одобрительно усмехнулся пожилой.
– Вот Гриня ему и не простил. А тут, похоже, анархист наш где-то черту перешел, ну Лешка его и шлепнул, – закончил рассказчик, слезая с коня и подходя к телу.
– И чего теперь будет? – не унимался пожилой.
– А это вон, у комиссара спроси, – посоветовал боец, поднимая упавшую винтовку и доставая из вещмешка кусок холстины.
– Ничего не будет. Сам виноват, – угрюмо проворчал Васильев и, взяв себя в руки, приказал: – Грузите его на коня и поехали. И так времени много потеряли.
* * *
Комиссар Васильев был прав, когда говорил, что Леха в этих местах знал все тропки и тайные дорожки. После ссоры парень оказался в деревне уже примерно через два часа, тогда как отряду предстояло проделать путь в пять часов. Здесь не было никакого злого умысла. Леху просили показать места, где хунхузы перебирались через границу, и вообще провести отряд по тем местам, где обычно двигались казачьи разъезды. Так он и сделал. А вот показывать тропы, по которым можно было добраться до нужного места гораздо быстрее, его никто не просил.
Войдя в дом, где его определили на постой, парень осмотрелся и принялся быстро собирать свои невеликие пожитки. Раз уж так сложилось, что пришлось пристрелить одного из отряда, значит, нужно срочно уходить. Власти подобных вещей не прощают. Это Леха знал еще по прежней жизни. Бывало, что казаки сходились в драке с солдатами, и таких случаях в дело всегда вмешивались власти. Казакам приходилось туго, даже если они были правы.
И только опасение властей, что казаки могут устроить серьезную бузу, останавливало их от применения силы. Обычно расходились краями, словно лодки в путину. Вот потому Леха и решил на время уйти из села. Переждать бурю, а дальше видно будет. Но пока он собирался, в дом, где он жил, неожиданно пришел товарищ Сергей. Увидев парня с вещами в руках, чекист удивленно хмыкнул и, встав в дверях, решительно потребовал ответа.
– Это как прикажешь понимать, Алексей? – спросил он, удивленно выгнув бровь.
– Я анархиста вашего пристрелил, – мрачно признался парень. – Он обещал меня пятками в костер сунуть, пока не признаюсь, где тут золото добывают. Вот я и не сдержался.
– И потому бежать решил? – прямо спросил чекист.
– А что мне, расстрела ждать? – фыркнул парень. – Вы власть, вы завсегда правы будете. Да только так просто я не дамся. Придут арестовывать, кровью умоются.
– Никто тебя арестовывать не будет, – отмахнулся Сергей. – Эту сволочь давно пристрелить нужно было. Только воду вечно мутил. Так что разложи вещи по местам и пошли ко мне. Делом заниматься будем, – велел чекист и, заметив, что парень все еще находится в сомнениях, жестко добавил: – Я тебе слово даю. Никто тебя не арестует. Я не позволю. Сколько раз тебе повторять, ты мне самому нужен.
– А кто из вас по званию старше, ты или комиссар? – подумав, вдруг спросил Леха.
– Я, – понимающе усмехнулся чекист. – Я своим мандатом могу все войска в округе под ружье поставить. А Васильев только своим отрядом командует. Доволен?
– С чего мне довольным-то быть? – снова фыркнул Леха. – Живу тут как незнамо кто. То ли проводник, а то ли выученик твой.
– Не спеши, – снова усмехнулся чекист. – Придет время, будет у тебя и звание, и должность, и отряд. Тут не все так просто, как кажется.
– А чего тут не просто? – не понял парень.
– Вот подготовлю тебя, проведем пробную операцию, тогда можно будет бумаги на тебя в Питер отправить, чтобы на должность ввести. Да и расстояние до столицы, сам знаешь. Любая почта почти полгода идет.
– Ну да, велика Россия, – задумчиво усмехнулся Леха.
– Это раньше была Россия. А теперь Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика. РСФСР, если коротко. А все вместе СССР. Союз Советских Социалистических Республик. Запомни это, Леша.
– А чего так длинно-то? – не удержавшись, растерянно спросил Леша, который и половины услышанных слов не понял.
В ответ товарищ Сергей громко, от души расхохотался. Кое-как успокоившись, он погасил начавшийся было кашель глотком Лешкиного отвара, который теперь постоянно носил с собой во фляге, и, отдышавшись, проворчал, качая головой:
– Да, парень, учить тебя еще и учить.
– Чему учить-то? – снова не понял Леха. – Я вроде грамотный. Или еще дело какое имеется?
– Политической грамотности тебя учить надо, – вздохнув, пояснил чекист.
– Не, политика мне не интересна, – скривился Леха. – Я служилого сословия, мне политика ни к чему. Казаки политических завсегда гоняли, чтобы народ не мутили.
– Никому больше так не говори, – жестко осадил его чекист.
– Почему? – удивился парень.
– Времена такие, – снова вздохнул Сергей. – Сейчас политика везде на первом месте. А услышат, что ты поддерживаешь гонения на политических, и без долгих разговоров к стенке поставят.
– Так это что ж, вообще никому ничего не говорить? – насторожился Леха.
– Если хочешь до старости дожить, научись язык за зубами держать. И помни, за любое неосторожное слово придется отвечать рано или поздно очень серьезно, – тихо, но очень весомо посоветовал чекист.
– Добро, запомню, – так же тихо ответил парень, моментально сообразив, что это не шутки.
Их разговор прервали громкие шаги и стук входной двери. В дом ввалился комиссар и, не заметив отошедшего в угол чекиста, с ходу начал возмущаться:
– Ты чего это творишь, Лешка?! Бойца пристрелил, отряд бросил! За такое самоуправство можно и в камеру загреметь на недельку, чтобы норов поубавился. Это тебе не твоя казачья вольница. В нашей армии дисциплина первое дело.
– Смотри, чтобы тебе не убавили, – огрызнулся Леха, чувствуя, что начинает звереть. – Твой анархист меня обещал пятками в костер сунуть, а ты и слова не возразил. А как я его шлепнул, так сразу про норов мой вспомнил? Шел бы ты отсюда, комиссар. Я в твой отряд не просился. Сам позвал. А не нравлюсь, так я и уйти могу. Тайга мне дом родной.
– Рот закрой! – разозлившись, рявкнул Васильев.
– Сам заткнись, – негромко ответил товарищ Сергей, выходя из своего угла. – Я смотрю, ты, комиссар, совсем мышей ловить перестал. Тебе серьезное дело поручили, а ты, значит, махновскими методами действовать решил. Людей пытать вздумал? А дальше что? В каратели подашься? Как Петлюра?
– Ты говори, да не заговаривайся! – вскинулся Васильев. – Никто б его пытать не стал.
– Но Гриню своего ты не осадил, – напомнил чекист.
– Да я его и не слушал, – смутился комиссар. – Голова другим занята была.
– Ну, значит, и говорить тогда не о чем. Гриня брякнул сдуру, ты не услышал, а Леша сделал, как учили и как привык. Свинец в башку, и вся недолга. Или ты что-то возразить хочешь?
