опущенных решеток города, готовый встретить врага, хотя шансов на победу у этой кучки отважных воинов было столько же, сколько у муравья проглотить медведя.
Следуя за Эном вдоль многочисленных рядов солдат, Феликс подумал, что тот, видимо, знает куда идти, и какое именно событие сейчас происходит. И подозрения маленького никса быстро подтвердились, когда они вышли к передней линии войска, где, ко всему прочему, стояли и главные военачальники. По крайней мере так подумал Феликс, но приглядевшись, увидел, что помимо разодетых в искусные доспехи мужчин, там стояли и несколько женщин. В частности, там была королева Каа, которая держала в руках странное оружие, похожее на зазубренный ритуальный серп, который был объят пугающим черно-золотым пламенем. Также там была златовласая кузина, которая уже заметно подросла, и теперь была почти не отличимая от своей высокой матери, которую Феликс видел до этого. Она, как и стоявшая рядом королева, была облачена в элегантные облегающие тело доспехи, поверх которых была наброшена шелковая красная ткань, которая трепетала на ветру, что придавало вид, будто доспех объят огнем.
Как только Феликс подошел поближе, то тут же понял, что между всеми этими высокородными людьми шел какой-то жаркий спор. Но сильнее всех негодовал высокий юноша, в котором Феликс не сразу признал Сахимэля. Он, как и все остальные, был облачен в роскошные черные латы, которые отливали радужным блеском, в зависимости под каким углом смотреть, а порой, когда молодой король поворачивался или отходил в сторону, Феликсу казалось, что его доспехи и вовсе меняют цвет, будто хамелеон, который пытается слиться с северным сиянием.
— Что значит оставить город?! — с раздражением и злобой воскликнул Сахимэль, быстро подходя к королеве. — Ты сама себя слышала?! Мы стоим на пороге победы, а ты предлагаешь просто отступить?!
Феликс был абсолютно сбит с толку, увидев перед собой эту непривычную картину. Мало того, что Эн облаченный в латы уже выглядел довольно необычно, хотя доспехи ему очень шли, так еще и его эмоциональное поведение шло в разрез с тем, что привык видеть Феликс. Это был совершенно другой человек, почти полная противоположность спокойному и взвешенному Эну, который сейчас стоял рядом, и холодно смотрел на самого себя. При этом черты лица и возраст у обоих был примерно одинаковый. Отличием было лишь то, что у Сахимэля волосы были чуть короче, чем у настоящего. Тем временем, уже король Сахимэль, продолжал спорить с матерью:
— Это не обсуждается! Мы возьмем этот ничтожный клочок земли во чтобы то ни стало! Я лично сожгу каждого, кто осмелиться противиться моей воле! И я не желаю слышать никакие оправдания, к тому же они совершенно неуместны в сложившейся ситуации! Я не вижу ничего, что помешало бы мне осуществить задуманное!
— Ты не понимаешь! — во взгляде Каа на секунду промелькнул страх смешанный с яростью, но она быстро подавила его, сменив гнев на более нейтральный и даже льстивый тон. — Эта земля проклята. Она не стоит того, чтобы за нее сражались и гибли наши люди. Посмотри, — она обвела рукой голую пустошь, которая окружала город, — тут нет ничего, кроме забвения. Эта земля лишена могущества.
— Мне плевать. — взгляд короля тоже переменился, и теперь стал холодным и непреклонным. — Все в этом мире склонится перед моей волей или сгинет в небытие. Отступление равносильно проигрышу, — он повернулся к матери спиной, и все также холодно посмотрел на высокие стены Алгобсиса, — милосердие удел слабых. Если они не желают признать меня своим повелителем, то я обращу их жизнь в прах.
— Сын мой, прошу… — Каа любовно прильнула к спине Сахимэля, и обняла его всеми четырьмя руками, выронив горящий серп на потрескавшуюся землю. Феликсу даже стало немного неловко смотреть на них, так как Каа была все такой же молодой и красивой, и совершенно не выглядела как мать, обнимающая сына. — Ты полноправный владыка всех земель, а небо твой трон. Но есть народы, которые в своих далеких и диких краях еще не знают об этом. Не стоит тратить силы на ничтожную горстку отщепенцев, время которых уже на исходе.
— Ты права. — Сахимэль сделал шаг вперед освобождаясь от объятий матери. — Мы не будем растрачивать время. Он повернулся к военачальникам, которые, увидев его взгляд, тут же все попадали на колени. — Приведите мне Рахамуна. Пусть изложит этим невежественным глупцам мою волю.
Не прошло и минуты, как между рядов появился высокий мужчина в длинных атласных платьях. Феликс мигом признал в нем кузена Сахимэля, но не сразу обнаружил его крылья, которые теперь оказались сложены таким изящным образом, что походили на белый плащ, который покрывал плечи и спину. По его виду было ясно, что он бы не воином, а скорее занимал руководящую должность советника короля.
Не говоря ни слова, он, вместе с королем, вышел вперед войска, и теперь все взгляды были устремлены только на них. Как только они остановились, Рахамун расправил свои белые крылья, и все солдаты за его спиной разом, как и их военачальники, упали на колени. Даже лошади, и те склонили свои гривы в явном повиновении.
— Нечестивые безумцы и глупцы! — вдруг раздался громкий и поражающий своим величием голос, который разнесся во все стороны, эхом отдаваясь в небесах и далях. — Перед вами стоит владыка всего мира и несчастных душ, что населяют его! Отриньте пустые веянья, которыми полнятся ваши ничтожные мысли! Все это время вас вскармливали ложью ядовитые языки лжепророков! Лишь один в этом мире достоин править всеми! Узрите же, невежи, силу Короля всех земель Аина!
В этот момент грянул гром, и чистое синее небо начало сменяться на такую-же безмятежную звездную ночь. Изменения были плавными, но довольно быстрыми. Не прошло и десяти секунд, как день стал ночью. Вместе с этим над головой Эна воссиял тот самый сложный ореол, который Феликс видел раньше. Теперь уже на колени опустились и высокородные повелители, в том числе и сама Каа. Все вокруг застыло в абсолютной покорности. Но продлилось это не долго.
Сначала слабо, а затем все сильнее, но стены Алгобсиса тоже стали источать загадочный светлый ореол. Тогда Феликс увидел, что не все небо окутала ночная пелена, и маленький голубой кусочек еще оставался виден среди темных красок. Именно через него, словно сквозь чердачное окошко, пробивались лучи света, которые освещали город точь-в-точь как чудеса, которые изображались на старинных церковных фресках и гравюрах.
— Сила твоя поистине безмерна, Король! — раздался новый голос, в котором Феликс мигом узнал белого посланца. — Но не стоит умалять власть тех, кто одарил тебя этой силой!
