и она нашу тогдашнюю беседу в кабинете шерифа Дули. Спертый воздух, трепещущие под вентилятором листочки для записей, деревянную шкатулку у меня на коленях…
— Целые разговоры будто бы опять всплыли на поверхность, — говорю я. — Словно я повторяю их снова и снова. Но потом я думаю о том времени, когда у меня в последний раз было такое же чувство…
Снова осекаюсь, напоминая себе, что уж об этом-то мама никак помнить не может. Про последний раз она ничего не знает — про то время в университете, когда воспоминания нахлынули снова, столь живые, что я не могла отличить прошлое от настоящего, тогда от сейчас. Реальность от воображения.
— Наверное, у меня просто по случаю приближающейся годовщины паранойя разыгралась, — говорю я. — Ну, то есть больше обычного.
Смеюсь, убираю руку с ее ноги, чтобы прикрыть рот. Задеваю ладонью щеку и чувствую, что она мокрая, что по лицу бегут слезы. Я и не подозревала, что плачу.
— Мне, похоже, просто требовалось проговорить все это вслух. Сказать кому-нибудь, чтобы самой почувствовать, насколько все глупо звучит. — Я вытираю щеку ладонью, которую потом обтираю о брюки. — Господи, как я рада, что раньше всего заглянула к тебе… Вообще не знаю, из-за чего я так беспокоюсь. Отец в тюрьме. И никакого отношения к этому не имеет.
Мама смотрит на меня; глаза ее переполнены вопросами, которые, как я знаю, она хотела бы задать. Опускаю взгляд на ее руку, на почти незаметно дрожащие пальцы.
— А вот и я!
Я подскакиваю на месте и резко оборачиваюсь туда, откуда прозвучал голос. Это Шерил, стоит в дверном проеме. Положив руку на грудь, я перевожу дух.
— Не хотела вас испугать, дорогуша, — смеется она. — Как вы тут без меня, неплохо провели время?
— Да. — Бросаю взгляд на маму. — Хорошо все-таки, когда получается встретиться.
— У вас ведь, Мона, всю неделю от посетителей отбоя нет, верно?
Я улыбаюсь, радуясь, что Купер исполнил свое обещание.
— И давно мой брат успел заскочить?
— Не ваш брат, нет. — Шерил подходит к маме сзади, берется руками за спинку каталки, ногой отпускает тормоз. — Другой человек. Сказал, что он — друг семьи.
Я гляжу на нее, нахмурив лоб.
— Какой еще другой человек?
— Ну, такой, модного вида, не из местных. Вроде сказал, что из Нью-Йорка…
У меня сдавливает грудь.
— Каштановые волосы? — спрашиваю я. — Очки в черепаховой оправе?
Шерил щелкает пальцами, потом тыкает указательным в мою сторону:
— В точку!
Я встаю, беру с кровати сумочку.
— Мне пора, — говорю, быстро подхожу к маме и обнимаю ее за шею. — Прости меня, мама. Прости… за все.
Выскочив за дверь, я несусь по коридору; с каждым стуком каблука в грудной клетке нарастает ярость. Да как он посмел? Как он только посмел? Добежав до вестибюля, я врезаюсь в стойку и пытаюсь перевести дух. Да, я догадываюсь, кто этот загадочный визитер, но мне нужно быть уверенной…
— Марта, мне нужен журнал посетителей.
— Вы в нем уже расписались, милочка. Помните, когда вошли?
— Нет, мне нужно глянуть, кто приходил раньше. В эти выходные.
— Дорогая моя, не уверена, что могу вам позволить…
— Кто-то в этом здании позволил пройти к моей матери человеку, не имевшему на то разрешения. Он назвался другом семьи, но никакой он не друг. Это опасный человек, и мне нужно знать, был ли он здесь.
— Опасный? Милочка, мы не пускаем никого, кто не имел бы…
— Пожалуйста, — прошу ее я. — Пожалуйста, можно мне посмотреть?
Она какое-то время вглядывается в меня, потом, нагнувшись, берет со стола журнал и пододвигает его ко мне вдоль стойки. Я шепчу «спасибо» и принимаюсь листать покрытые подписями страницы за предыдущие дни. Добираюсь до вчерашнего раздела — я потратила этот день впустую, валяясь на диване, — быстро пробегаю глазами по списку, и сердце мое замирает, когда я вижу имя, которое надеялась не увидеть.
Записанное неразборчивым почерком доказательство, которое я искала.
Аарон Дженсен был здесь.
Глава 16
После второго гудка отвечает знакомый голос:
— Аарон Дженсен.
— Говнюк! — сообщаю я, даже не пытаясь представиться, и ураганом несусь к машине через парковку. Вернув журнал, я немедленно набрала голосовую почту моего офисного телефона и заново прослушала сообщение, которое Аарон оставил мне в пятницу вечером.
Можете перезвонить мне прямо по этому номеру.
— Хлоя Дэвис, — отвечает журналист; по голосу можно заподозрить, что он улыбается. — Я так и думал, что вы мне сегодня позвоните.
— Вы заходили к моей матери! Кто дал вам право?
— Я сообщил вам, что намерен встретиться с вашей семьей. И честно обо всем предупредил.
— Нет, — я трясу головой, — вы сказали насчет отца. На отца мне насрать, но мама — это уже за гранью!
— Давайте встретимся. Как вы понимаете, я сейчас в городе. И все вам объясню.
— Идите в жопу, — обрываю его я. — Не собираюсь я с вами встречаться. Ваш поступок напрочь неэтичен.
— Вы что, об этике со мной хотите поговорить?
Я застываю на месте в двух шагах от своей машины.
— Что вы имеете в виду?
— Просто давайте сегодня встретимся. Я вас надолго не задержу.
— Я занята, — нагло утверждаю я, открывая машину и проскальзывая внутрь. — Один пациент за другим.
— Тогда я зайду к вам в офис. Подожду в приемной, пока у вас окно в расписании не появится.
— Нет, — выдыхаю я, зажмуриваясь. Упираюсь лбом в руль. Ходить и дальше вокруг да около бессмысленно. Дженсен все равно не отвяжется. Он прилетел в Батон-Руж из Нью-Йорка ради того, чтобы встретиться со мной, и если я хочу, чтобы он перестал копаться в моей жизни, придется с ним поговорить. Лично. — Пожалуйста, в офис не надо. Я согласна с вами встретиться, хорошо? Прямо сейчас. Где бы вы хотели?
— Час еще ранний… Как насчет кофе? Я угощаю.
— Рядом с рекой есть одно заведение, — говорю я, ущипнув себя за переносицу. — «Кофе-хаус». Жду вас там через двадцать минут.
Даю отбой, врубаю заднюю передачу и, развернувшись, еду в направлении Миссисипи. До кафе мне десять минут, но я хочу быть там раньше его. Когда он только появится в дверях, я уже буду сидеть за столиком, который сама выберу. В нашем разговоре я займу водительское сиденье и не стану довольствоваться ролью пассажира. Не стану защищаться, как сейчас, когда меня застали врасплох.
Припарковавшись неподалеку, я ныряю внутрь небольшого кафе — замечательного, но мало кому известного заведения на Ривер-роуд, наполовину скрытого за дубовыми деревьями, с которых осыпается серо-зеленая листва. Внутри полусумрак. Я заказываю себе латте;
