стремясь поскорее спрятаться. Один мальчик тут же пролез за длинную штору, а тот, что бежал следом за ним, спрятался под синим плащом одного из стражников, который даже глазом не моргнул и продолжил стоять, словно каменная статуя. Оставшиеся же мальчик с девочкой залезли под цветастый гобелен с изображением луны, висевший на противоположной стене, и тут же уронили его.
Все это время за ними пристально наблюдала королева, при этом вид у нее был такой, словно она смотрит какое-то интересное театральное представление. Облокотившись на одну из рук, она взяла с золотого блюдца немного винограда, и не глядя отправила несколько ягод в рот, при этом все еще с интересом следя за детьми. Художник же, заметив, что королева поменяла позу, со спокойным видом отложил кисти и стал работать над задним фоном картины, убирая лишнюю краску с помощью смоченного в воде бархатного платка.
В этот момент в зал вошла, скорее всего, одна из близких прислужниц королевы, которой было велено присматривать за детьми. Она вела за руку еще одну, совсем уж маленькую девочку, которая, судя по раскрасневшемуся лицу, недавно плакала. Кинув быстрый и немного испуганный взгляд на трон, прислужница низко поклонилась королеве, а затем, с явной наигранностью стала искать детей, делая вид что не замечает, как они перешептываются в своих укрытиях. Девочка же, шагая с ней рядом, несколько раз с любопытством глянула на трон, и даже пару раз, с невнятным детским мыканьем, ткнула в сторону королевы пальцем.
Посмотрев на Эна, и поняв, что тот больше ничего не хочет ему сказать, Феликс прошел вперед чтобы лучше рассмотреть детей. У него не было сомнений, что среди них есть и сам молодой Эн, — или как назвала его мать — Сахимэль, — а иначе королева вряд ли бы позволила так бесцеремонно вести себя в ее присутствии. Но дело в том, что все дети были в богатых одеждах, и так быстро разбежались, что Феликс просто не смог их толком разглядеть. К тому же он не заметил ни у одного из них того самого сложного узорчатого нимба над головой, который сиял у младенца в предыдущем воспоминании. Поэтому Феликс подошел к самому ближайшему из мальчишек, который прятался за тяжелой шторой. Тот как раз выглянул из своего укрытия чтобы разведать обстановку. Но это оказался не Эн, хотя мальчик так же был довольно мил. По длинным бровям и заостренным чертам лица было понятно, что он был прямым потомком эйнов, или как их теперь называют, арлекинов.
Феликс не стал долго разглядывать его, и переключился на другого мальчика, который прятался совсем рядом, под плащом у неусыпного стражника. На этот раз интерес Феликса возрос многократно, когда он увидел белоснежные перья, высовывающиеся из-под синей ткани. Служанка, которая только что прошла мимо, сделала вид что не заметила их, хотя не увидеть эти подрагивающие крылья мог лишь полный слепец. Даже маленькая девочка попыталась их ухватить своими короткими пальцами, но не смогла дотянуться. После того, как служанка повернулась к стражнику спиной, полы плаща ненадолго поднялись, и Феликс смог разглядеть под ними испещренное золотыми узорами прекрасное лицо, и волосы, цвета серебра. Без сомнений, это был самый красивый ребенок, которого Феликс видел в своей жизни, но тем не менее это был не Сахимэль. Возможно, это был его двоюродный брат, и сын принцессы Баа. Малышка же, которую вела за руку служанка, явно играла в прятки лучше ее, и уже несколько раз указала пальцем на те места, где прятались дети.
Осталось лишь одно место, где мог прятаться маленький принц. Феликс, а вместе с ним и служанка, как раз направились в его сторону. Прислужница королевы уже достаточно подыграла детям, да и девчушка, которая шла с ней рядом, уже без устали указывала на упавший гобелен, продолжая издавать непонятные детские звуки, которые еще не могли соединиться во внятную речь. Феликс увидел, как зашевелилась украшенная гербами тяжелая ткань, когда служанка подошла ближе. Не было никакого сомнения, что тот, кто под ней прятался, вот-вот будет найден. Но как только служанка приподняла упавший гобелен, то Феликс увидел под ней лишь золотовласую девочку. Она была тоже преисполнена красоты и благородства, и даже в тенях гобелена ее светлые волосы переливались таким драгоценным оттенком, будто на них падали лучи яркого летнего солнца.
Но Сахимэля нигде не было, и это повергло в недоумение не только служанку и Феликса, но и саму королеву, которая продолжала следить за ними. Но не успел никто ничего сказать, как из-за спины стражника, который стоял рядом с гобеленом, выбежал молодой принц, и быстро подскочив к служанке, сорвал с ее пояса крохотный серебряный колокольчик. Маленькая девочка, которая шла рядом со служанкой, тут же со слезами попыталась отнять колокольчик, но Сахимэль уже успел отпрыгнуть на несколько шагов назад.
— Ха-ха! Мы вновь победили! — восторженно произнес он, позвенев колокольчиком у себя над ухом. — Тебе следовало спрятать его где-нибудь в другом месте, чтобы мы тоже его искали. — с небольшой досадой произнес принц, пока маленькая девочка уже во всю рыдала, и топая ногами, пыталась дотянуться своими крохотными ручками до колокольчика. — А так, получается, что ты сама принесла его нам. Ты совсем не умеешь играть в прятки, Харамун.
Феликс смотрел на молодого принца, и не мог поверить, что когда-то Эн был таким беззаботным мальчишкой. Но то, что перед ним был именно сын королевы, не было никакого сомнения. На его лбу были те же самые переливчатые узоры, что и у настоящего Эна, который тоже подошел к нему, и сейчас не отрываясь смотрел на самого себя в молодости. Да и другие черты лица были схожи. Феликс так же отметил, что у маленького принца не было никаких украшений, и одежда была очень свободной и не стесняющей движения, когда как у других детей, которые уже успели выбраться из своих укрытий, были надеты всевозможные драгоценные браслеты, кольца и серьги. Видимо, он заранее их снял, чтобы они своим звоном не выдали его.
— Может, колокольчик стоило отдать нашей маленькой звездочке? — проговорила золотовласая кузина Сахимэля, которая, подойдя к плачущей девочке, обняла ее сзади и попыталась успокоить.
— Ни в коем случае! — принц тут же сжал кулак с серебряным колокольчиком. — Рамунэль все тянет в свой непослушный рот, так что она бы его просто съела, и мы бы никогда не выиграли!
— Вот-вот. — вставил длиннобровый мальчик-эйн. — Рамунэль жуткая капризнулька, зачем мы вообще взяли ее с собой играть? Нужно было оставить ее с другими
