Подобные антинормы могут органично входить в нормативные тексты в особом, своеобразно метафорическом значении или чтобы замаскировать оценку говорящего: балдеть, ловить кайф – терять сознание (от безделья или от наркотика); тащиться – медленно идти; торчать – высовываться (в смысле «наслаждаться чем-либо, получать удовольствие»); крышевать – покрывать преступника. Также париться (в бане) – волноваться, переживать; откосить и отмазаться (уклониться от чего-либо, например от призыва в армию). Излюбленную ими жаргонную антинорму общага студенты, повзрослев, занесли уже в образованный язык.
Осуждаются образованными людьми ло́жить – поло́жить, пособлять – пособить, пужать, пущать (пущай), спортить, калидор, при нормах класть – положи́ть, помогать – помочь, пугать, пускать, испортить, коридор. Забавно укореняется под влиянием форм бдит, бдят, бдительный несуществующий инфинитив бдить вместо бдеть (как терпеть или сидеть): «Что разрешено и что запрещено часовому на посту? Разрешено, собственно, только одно: стоять с автоматом и бдить» (АиФ. 1993. № 7); «Начальство велело бдить» (Глуховский Д. Метро 2034. М., 2009. С. 228).
Антинормой бывает только одно, часто неожиданное значение слова: он меня достал, перестань напрягать, донимать меня, не заставляй дёргаться, то есть «надоел, оставь в покое». Ею может быть одна какая-то форма слова: ложьте, ложите, могет, можут, хочут, хочем, убежи, убёг, сёдни, жгёт, при очевидных нормах: кладите, положите, может, могут, хотят, хотим, убеги, убежал, сегодня, жжёт. Антинормально древнее, ныне диалектное смягчение: смотрить, делаеть, впрочем, вряд ли не норма он моеца (моеТСа), смеёца (смеёТСа), вообще московское твёрдое произношение глагольной частицы – сь, – ся. Неувязка традиционного написания – ся, – сь и нынешнего произношения антинормой делает и просторечно-диалектные формы смеяСЯ, веселяСЯ.
Антинормативны много делов, нет таких правов (нормативны много дел, нет прав), многих смущающие диалектизмы ложьте сюда, углУбить, звОнит. Кое-кто готов отнести сюда чуть ли ни весь «неполный стиль произнесения», допустимый (и не замечаемый!), сегодня всё чаще нейтрально отражаемый, как уже замечено, на письме: нету, тыща, тока, када, скока, рази так можно вместо гиперкорректных в звуке нет, тысяча, только, когда, сколько, разве. В печати встречаются также таких правов нету, только и делов без особого обоснования: «Депутаты пригласили к разговору ветеранов ВОВ. Историю – не трожь!» (РГ. 2012. 13 дек., антинорма выразительнее, чем норма не трогай).
Слово солнце читается без л, а при произнесении с ним – чопорная антинорма, хотя в солнышко, солнечный оно необходимо; ср.: причас(т)ный и причастие (картинка 7.7).
Старшему поколению претят распространяющиеся шофёрско-таксёрские формы езжай, ехай на месте поезжай (от устаревшего поезжать как выезжать, съезжать…); такое же смешение основ неопределённого наклонения и настоящего времени: ездиют – ездят. Двусмысленный юморок рекламы Московского юношеского турагентства «Едь в Турцию с нами!» сбивает наповал. Вряд ли кто-то возьмётся перечислить наблюдаемые антинормативные написания, порождаемые плохим знанием свода правил орфографии и пунктуации или его внутренним несовершенством.
Источником антинорм служат грамматические неувязки вроде существительных множественного числа, оканчивающихся на – ы/-а: профессора, редактора, слесаря и, несомненно, инженера, шофера считаются не совсем нормальными по сравнению с профессоры, редакторы, слесари, инженеры, шофёры. Когда-то неприемлемыми казались все формы на – а, сегодня к антинормам безоговорочно относятся лишь некоторые профессионально-жаргонные слова вроде плоскостя, скоростя, тем более что эти слова женского рода не называют род занятий.
Мало кто согласится считать нормой крутой, круче, накрученный в смысле «замечательный, модный, хороший», даже если и усомнится, являются ли они антинормой. Много споров ведётся вокруг признания нормой и антинормой вариантов вроде сох – сохнул, завял – завянул. Антинормы вроде перетурбация (норма пертурбация) возникают как результат наивной этимологии, особенно часто среди детей (мазелин вместо вазелин).
Воспринимаются как антинормы смешение глаголов давить и довлеть (удовлетворять – от библейского дневи довлеет злоба его), а также выражения власти предержащие и власть держащие. Часто это связывается с паронимами – сходно звучащими разными словами: индейцы (аборигены Америки) и индийцы (жители Индии, индусы).
О вкусах спорить не принято, но и не возбраняется. Нормами признаются лазать, лазаю, лазающий (то же что лезть) и лезть, лажу, лазящий (то же что лазать), не имеющие, правда, оттенка повторяющегося действия. При норме залезть, залезать считается антинормой залазить, хотя газетчиков она не смущает («Решили залазить в карман пассажиров, повышая цену билетов…» (РГ. 2012. 13 дек.)). Неловко звучит и фраза «Полчаса пролазал по Интернету». В случае ляжь, ляжьте при норме ляг, лягте системные силы действуют заодно с культурными, отчего К.И. Чуковский заметил: «Если бы дама с собачкой скомандовала своему белому шпицу ляжь, то Дмитрий Гуров ни за что бы в неё не влюбился». И.А. Бунин однажды признался: «Всё очарование этой дамы у меня пропало, когда она произнесла стату́я».
Сюда же отнесём меняющееся предпочтение вариантных форм мучить, мучу, мучишь… мучат и мучать, мучаю, мучаешь… мучают или брезгать, брезгаю, брезгаешь… брезгают и брезговать, брезгую, брезгуешь… брезгуют. Недавно помеченные словарями как разговорные и даже просторечные мучать и брезговать стали, кажется, уже нормой, переведя старые нормы мучить и брезгать если не в антинормы, то в ненормы. Иногда антинормой кажутся неясные управления: соскучились по вас или по вам; благодарю вас, несмотря на поддержку английской и иных иноязычных аналогий, даже не претендует на соперничество с благодарю вам.
Когда нет чётких мотивов ни для принятия, ни для запрета антинормы, кодификация крайне затруднена. Притяжательное местоимение свой вышло из ряда притяжательных мой, твой, наш, ваш, что заставило использовать вместо него родительный падеж личных местоимений он (оно), она, они: он – его сын, они – их сын. Такое нарушение системной логики (я – мой сын, мы – наш сын, а не меня сын, нас сын) породило другие антинормы: евонный, ейный (недавно в газете встретилось не еённого ума дело), ихий, ихний, последним из которых в бытовых письмах и разговорах не брезгали писатели-классики и многие нынешние знатоки.
Развившееся же в слове свой невиданное больше нигде значение «принадлежащий субъекту данного предложения» оказалось тоже внесистемным. Оно «незаконно» используется в безличных оборотах («Юрия трудно оторвать от своего любимого дела») и в идиомах («Своя рубашка ближе к телу»). Оно употребляется в значении «родственники» (свои – «родные, близкие, с кем живём по-свойски; восвояси – «домой, к себе, к своим»). Забавны казусы замены им его, её, их, взявших на себя смысл, от которого слово свой неразумно отреклось: «Ураган сбосил львов со своих постаментов» (получается, что львы сброшены с постаментов урагана). «Соперница позволяла ей проявлять свою натуру» (её натуру, а не самой соперницы). «Люди заставили его занять своё место» (его, а не их место). «Она пожелала мне успеха в своей поездке» (в моей поездке). «Работы по переустройству жилого фонда проводятся за свой счёт» (неужто за счёт работ?).
К антинормам можно отнести многие диалектные, жаргонные, иноязычные варваризмы (вдруго́рядь, молонья, вёдро, надысь, пошто, глякось, ну чё, знамо кто, понты, чувак, устаканиться, бойфренд, гёрла, мочить, кошмарить), хотя вряд ли есть возражения против сопка, что по-сибирски означает «гора», или северного парма – «тайга», которые скорее относятся к ненормам.
