Прихожу домой и тоже врубаю музыку. Забираю сидюк из маминой комнаты и ставлю Офори Ампонсу. Моя любимая вещь — «Разбитое сердце». Пусть все вокруг ее послушают. Ставлю проигрыватель на окно.
— Привет! Я — Гарри! А это — моя музыка! Надеюсь, вам понравится!
А вдруг сидюк свалится вниз? Не стоит его высовывать так далеко. Надеюсь, мою песню все услышали, наш проигрыватель не очень-то громкий. К тому же Лидия его требует. У нее день рождения, и она хочет послушать два новых диска.
Лидия:
— Давай же!
Я:
— Несу уже, несу! Не ори!
Мама:
— Не зли ее! Вот тебе кусок торта, угости своих голубей.
У Лидии торт сплошь из шоколада. На свой день рождения я попрошу торт «Человек-паук». Из дома прибыли подарки для Лидии, в огромной коробке. Я первым выскочил к двери. Мы оба поджидали с нетерпением, но Лидия как раз пошла поприветствовать вождя, когда в дверь постучали. Почтальон отдал посылку мне. Если бы не день рождения сестры, я бы первый вскрыл ящик.
Лидия:
— Руки прочь! Я все слышу!
Я:
— Ага, в мечтах!
Лидию с ящиком я сфоткал на ее телефон. В посылке оказался не один подарок, их было много.
От Абены два диска: Майкл Джексон и Квав Кесе.
Бабушка Ама подарила Лидии серьги-кольца. Серьги были из чистого золота. (Для проверки попробуй металл на зуб. Если никаких следов не осталось — золото настоящее.)
Лидия:
— Не суй мои сережки в рот! Ну вот, обслюнявил!
Я:
— Хочешь, чтобы я их проверил, или нет?
Лидия:
— Нет!
Еще в ящике был отпечаток ладошки Агнес. Обожаю. Намазали ей ручку краской и приложили к бумаге. Агнес и имя свое написала. То есть за нее написали, водили по бумаге ее пальчиками с зажатым карандашом. Меня тоже так учили. Буквы получились такие милые, только кривые, будто следы паучка.
Папа сделал для Лидии деревянную плясунью. Пожалуй, фигурка изображала мою сестру, только лицо было другое. Папа не знал, что Лидия совсем забросила танцы, а когда танцевала, забывала улыбаться.
Сестра разревелась.
Я:
— Не нравится, я себе возьму. В школе махнусь. Сменяю на диско-часы.
Лидия:
— Не приставай!
Я:
— Чего это она?
Мама:
— Скучает по папе, вот и все. Не зли ее.
Я:
— Не грусти. Ведь сегодня твой день рождения. Чего рассопливилась-то?
Лидия:
— Заткнись!
Мама:
— Харрисон, отстань от нее.
Позарез было нужно Лидию рассмешить.
А то весь день насмарку. Я постарался припомнить всякие смешные слова, которые могли бы ее развеселить. Буду произносить их одно за другим, пока какое-нибудь не сработает.
Я:
— Ну же, возлюбленная моя. Выше носик.
Мимо. Даже не поморщилась.
Я:
— Пусть, о пусть уйдет подальше твоя грусть.
Опять мимо.
Я:
— Ты — солнечный лучик, ты одна светишь мне, освещаешь дорогу в кормёшной тьме.
Мама:
— Харрисон! Что еще за «кормёшной»?
Лидия:
— Перестань!
Она чуть-чуть улыбнулась, я видел. Только не сдаваться. Еще одна попытка.
Я:
— Мяу-мур-му, горевать ни к чему. За что я тебя так люблю, не пойму.
Лидия:
— Прекрати!
Я:
— Попалась! Я выиграл!
Лидия расхохоталась, не в силах больше сдерживаться. Мне все-таки удалось спасти сегодняшний день. Лишние очки мне теперь даже и не нужны. Пусть Лидия запишет их на свой счет.
Я:
— А от меня подарочек хочешь? Тогда следуй за мной, он не дома.
Лидия:
— Иди ты знаешь куда? Нашел девочку для приколов.
Я:
— Это не прикол, клянусь.
Мама:
— Не смотри так на меня. Я тут ни при чем.
Я:
— Идем же, котишка-трусишка.
В конце концов Лидия сдалась, любопытство победило. Я шагал впереди, она за мной. Проходя по лестнице, мы оба старались не дышать.
Лидия:
— Мы куда?
Я:
— Увидишь. Доверься мне.
Мы обошли нашу башню и остановились. Лидия вертелась волчком, высматривая свой подарок, и ветки деревьев осмотрела, и окна домов, и под машины заглянула, и даже под мусорный контейнер. Места себе не находила. Никак не могла сообразить, что ей искать. Круто.
Лидия:
— Давай гони свой подарок и идем уже! Где он?
Я:
— Прямо перед тобой.
Сзади к нашему дому пристроили пандус для инвалидных колясок, чтобы спокойно съезжали-въезжали. Утром из муниципалитета прибыл строитель со своей бетономешалкой. Дин все подбивал меня забраться в бетономешалку, но я не подписался. Вляпаешься в бетон, а он как схватится, не обрадуешься! Зато я с самого начала знал, что сделаю. Правда, хранить тайну и целый день никому ни словечка — это чокнуться можно!
Цемент еще не застыл. Строитель ушел обедать. Если уж проводить задумку в жизнь, так прямо сейчас. Лучшего момента не выберешь.
Лидия:
— Зачем ты меня сюда притащил?
— Прыгни сюда. Будет зверски круто. Отпечатки твоих ног затвердеют и останутся здесь навсегда. Тогда пандус будет принадлежать нам, и все вокруг об этом узнают. Да не один только пандус, вся башня. Только топни со всей силы, чтобы четкий след остался.
Лидия:
— Вот дурость-то! Не стану я никуда прыгать.
Я:
— Ну же, давай! Это займет одну секунду! Оставишь отпечатки ног, а я напишу рядом твое имя, чтобы все знали. Постараемся на пару. Чур, я первый.
Я собрался с духом, встал в стойку и скакнул на пандус, стараясь обе свои ноги вдавить поглубже в цемент.
Лидия:
— Со стороны может показаться, что ты типа обгадился.
Я:
— Зато классно получилось. Учись.
Я досчитал до десяти, покачался с носка на пятку, чтобы отпечатки вышли поглубже, и, резко оттолкнувшись, отпрыгнул в сторону. Ничего не смазал. Отлично получилось, ровно и четко. Даже надпись «Диадора» с подошвы кроссовок пропечаталась, не говоря уже об узоре. Супер!
Я:
— Выскочить обратно трудно. Бетон липнет. Надо напрячься как следует. Твоя очередь.
Лидия:
— Вот дурак.
Я:
— Давай, лень ходячая! От подарков не отказываются! Не оскорбляй дарителя!
Лидия:
— Ладно уж, ладно!
Она попробовала сделать злое лицо, но получилось плохо. Согнула ноги в коленках, сгруппировалась и прыгнула. Ее ноги впечатались во влажный бетон как раз около моих. Она и до десяти досчитала, шевелила губами, я видел.
Я:
— А теперь покачайся с носка на пятку.
Лидия:
— Качаюсь, качаюсь!
Выпрыгнуть обратно у нее никак не получалось, бетон прихватил здорово. Она чуть не свалилась и завопила как маленькая.
Лидия:
— На помощь!
Я:
— Без паники, сейчас я тебя вытащу.
Я потянул ее изо всех сил, и Лидия выпрыгнула. Теперь наши отпечатки были рядом, четкие и красивые. Все контуры вышли отлично. Лидии понравилось. Она даже притвориться не успела.
Лидия:
— Питии быстрей наши имена, пока не застыло совсем.
Я присел у пандуса и написал наши имена под отпечатками. Пришлось давить на палец изо всех сил, чтобы буквы можно было прочитать. Чесслово, шикарно вышло.
Лидия улыбалась от уха до уха.
Я:
— С днем рождения. Я же говорил, тебе понравится!
Цемент, прилипший к моему пальцу, смахивал на тесто, правда, воняло от него блевотиной. Если его не отодрать вовремя, палец окаменеет. Мы вымыли кроссовки в луже, я палочкой выковырял бетон из каждой щели. Теперь все вокруг про нас узнают. Я дождаться не мог, пока следы высохнут. Постереги их за меня, пока не затвердеют, хорошо?
Постерегу. Всем охота испортить праздник, урвать побольше, я нагажу на всякого, кто сунется чересчур близко. Хочешь знать, что я думаю? Я тут торчу достаточно давно, чтобы составить свое мнение по ряду вопросов. Ваша беда в том, что ты, как и все вы, хочешь быть морем. А ты не море, ты всего лишь капля дождя. Одна капелька из нескончаемого числа. Если ты это примешь, жить станет намного легче. Повторяй за мной: я — капля в океане. Я — сосед своего соседа, я — нация, я — север, я — все и ничто. Я — один из многих, и все мы падаем вместе.
Или же я просто крылатая крыса и сам не понимаю, что несу.
* * *
Я люблю приятные сюрпризы. Вот вроде бетона, который, казалось, только и ждал, чтобы мы отметились. Или если типа уверен, что человек — бестолочь в каком-то деле, а оказывается, он мастер. Так получилось с Маником, никто и думать не думал, что он хороший вратарь (ну как же, толстый такой), а Маник — просто находка. Кипер он классный, его не прошибешь. Ловит все, что летит в его сторону. Я как-то случайно со всей силы шарахнул мячом ему по голове, так он и не поморщился, играл, будто ничего не случилось. Только глаза сделались какие-то не такие. После этого мы прозвали его Суперруки. Прозвище ему нравится, как услышит, улыбается во весь рот.
Все вокруг:
— Очередной сэйв Суперрук! Парень зажигает!
