил двух охраняющих вход в него пограничников. Также среди белых дорожек парка, им навстречу попались еще двое вооруженных солдат для чего-то патрулирующих здесь территорию. Вооруженные патрули посреди города Рурхана очень удивили, ведь артэоны вроде как разумны и живут в гармонии, не требуя никакого контроля над собой, так кого и отчего охраняют эти солдаты?
За столбом-указателем с табличками «Болотистый пруд» и «Волейбольная площадка», после поворота в следующий закоулок зеленых коридоров парка мимо них прошла компания из трех человек. Человек, вот именно простых людей, здесь в центре города, святая святых артэонского внутреннего мира. Стало понятно, что здесь делают вооруженные солдаты, и от кого они охраняют свой мир. Но для Рурхана возникал следующий вопрос: «Что здесь делают люди, ведь по идее их проникновение сюда недопустимо?». Джейсон пояснил только что сегодня праздник. «… Ну, или как праздник… Особый день я бы так сказал. Поэтому город сегодня полностью открыт для посещения. Туристы бродят повсюду и погранцы приведены в усиленный режим несения службы. В такие дни я счастлив, что не один из них», – Джейсон старался уйти от ответа.
– Говоря о празднике, ты имел в виду День начала лета?
Джейсон замялся, замедлил ход. – Нет, ну в смысле. Да тоже. Это сложно будет объяснить, вот так просто разом. Понимаешь… Подожди немного, сейчас я приведу тебя к тому, кто умнее меня, она тебе все доходчиво объяснит. Сейчас уже скоро придем.
Миновав еще несколько поворотов белой дорожки парка, встретив по пути еще несколько компаний людей, они вышли на сокрытое зеленой глушью, шелестящей листвой, волейбольное поле. По бокам волейбольной сетки стояли лавочки-качели, на одной из которых, тихо покачиваясь, одиноко сидела молодая прекрасная девушка. То, что она не случайно заблудший сюда турист было сразу видно по ее необычной красоте. Та самая гармоничная, в чем-то безупречная, со штрихом легкой человеческой неровности артэонская красота – результат кропотливого старания Духа, что делает ее похожей на произведение искусства. Как и у всех артэонов, ее безупречная, нежная кожа переливается на солнце блеском, резко отличая от людей кажущихся на этом фоне серыми. Ее темно-синие волосы средней длины, на макушке были окрашены в темно-фиолетовый цвет. Темно-фиолетовые узоры похожие на лепестки от макушки сползали по ее локонам вниз. Легкое летнее зеленое платье до колен с узорами из красных, желтых цветов, дополняемое босоножками цветастой палитры. В руках у девушки был большой цветок темно-синий как ее глаза. Увидев их, она решила не давить на Рурхана своим взглядом, опустив голову вниз, замерев, наоборот дав ему возможность себя рассмотреть. Джейсон остановился в паре метров от этой красавицы. Она, пригладив волосы, боязливо не поднимая взгляд, встала с лавочки. И вдруг весь мир в одну секунду перестал существовать для Рурхана, ведь она, улыбаясь, смотрела прямо на него. Убедившись, что все внимание Рурхана приковано к ней Джейсон быстро исчез из вида, оставив их наедине. Ее красота мгновенно сковала Рурхана, заставив его сердце трепетать. В его сознании она отразилась чем-то неописуемо прекрасным, сошедшим с небес и озарившим своим светом. Ее белоснежная улыбка, подаренная ему, оказалась слишком резкой и неожиданной, как и прямой взгляд неописуемой глубины прекрасных синих глаз. Он беспомощно замер не в силах пошевелиться, в то время как мысли в голове спутались. Она, тепло, просто улыбаясь, своеобразно приветствовала его, настраивала последующее общение на нужную волну, а он ошпаренный такой внезапностью, сдавленный слетевшими с катушек эмоциями замер в ступоре, это длилось пару секунд, для него показавшихся вечностью. При улыбке ее ровные гладкие губы переливались блеском красной помады, каждым своим изгибом оставляя шрам в душе Рурхана. Ее темно-синие глаза, источающие наивную доброту, ярко выделялись на безупречно белоснежном фоне.
