Меня ждал сюрприз. Пока я отсутствовала, кто-то здесь основательно прибрался. Колбы оттёр, мебель переставил, полы подмёл… Мистер Чистоплюй и Само Совершенство, вы! Точно вы!
На панели инструментов, где раньше было шаром покати, обнаружилась куча непонятных приспособлений. Жаль, памятку не оставили. Она бы здесь пригодилась. Вот что за пунктирный прямоугольник справа? А загогулина в виде лассо — она зачем? А штуковина, похожая на скальпель? Что делать с пластырем и губкой? Штамп, лупа, малярная кисть — кто-нибудь, просветите, как быть с этим добром?!
У меня началась паника, и я быстренько свернула инструментальную панель. А с нею заодно и всю ментальную лабораторию. Пойти на свидание в универсальном балахоне для работы, дома и сна? Отличная практика, я считаю!
Я очень своевременно закончила приводить себя в порядок: снаружи, со стороны коридора послышались вопли негодования. Негодовала, конечно же, Мира. Она вернулась с занятий и обнаружила У-Ворюгу в заключении.
— Палачи! Душегубы! Кто енотика в клетку посадил?
Когда я вышла, намереваясь аргументировать свою позицию палача и душегуба, клетка, где содержался вредитель, наполовину растаяла под воздействием плавящих лучей из ментальной лаборатории Миры.
— Варвары, дикари и невежи! — дополнила перечень она.
— Вообще-то ты — главное заинтересованное лицо, — сказала я, непринужденно прислоняясь к стене. — Кто жаловался, что съели его любимое печенье? А кто выл, что его растворимый кофе постирали в тазу?
— Но это же енотик!
Всё с Мирой ясно. Безнадёжная заступница братьев меньших.
Меня было не переубедить. Я по-прежнему придерживалась мнения, что тем, кто разводит антисанитарию и расхищает запасы провизии, в замке иллюзий не место.
Когда "заступница" уничтожила образцовое творение моих рук и енот ускакал на свободу, чтобы вершить злодеяния, я удостоилась пристального внимания, глаз по пятаку и местоимения "ой".
Мира подобралась ко мне поближе. Привстала на цыпочки, просканировала профиль и анфас. И почесала затылок. Прямо сейчас в ее извилинах полученные данные подвергались углубленному анализу.
— Слушай, а это точно ты? — потрясенно выдала она.
Глава 19. Перезагрузка
Нам стоило немалого труда вернуть Мире почву под ногами. Она забыла выключить в лаборатории плавящие лучи — те так и шпарили в стену, хотя плавить там уже было нечего. Всё ее внимание было приковано ко мне.
— Нет, скажи, ну как же так? — недоумевала она, продолжая вглядываться в мои серо-голубые глаза. Поди разбери, сокрушается она или завидует.
На деле Мира балансировала где-то посередине между печалью и счастьем. Печалью — по поводу того, что над нею не поиздевались так же, как надо мной (Дополнительные сверхспособности! Хочу-хочу-хочу!). А счастьем, потому что после всех экзекуций любимая подружка Сафро осталась жива и вдобавок превратилась в сногсшибательную красотку.
Тай Фун сперва втолковал Мире, что ей подобная трансформация не грозит, ибо не судьба. А потом авторитетно заявил, что она может на меня положиться, потому как теперь я в некотором роде буду ее личной охраной.
А я-то думала, где здесь собака зарыта! Вот вам и пожалуйста: в нагрузку к бонусным сверхспособностям у нас, оказывается, идет ответственность за беглых дочерей межпространства.
— Только сначала понадобится тренировка, — сделал упор Тай Фун.
— Куда же без тренировки! — рассудительно отозвалась Мира.
— Значит, я могу конфисковать Сафро на сегодняшний вечер?
Моё терпение грозило лопнуть. Незачем расшаркиваться. Конфискуйте уже поскорее!
Итак, меня выкрали. Утащили под руку в потоки разгоряченного южного ветра, к плеску волн, ритмам самбы и джаза, выставкам картин под открытым воздухом, многочисленным ларькам с сувенирами и равнодушному спокойствию отдыхающей публики.
Мы вливались в праздничную пестроту вечера, как реки вливаются в море. Прогуливались под ручку, словно среднестатистическая влюбленная парочка. Глазели, смешивались с толпой и выплывали из нее невредимыми, чтобы окунуться в жизнерадостную суматоху на соседней улочке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Со стороны могло показаться, будто мы поссорились, но злостно решили не разлучаться, невзирая на разногласия. Идем, друг на друга не смотрим, молчим, как рыба об лёд. В реальности же между нами протекал весьма занимательный диалог.
"Стало быть, не свидание, а тренировка", — язвительно подумала я.
"Подправим настройки в твоей ментальной лаборатории — да и дело с концом, — мысленно иронизировал Тай Фун. — На романтику даже не надейся. И целовать тебя я не буду, а то как бы чего не приключилось".
В искусстве безмолвной коммуникации он был куда более красноречив и саркастичен.
"Всё, что могло приключиться, уже приключилось, — не осталась в долгу я. — Так что можете удариться в романтику, не возражаю".
Мы выпили в арт-кафе по чашечке капучино, прикупили крекеров для вреднюги-енота и выдвинулись на побережье. Тай Фун намеренно повел меня извилистой дорогой, уводящей прочь от цивилизации. И не к мягкому песочку, который топчет прорва народу, а к утёсу, куда забредают лишь поэты да социопаты.
На утесе он традиционно обнял меня со спины, прижался щекой к моему виску — и в крови тотчас начал разгораться огонь. От него становилось тепло. Он растворял накипь в душе и вытеснял из головы мрачные думы, наполняя каждую клеточку тела живительным светом.
Шокированное конкуренцией, солнце изо всех сил торопилось смыться за горизонт.
Ох, мистер Тай Фун, что же вы со мной творите! Стоит вам вот так меня обнять — и я теряю над собой контроль, а заодно связь с реальностью и всякое понятие о времени. Меня охватывает жажда, и так просто ее не утолить. В момент своего наивысшего расцвета она иссушает и дарит прохладу, горчит и порождает медовую сладость. Как такое может быть? Что за потрясающе противоречивое чувство?
Если вас вдруг назначат моим куратором, сбегу. Однозначно сбегу.
Он украдкой поцеловал меня в затылок, вызывая ментальную лабораторию. Открыл инструментальную панель — и я кожей ощутила его недовольство.
"Система барахлит. Ошибки валятся. Придется перезагрузить интерфейс", — обрисовал проблему Тай Фун.
"Ха, перезагрузка! Мне что, готовиться падать в обморок? Вот почему вы не могли всё качественно настроить с первой попытки?"
"Опыта нет, — оправдался тот. — А в обморок ты не упадешь. Так, лёгкое забытьё. Как сон под наркозом".
Что ж, и на том спасибо.
Он порывисто выдохнул и сдавил меня покрепче, демонстрируя силу своей любви. Представляю, как эффектно мы смотрелись на вершине утеса в лучах заходящего солнца! Секунда — и экран ментальной лаборатории потух. Я какое-то время болталась на хрупком пороге между явью и забытьем. А затем — жужжание, хлопок — и меня окунуло, как в патоку, в круговерть цветных бестолковых галлюцинаций.
Признаться, у меня всегда было туго с доверием. Я боялась полагаться на людей и никогда, ни в одной даже самой душевной компании не чувствовала себя в безопасности. Наверное, виной тому травмы детства.
Когда же в мою жизнь ворвался вихрь под названием Тай Фун, со сложностями было покончено. Он отослал детские травмы куда подальше и велел им не возвращаться. И я стала верить ему как себе. Соглашалась там, где раньше могла возразить. Расчищала в сердце место для второго пилота и подыскивала ему метафорический лётный шлем. А также позволяла ставить над собой рискованные эксперименты, отринув сомнения и зная наверняка: финал будет счастливым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вообще говоря, отношения, куда не затесалась ложь, где обе стороны держат обещания и небезосновательно верят друг другу, — феномен сродни чуду.
И вот сейчас мистер Второй Пилот преспокойно изъял мое подсознание, отрегулировал настройки и чудесным образом вернул меня обратно в материальный мир, а я ведь даже не задумалась, что его действия могут мне навредить. Иная, более здравомыслящая женщина еще на подготовительном этапе отвесила бы назойливому энтузиасту пощечину с оттяжкой, покрутила пальцем у виска и определенно не стала бы ввязываться в экстремальные авантюры, замешанные на любви.
