не решился.
Деревянные дома за покосившимися заборами потемнели от старости и речной сырости. Кое-где на бревенчатых стенах пробивался мох. Прогнившие крыши прогнулись, и казалось, вот-вот рухнут. Из-за нависшей скалы солнечный свет не проникал сюда, делая ложбину сумрачной и безмолвной.
— Как здесь тихо, — прошептала Энн, — даже птиц не слышно, будто вымерло все…
— Это хорошо, что вымерло, — поежился Воробей, — не хотел бы я здесь с кем-нибудь повстречаться.
— Не каркай, Птица, — шикнул на него Гектор. — Смотри в оба и палку хоть возьми какую… С палкой то, сумеешь совладать?
— Конечно сумею, — надулся Воробей.
— Надеюсь, что с палкой ты обращаешься лучше, чем с карабином. Эх… Такое оружие профукал, дурья твоя башка!..
— Ну я же не специально, — проныл Воробей. — Так получилось… И вообще, это был мой карабин.
— Ага, твой! — прошипел Гектор. — Будешь ерепениться — дальше пойдешь один. Послал же мне бог негораздка!
— Ну уж нет, — замотал головой парень, — сами меня сманили, теперь вы за меня в ответе.
— Ты, что собачонка какая, чтобы отвечать за тебя? Пора уже мужиком становиться, чай, годков уже больше десяти-то стукнуло.
— Мне двадцать, — пробубнил Воробей.
Первый двор оказался поросшим лебедой и крапивой. Во дворе дом и огромный амбар. Они выглядели целее, чем на других подворьях. Крыша у дома не прогнившая, да и сарай добротный. Надо в нем пошукать. Продираясь к амбару, Гектор подобрал старую ржавую лопату. Ее черенок оказался мокрым и скользким от росы. Гектор осторожно приблизился к сараю, держа наготове “оружие”. Двери оказались заперты на толстенный засов из куска березы. Странно, что там может быть такого ценного?
Старик откинул засов и распахнул дверь. В ту же секунду из глубины сарая на него кинулась тень. Гнилые челюсти ожившего клацнули рядом с лицом. Гектор охнул и завалился на спину, выставив вперед острие лопаты и готовясь принять удар. Но ожившего отбросила назад цепь, прикрепленная к ошейнику на его шее. Старик вскочил на ноги, Энн и Воробей подбежали сзади и остолбенели от увиденного: в сарае с цепями на шеях копошились ожившие. Протягивая вперед подгнившие руки, они яростно шипели, натянув цепи в струну.
— Не бейте их, — раздался сзади старческий голос. — Они надежно привязаны и не причинят вам вреда. Когда-то они были моей семьей!
Глава 13
Сгорбленная высохшая старуха в сером рваном платке и в бесформенном платье улыбалась беззубым ртом. Пытливые выцветшие глаза осматривали путников:
— Проходите в дом, вижу, вы голодные и устали.
— Вы здесь живете одна? — воскликнул Воробей, вытаращившись на бабку.
— Не одна, скоро сыночек придет с охоты. Одни мы с ним на хуторе остались, — голос старухи дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и приветливо закивала головой, приглашая в дом. — Давненько уже людей живых не видели. Слава тебе, господи, не всех ты еще прибрал. За что же нам такое наказание? Откуда ж напасть такая появилась? Виданное ли дело — люди умирать перестали!
— Не люди это больше, — поморщился Гектор. — Зачем в амбаре их держишь?
Старуха отмахнулась и у казала на дом:
— Заходите, гости дорогие.
Скрипучее и продавленное крыльцо привело в дом. Он оказался внутри просторным. Дощатый пол, не видевший много лет половой тряпки, скрипел и прогибался под ногами. Посреди широкой кухни расположился огромный стол из грубо оструганного дерева с массивными лавками. В углу возвышалась старая русская печь с пожелтевшими и потрескавшимися от времени боками. Темный коридор из кухни упирался в прикрытую дверь комнаты. Пахло сыростью и гнилой картошкой.
— Садитесь, садитесь. Откуда вас принесло-то? — хлопотала старуха. — Сейчас накормлю вас. Куда по реке идете?
— Заблудились мы, — коротко ответил Гектор.
— И не мудрено. На сто верст вокруг ни одной деревни. А вы оставайтесь здесь, на хуторе избу вам справим — свободных много, — неожиданно предложила хозяйка. — А в городе сейчас, сами знаете, упыри и бандиты. Не можно сейчас в город. Лучше здесь. Нет здесь мертвяков, потому что лес кругом и людей тоже нет.
— А где остальные жители деревни? — Энн с любопытством рассматривала засохшие цветы в глиняных горшках на облупленном подоконнике.
— Так сгинули все, как зараза пошла — перекусали друг дружку и по лесам разбрелись, а мы с сыночком в погребе схоронились. Неделю не выходили, слава тебе, господи, живы остались! Не добрались до нас упыри проклятые! Да вы угощайтесь, уж не до жиру, но чем бог послал. Меня Людмилой зовут, а вас как величать?
С этими словами старуха вытряхнула на стол из грязного подола еще дымящуюся картошку в кожуре, только что сваренную в чугунке на печке. Энн передернуло, но она тут же подавила проявление брезгливости. Голод давал о себе знать. Картошку можно и очистить от кожуры. Главное, не вспоминать про грязный подол.
— Пейте чаек, на травках, сама собирала. Витамины, где ж сейчас их взять, как ни в травках?
Людмила разлила чай по заскорузлым железным кружкам. Незнакомый, но манящий аромат трав сгладил отталкивающий вид кружек, и Гектор отхлебнул первым.
— Хорош чаек, Людмила, — похвалил старик. — Что за коренья ты намешала? Поделись рецептиком. Облепиха, иван-чай и ромашка здесь точно есть. Чую их. А еще привкус странный… Не пойму что за травка.
— А что рецепт — дело нехитрое, — прищурилась бабка, — вот только травки эти кроме меня никто не сыщет, получается что без надобности вам мой рецепт.
Старуха рассмеялась. Но вместо смеха получился “заржавелый” скрип.
Чай приятно согревал и расслаблял. Воробей глыкал уже вторую кружку, привалившись к стене. Его совсем развезло, и он готов был уснуть прямо за столом.
— Ой, что-то я так устал, — бормотал он. — Будто не спал вечность.
