— Счастлива? — Алекс чувствовал себя странно тронутым ее неподдельным энтузиазмом по поводу такого обычного дела. Его приятно удивило в ней отсутствие алчности, которую он столько раз видел в женщинах, оказавшихся в аналогичной ситуации. Да, она настоящая леди.
Кара обернулась к нему и благодарно улыбнулась. Она была очень счастлива. Ужасная поездка обернулась восхитительным переживанием. Он сильно повысил ее унылое настроение. И она с нетерпением ждала встречи на Боу-стрит.
— Да, благодарю вас. Чудесное утро. Хотя, боюсь, вы купили слишком много платьев и потратили громадную сумму, милорд.
Протянув руку, он очертил пальцем изящную линию ее подбородка. Обычно это был ничего не значащий теплый жест, применявшийся к любой женщине и не имевший значения. Но с этой женщиной, с его женой, он приобретал какое-то особое значение.
— Не смешите меня, — сказал он бархатным голосом. — Я могу вполне это себе позволить, дорогая. Кроме того, мне понравилось. Для меня большая радость делать вам приятное. — Глаза его светились искренностью.
На мгновение она утонула в этих невероятных, затуманенных глазах. Стряхнув чары, она отвернулась и прочистила горло.
— Благодарю вас, — проговорила она смущенно. — Я довольна сегодняшним днем.
А я так вдвое больше, подумал он.
По возвращении домой Карой сразу же завладела герцогиня. Треща без умолку о новых фасонах, она потащила Кару наверх. Муж послал ей сочувственную улыбку и отправился в библиотеку.
Он совершенно выдохся! Он уже не помнил, когда последний раз нормально высыпался. Рухнув в кресло перед огнем, он хватил залпом стакан портвейна и положил усталые ноги на оттоманку.
Похоже, за ним следят. Он подозревал, что черная коляска принадлежит Бушару или одному из его бандитов, которым платят за грязную работу. Превосходный знак. Если за ним следит Бушар, тогда это подтверждает, что мишенью является он сам, Алекс. Нужно подождать, пока Бушар сделает следующий ход. Зевнув, Алекс закрыл глаза и задремал.
Несколько часов спустя в дверь постучал Фаулер и разбудил его.
— Милорд, — сказал дворецкий, протягивая письмо на серебряном подносе.
— Благодарю вас, Фаулер. Леди Далтон еще наверху?
Фаулер нахмурился.
— Нет, милорд, леди Далтон ушла.
Алекс резко выпрямился, глаза его потемнели.
— Ушла? Она не сказала куда?
— Нет, милорд. Я полагал, что вы санкционировали ее уход.
Алекс провел рукой по волосам.
— Как давно она ушла?
— Приблизительно час назад. Я должен был задержать ее?
— Нет, все правильно, — ответил Алекс, занятый своими мыслями. — Благодарю вас, Фаулер. Пригласите леди Далтон ко мне, когда она вернется.
— Слушаюсь, милорд, — с поклоном ответил Фаулер и вышел.
Вертя в руках письмо, Алекс гадал, куда могла уйти его порывистая супруга. Взглянув на конверт, он надорвал его. Это было приглашение на бал.
Он собирался было отказаться, но потом передумал: почему нет? Кара почти не знает света. К тому же у нее будет повод показаться в новом туалете.
Кара выскользнула из дому беспрепятственно. Она была сильно возбуждена. Что, если она откроет нечто дурное в прошлом отца? Может, лучше оставить все как есть. Дядя Чарлз твердо заявил, что она ничего не узнает. Истина, должно быть, ужасна!
Кебмен ловко прокладывал путь по шумным улицам Лондона и вскоре остановился на Боу-стрит. Кара торопливо расплатилась с ним. Оглядевшись вокруг, она увидела трех проституток — никто, кроме падших женщин, не будет так одеваться днем. Она ускорила шаг. Переведя дух, Кара постучала в дверь и еще раз нервно огляделась. Дверь отворилась. Перед ней стоял неопрятного вида человек.
Кара заколебалась, надеясь, что не ему поручено заниматься ее делом.
— Насколько я понимаю, именно здесь я могу найти сыщиков, которые могли бы мне помочь?
— Это зависит, мисс, — широкая улыбка обнаружила несколько гнилых зубов, — от того, в какой помощи вы нуждаетесь.
Она внутренне сжалась и невольно подалась назад.
— Мне нужен кто-то, кто провел бы расследование. Полагаю, у вас есть коллеги, которые занимаются такими вещами?
Он утвердительно хмыкнул, почесал голову и жестом пригласил ее войти. Войдя в маленький, но чистый кабинет, она осторожно осмотрелась. Человек, достав грязный носовой платок, шумно высморкался и сплюнул. Платок он засунул обратно в карман рваных штанов.
Кара села перед столом и откашлялась.
— Вы работаете на кого-то, кто делает такие вещи?
— Угу, — проворчал он, усаживаясь напротив.
Кара явственно услышала урчание в его животе. Вонь распространилась по комнате, и она с отвращением сморщила нос. Как и человек, запах был положительно гадким.
— Сэр, я хотела бы встретиться с другим сыщиком, если это возможно, — пробормотала она, роясь в сумочке в поисках платка. — Может, с одним из братьев Филдинг. Как я понимаю, они основали эту контору.
— Они сейчас по горло заняты. Я просто запишу факты. Я сам могу что-то расследовать. Итак, вы потеряли что-нибудь ценное?
Она ощутила его смрадное дыхание. Прижав надушенный платочек к носу, она откинулась на спинку стула.
— Драгоценности, меха, может, любимую собачку? — настаивал он, и глаза его плясали в предвкушении заработка.
Кара покачала головой.
— Нет. Мне необходимо заглянуть в прошлое моего отца. Он умер пятнадцать лет назад, и я должна побольше узнать о его жизни. Чем он занимался перед смертью и все такое?..
Человек рыгнул, откинулся на стуле и почесал объемистый живот под пурпурным жилетом.
— Вот как? Что ж, я могу послать одного из парней заняться этим. Могу заняться и сам.
Кара отвернулась.
— Хорошо. Думаю, пусть лучше займется ваш товарищ. Могу я увидеть одного из них прямо сейчас... Немедленно.
— Вы можете платить?
— Естественно, — чопорно ответила она. — Но я хотела бы непосредственно поговорить с этим джентльменом, прежде чем обсуждать этот вопрос.
— Справедливо. Я могу взять это дело.
— У вас нет никого больше?
— Сейчас тут только я один. Как видите, контора пуста. Разгар сезона, знаете ли...
Кара проглотила комок.
— Понимаю. Если нет никого еще, то я согласна.
Почесав щеку, он сделал паузу, оценивая платежеспособность клиентки.
— Пятьдесят гиней.
Боже, это прямой грабеж! Судя по виду этого человека, он не стоит и шиллинга.
— Двадцать, — отрезала Кара.
— Тридцать.
— Двадцать пять и ни пенса больше.
Он нахмурился и поскреб небритую щеку.
— Пусть будет двадцать пять.
Неловко поерзав на жестком стуле, она прочистила горло.
