Даже после того как проституция снова стала вне закона, Сторивилль остался местом, где и в шестидесятых годах двадцатого века можно было найти девиц определенного сорта. Неподалеку построили полицейский участок, однако в квартале по-прежнему царила атмосфера опасности, которая, казалось, никогда не исчезнет.
— Давай вернемся к тебе, — предложила я и потянула Кассандру за руку.
— Нет, — ответила она, упрямо сжав губы.
— Почему ты так одержима этой погоней?
Ее лицо приняло мечтательное выражение, и мне на мгновение показалось, что она начнет откровенничать, но затем жрица вновь посерьезнела.
— У меня свои резоны. Порошок не потеряла?
— Нет, но предпочла бы пушку.
Я вспомнила о пистолете, которым меня снабдил Адам и который так и остался лежать в багажнике моей машины – о да, пользы от него сейчас хоть отбавляй.
Кассандра молча извлекла из сумки здоровенный нож. У меня отвисла челюсть. Кто эта женщина?
— Э-э, наверное, не очень-то разумно расхаживать тут с этой штуковиной.
Кассандра вздернула бровь:
— Поверь, в этом районе — очень даже разумно.
— Здесь нет никого, кроме нас.
— Ошибаешься. Они здесь повсюду, — заявила она и направилась к кладбищу.
По спине пробежал холодок. Кто такие «они»?
Не желая оставаться в одиночестве, я устремилась за Кассандрой и подоспела как раз в тот момент, когда она достигла ворот кладбища святого Людовика. По каменному забору бежала колючая проволока. Кованые центральные ворота были закрыты на тяжелый замок.
Я радостно выдохнула, но тут Кассандра наклонилась и надавила на створки. Ворота открылись.
— Проклятье, — буркнула я.
Кассандра глянула на меня с усмешкой:
— А как, по-твоему, Чарли проник внутрь?
— Разве он не умеет просачиваться сквозь стены?
— Он зомби, а не привидение.
— Уверена?
Кассандра подняла ладонь с зажатым в ней порошком.
— Давай выясним.
Не дожидаясь моего согласия или отказа, она скользнула в ворота. Я с тоской посмотрела на улицу, сверкавшую огнями, словно стадион во время воскресного матча. Я видела множество машин и даже редких явно живых прохожих. Мне хотелось остаться.
— Диана! — раздраженно позвала Кассандра.
Я не могла бросить ее одну и поэтому тоже вошла в ворота.
Серп луны освещал кладбище, создавая игру теней и слабо озаряя белые надгробные камни. В остальном здесь царила тьма.
— Смотри под ноги, — тихо предупредила Кассандра. — Тут много разрушающихся старых плит. Запросто навернешься.
— Куда мы идем?
— Могила Мари Лаво — лучшее место для поисков зомби.
— Как скажешь.
Склеп новоорлеанской королевы вуду располагался неподалеку от центральных ворот. Высокий, но в целом ничем не примечательный, он пристроился среди многих других. Я не увидела бы в этом белом квадратном памятнике ничего особенного, если бы не цветы перед входом и нарисованные на стенах крестики.
— Что это такое? — прошептала я.
— Есть поверье: если нарисовать три крестика на склепе Мари, три раза шаркнуть ногой по земле или трижды стукнуть по ее усыпальнице, то желание сбудется.
Я начала мурлыкать старый мотивчик «Постучи три раза».
Кассандра фыркнула, подошла к склепу и постучала в дверь. Раз. Два. Три.
Я замерла, когда эхо этого звука разнеслось в ночной тишине. Я почти не сомневалась, что на стук кто-то откликнется, и резко обернулась, услышав, как где-то на кладбище зазвенел колокольчик.
— Живой портрет, — пробормотала Кассандра и пошла на звук. Поскольку мне совершенно не хотелось оставаться одной и наблюдать за тем, как королева вуду, не дай бог, восстанет от стука, я присоединилась к спутнице.
— Какой еще живой портрет?
— Разве ты не слышала такое выражение?
— Разумеется, слышала. Но так говорят, когда один человек похож на другого. При чем тут колокольчик, который звенит на кладбище? — Я потерла внезапно заледеневшие руки. — Ночью, в темноте.
— Это кладбище открыли в 1789 году. Тогда еще не знали, что желтую лихорадку разносили москиты. Считалось, что болезнь передавалась от человека к человеку, и неважно, от живых или мертвых.
— Понятно.
— Поэтому кладбище разместили за пределами города в надежде воспрепятствовать лихорадке. Но смертность была повальной и многие боялись заразиться, поэтому некоторых больных порой хоронили заживо.
— Вот незадача.
Кассандра повернулась ко мне, вздернув брови.
— Это еще слабо сказано. Из-за существующей здесь уникальной практики захоронений усыпальницы вскрывают для погребения новых тел. Когда на дверях с внутренней стороны начали находить царапины от ногтей, возникла прекрасная идея.
Колокольчик внезапно перестал звонить, и наступившая тишина была столь оглушительной, что я почти слышала наше дыхание.
Кассандра указала на склеп.
— Сверху стали вешать колокольчики, протягивая веревку внутрь. Людей предупреждали, что если вдруг они очнутся в темноте в замкнутом пространстве, надо просто найти веревку и позвонить в колокольчик, и тогда подоспевший смотритель выпустит их на свет божий.
— Довольно умный ход.
— Недурной, — согласилась Кассандра. — Вот только люди бывали немало удивлены, видя вчерашних покойников разгуливающими по улицам. Из-за этого явления и возник термин «живой портрет».
Я размышляла о затихшем колокольчике.
— Так кто же звонил сейчас?
— Давай проверим.
— Давай не будем, — возразила я, нашаривая руку Кассандры, но жрица уже ускользнула.
Вход в склеп находился с противоположной стороны, и не успели мы повернуть за угол, как раздался глухой стук.
Кассандра так резко остановилась, что я налетела на нее сзади.
— Как будто хлопнула дверь, — прошептала она.
— А на этом кладбище еще есть смотрители?
— Нет.
— Этого я и боялась.
Мы вместе выглянули из-за угла и увидели, как Чарли помогает какой-то женщине выбраться из склепа. На гробнице значилось имя: Фавро. Я на всякий случай его запомнила.
— Он твой, она моя, — велела Кассандра и вышла из укрытия.
И Чарли, и женщина зарычали на нас.
— Миссис Бизли! — выдохнула я.
Не выказав никаких признаков того, что услышала меня или узнала свое имя, она продолжила рычать вместе с Чарли. Я и не знала, что человек способен так скалить зубы, и хотя мы с Кассандрой стояли довольно далеко, чтобы говорить уверенно, я могла бы поклясться, что у каждого из них были клыки.
Кассандра покосилась на меня:
— Ты ее знаешь?
— Пропавшая библиотекарша.
Неудивительно, что ее не нашли. Зачем искать в склепе с именем Фавро?
