— Так у них уже был НЭП?
— Не у них, товарищ капитан, а у нас. — Терпеливо поправил Игнатьев. — Так вот, у нас был НЭП, но весь вышел. А тут безо всякой помпы, спокойно и как здесь говорят в рабочем порядке, открываются частные заведения. Наверняка контроль за ними серьёзный, но сам факт говорит о многом [95]. Помните речь Сталина на пленуме ЦК, где он говорил о возможности вернуться для таких как мы. Вот где-то с этого момента всё и началось. Фундаментальнейшие подвижки в обществе и экономике. Словно бы у них сменилось всё руководство. А между тем, руководство осталось прежним. Стало быть, произошло что-то, что так сильно повлияло на политику государства. Что-то или кто-то. Но я совершенно искренне советую всем нам не лезть в эти дебри. Оторвут голову, даже не задумываясь. Не будет никакого ГУЛАГа и суда. Будет скоропостижная смерть от апоплексического удара табуреткой. — Полковник достал из кармана штанов часы, и открыл крышку. — Однако пора и спать ложиться. Кто его знает, какой день нам предстоит. А мне, между прочим, не восемнадцать, когда я мог и караул отстоять и к барышням отправиться.
Министром обороны мог стать любой политик, вне зависимости от военных заслуг. А вот начальником генерального штаба даже в мирное время не становились без внушительной военной карьеры.
Именно такими и были начальник французского генштаба Морис Гюстав Гамелен и руководитель Британского имперского генерального штаба Джон Стендиш Горт встретившиеся для приватного разговора на одной из вил в Биаррице. К разговору оба начальника генеральных штабов подготовились вполне основательно, заставив своих офицеров напрячься как никогда. Небольшая свита из пары офицеров охраны, сидела на первом этаже, а генералы, устроились с комфортом в зале на втором, где располагался музыкальный салон, и открывался замечательный вид на атлантическое побережье.
Морис Гамелен и Джон Горт были не знакомы лично, но конечно же знали друг о друге достаточно, чтобы считаться старыми приятелями. Их обоих волновало происходящее, причём настолько, что былые обиды и разногласия были отодвинуты в сторону. В сущности, несмотря на быстро растущую мощь Рейха, они не видели в нём настоящего противника. Истинный враг виделся ими там, в России, которая за последнее время усилилась настолько, что стала вызывать настоящий страх.
— Вот всё что смогли собрать мои люди относительно Красной Армии. — Генерал Гамелен положил на стол папку с документами. — Что-то по косвенным свидетельствам, что-то по данным сторонних наблюдателей. — Итоговое резюме на последней странице. — Он задумчиво посмотрел на стол, и его коллега, мигом поняв причину затруднения, выложил на стол портсигар.
— Угощайтесь, прошу вас. — Джон Горт, раскрыл папку, быстро просмотрел всё её не слишком объёмистое содержание, гораздо более внимательно прочитал итоговую справку, и посмотрел на Гамелена, который в это время тоже смотрел документы британского генштаба. — Несмотря на разницу в подходах, думаю, итог примерно одинаков.
Гамелен тоже достал сигарету и неторопливо раскурил её, выстраивая формулировки.
— Япония, которую Советы разгромили в течение нескольких недель, практически не в счёт. Силы задействованные там, говорят о локальном пограничном конфликте. Второй звоночек прозвучал более тревожно. Армия Финляндии насчитывала шестнадцать полнокровных дивизий, и была практически уничтожена в течение десяти дней. Потом последовал рискованный, но эффектный десант в Хельсинки, закончивший войну.
— И Польша. — Добавил Гамелен. — Это уже совсем не Финляндия. Сорок дивизий, треснули, словно яичная скорлупа под каблуком. А что большевики творили в воздухе, это вообще немыслимо. В небе над Варшавой они выходили вчетвером против эскадрильи и побеждали! По моим данным их новый истребитель И-180 не хуже германского Мессершмидта — сто девять, ваших Харрикейнов, и наших Моран-Солье. Есть данные, что Люфтваффе ускорило поступление в войска сто-девять серии Эмиль, и срочно готовят серию Фридрих.
— Такая же суета и в Вермахте. Новые русские танки оказались совсем не новыми, но модификации сделали их грозными машинами не только для пехоты, но даже для танков! Танковый бой под Лодзью, когда Советы уничтожили во встречном сражении все танки польской армии практически без потерь, показал, что скоротечный танковый бой вполне реален, и они готовы к нему гораздо лучше, чем мы. Соотношение потерь говорит об этом совершенно определённо.
— Согласен. Но самое печальное, что разгром Польши, Финляндии и этого прибалтийского сброда, произошёл одновременно. — Гамелен поднял палец. — Разрозненные силы европейских государств ничего не смогут противопоставить этой мощи. Даже Гитлеру понадобится два — три года для того, чтобы сравняться с большевиками по мощи, но бог знает, что они за это время придумают.
— Я имел определённые контакты с людьми Гальдера [96]. — генерал Горт, задумчиво посмотрел в окно, где атлантический прибой накатывался на пустынный пляж. — У них настоящая паника. Все их приготовления к войне с Советами оказались пустой суетой. Кстати, в их планах, Франция занимает не последнее место. — он выразительно посмотрел на французского коллегу, но тот лишь отмахнулся.
— Перспективы большевистского вторжения меня волнуют куда сильнее, чем гипотетическая агрессия Рейха. Всё же цивилизованный мир это одно, а восточные дикари — совсем другое.
— Я бы не был столь категоричен относительно дикарей, но в целом поддерживаю вашу позицию. — Джон Горт кивнул. — Мало того, наши американские друзья, также весьма сильно обеспокоены этой ситуацией, и сейчас идёт обсуждение мер противодействия угрозе.
— Думаете, американцы вмешаются в европейский конфликт? — Скептически возразил Гамелен.
— Только когда их победа будет гарантирована. — А вы, дорогой друг не желали бы своей армии подобных условий? — Риторически спросил британский генерал. — Сейчас очень важно обеспечить нашу ударную европейскую силу новыми ресурсами, и помощью.
— И в качестве такой помощи вы видите Францию?
— Согласитесь, вхождение в Рейх полноправной стороной, это совсем не то же самое, что стороной побеждённой. Я знаю, у вас, весьма сильны прокоммунистические силы, но полагаю, гестапо легко со всем справится.
— А вы, не боитесь, что Гитлер после нас наброситься на Британию? — Гамелен насмешливо прищурился.
— Нет не боюсь. — Горт покачал головой. — И Британия и Штаты отделены водным пространством, а для полноценной десантной операции у бошей просто не хватит кораблей. Конечно, какую-то имитацию войны мы устроим. Бомбардировки, воздушные бои, но ни инфраструктура, ни заводы не пострадают. Ну и, разумеется, если вдруг Советы начнут теснить Гитлера, мы сделаем всё мыслимое и даже немыслимое для того, чтобы архитектура послевоенного мира была выгодна нам, а не большевикам. Нашего влияния, и влияния Североамериканских государств достаточно для этого.
— А ваши контакты с людьми Гальдера не продвинулись до стадии взаимных гарантий? — Осторожно спросил Гамелен.
— Разумеется, господин генерал. — Горт улыбнулся. — А иначе, зачем затевать эти… контакты. Взаимные гарантии, и более того, взаимные обязательства в данной ситуации есть основа наших взаимоотношений. Война должна оформить новые мировые границы и будет это так как нужно нам.
Примерно в это же время, состоялась не менее историческая беседа между Эрвином фон Лахузеном [97] и адмиралом Канарисом [98]
Адмирал, который недавно получил аналитическую записку о результатах польской, и финской войны, приобрёл лишний козырь в борьбе за усиление своего ведомства, а конкретно второго отдела Абвера ответственного за диверсии и саботаж. Предполагалось создание полка специальных операций на основе «800 учебно-строительной роты особого назначения» под командованием капитана Теодора фон Хиппеля [99]. Бывший офицер военной разведки Австрии, Лахузен после аншлюса [100] был переведён в Абвер, в первый отдел (разведка) но Канарис видел в Лахузене, большой потенциал, в основном потому, что тот не имел глубоких связей и соответственно обязательств в германской армии. Таким образом, адмирал хотел, чтобы создаваемыми войсками спецназначения командовал человек обязанный ему лично.
Русские уже применили свои диверсионные группы, и довольно успешно. Десант на Хельсинки и Таллин, эффективная работа по ближним тылам финской и польской армии, доказывали, что подобные части могут и должны сказать веское слово в новой войне. Но кроме того, полк, а лучше бригада хорошо обученных и готовых ко всему солдат, могут стать хорошим подспорьем в его личной борьбе за власть.
Сейчас, адмирал наблюдал за тем, как Лахузен листал справку подготовленную полковником Пикенброком [101] по частям спецназначения большевиков. Наконец Лаухаузен закончил, и закрыв папку положил её на стол адмирала.
