– Несостоятельным, – повторил Далинар. – Это мягко сказано. – Он кивнул на мостовиков. – Я забираю их в свой лагерь.
– Боюсь, я не смогу с ними расстаться.
У Каладина упало сердце.
– Не думаю, что они так уж дорого стоят, – бросил Далинар. – Назови цену.
– Они не продаются.
– Я плачу шестьдесят изумрудных броумов за человека.
С обеих сторон солдаты изумленно ахнули. Это было в двадцать раз больше, чем давали за хорошего раба.
– Не соглашусь и на тысячу, – ответил Садеас, и Каладин увидел в его глазах смерть друзей. – Забирай своих солдат и уходи. Оставь мою собственность здесь.
– Не провоцируй меня.
Внезапно напряжение вернулось. Офицеры Далинара положили руки на мечи, а его копейщики встрепенулись, стискивая древки оружия.
– Не провоцировать тебя? – переспросил Садеас. – Это что еще за угрозы? Убирайся из моего лагеря. Нетрудно заметить, что нас больше ничего не связывает. Если попытаешься украсть мою соб ственность, я буду иметь полное право напасть в ответ.
Далинар стоял не шевелясь. Он выглядел уверенным, хотя Каладин не понимал почему. «И вот умирает еще одно обещание…» – подумал он, отворачиваясь. В итоге, невзирая на все свои хорошие намерения, этот Далинар Холин оказался ничем не лучше остальных.
За спиной Каладина раздались изумленные вздохи.
Он замер, потом резко повернулся. Далинар Холин призвал свой массивный осколочный клинок; с лезвия, как всегда после призыва, падали капли воды. Доспех великого князя Холина слабо задымился, буресвет потек из всех трещин.
Садеас отпрянул, его глаза распахнулись в испуге. Гвардейцы выхватили мечи. Адолин Холин поднял руку, явно начиная призыв собственного оружия.
Далинар шагнул вперед и вонзил клинок в самый центр почерневшего глифа на камнях. Потом отошел и произнес:
– За мостовиков.
Садеас моргнул. Затихли все шепоты; люди на поле были слишком потрясены, чтобы дышать.
– Что?! – воскликнул Садеас.
– Клинок, – громко и твердо проговорил Далинар, – в обмен на твоих мостовиков. Всех до единого. Каждого в этом лагере. Они станут моими, и я буду распоряжаться ими как хочу, а ты никогда больше к ним не притронешься. В обмен на них ты получаешь меч.
Садеас недоверчиво уставился на клинок:
– Это оружие стоит целое состояние, и не одно. Города, дворцы, королевства…
– Мы договорились? – спросил Далинар.
– Отец, нет! – воскликнул Адолин, в чьей руке появился его собственный клинок. – Ты…
Великий князь вскинул руку, приказывая сыну молчать. Сам он не сводил глаз с Садеаса:
– Мы договорились? – Каждое слово звучало ударом меча.
Каладин глазел, не в силах ни шевелиться, ни думать.
Садеас посмотрел на осколочный клинок; его взгляд был полон вожделения. Потом глянул на Каладина, самую малость поколебался, протянул руку и схватил меч:
– Забирай этих тварей, чтоб их бурей унесло.
Далинар коротко кивнул и повернулся к Садеасу спиной.
– Уходим, – приказал он своим сопровождающим.
– А ведь они бесполезны, – процедил Садеас. – Далинар Холин, ты один из десяти дурней! Разве не понимаешь, до чего обезумел? Об этом поступке будут говорить как о самом глупом решении, которое когда-либо принял великий князь алети!
Далинар не оглянулся. Он подошел к Каладину и остальным членам Четвертого моста:
– Идите. – Голос великого князя Холина звучал мягко. – Заберите свои вещи и раненых. Я пошлю с вами солдат для охраны. Оставьте мосты и поскорее приходите в мой лагерь. Там вы будете в безопасности. Я даю вам слово чести.
Он пошел прочь.
Каладин стряхнул оцепенение и, бросившись за великим князем, схватил его за бронированную руку:
– Погодите. Вы… это… что сейчас произошло?!
Далинар повернулся к нему и положил руку на плечо – синяя латная перчатка великого князя блестела, выделяясь на фоне остального сланцево-серого доспеха.
– Я не знаю, что с вами сделали. Могу лишь догадываться, какой была ваша жизнь. Но вот что мне известно: в моем лагере вы не будете ни мостовиками, ни рабами.
– Но…
– Сколько стоит человеческая жизнь? – негромко спросил Далинар.
– Работорговцы говорят, около двух изумрудных броумов. – Каладин нахмурился.
– А что думаешь ты?
– Жизнь бесценна, – тотчас же ответил он, повторяя слова отца.
Далинар улыбнулся, в уголках его глаз появились морщины.
– Надо же, какое совпадение – это и есть настоящая стоимость осколочного клинка. Выходит, сегодня ты и твои люди пошли на жертвы, чтобы купить мне двадцать шесть сотен бесценных жизней. И я смог с вами за это рассчитаться всего лишь одним бесценным мечом. По-моему, хорошая сделка.
– Вы и в самом деле так считаете? – спросил изумленный Каладин.
Улыбка Далинара сделалась поразительно отеческой.
– С точки зрения чести? Безусловно. Вперед, солдат, доставь своих людей в безопасное место. А попозже вечером у меня будет к тебе несколько вопросов.
Каладин бросил взгляд на Садеаса, который благоговейно рассматривал свой новый клинок.
– Вы сказали, что разберетесь с Садеасом. Вы так это и планировали?
– Я не разобрался с Садеасом. Я разобрался с тобой и твоими людьми. Сегодня мне надо сделать кое-что еще.
Короля Элокара Далинар нашел в дворцовой гостиной.
Великий князь Холин еще раз кивнул стоявшим снаружи гвардейцам и запер за собой дверь. Солдаты выглядели обеспокоенными. Ничего удивительного; он отдал им весьма необычный приказ. Но они все выполнят. Они носили цвета короля, синий и золотой, однако на самом деле были людьми Далинара, выбранными за свою особую преданность.
Дверь щелкнула и закрылась. Король в осколочном доспехе рассматривал одну из своих карт.
– А-а, дядя! – Он повернулся к Далинару. – Хорошо. Я хотел поговорить с тобой. Знаешь, какие слухи ходят о тебе и моей матери? Понимаю, что ничего предосудительного не могло случиться, но меня действительно тревожит, что болтают люди.
Далинар пересек комнату, топая по роскошному ковру латными ботинками. По углам висели заряженные бриллианты, а резные стены переливались – свет отражался от вделанных в узоры блестящих кварцевых осколков.
– Дядя, ну честное слово, – продолжал Элокар, качая головой. – Твоя репутация среди обитателей лагеря начинает меня всерьез раздражать. Видишь ли, эти сплетни вредят и мне самому, так что… – Король замолчал, увидев, что Далинар остановился примерно в шаге от него. – Дядя? Все в порядке? Часовые доложили, что во время сегодняшнего штурма случилась какая-то неприятность, но я как раз глубоко задумался. Пропустил что-то жизненно важное?
– Да, – бросил Далинар и пнул короля в грудь.
