– Да, – сказал терапевт. – Так этого сейчас не бывает?
– Я не замечала, – ответила мама.
Когда мальчика спросили о проблеме мастурбации, он ответил, что ее уже нету. А мама сказала, что лучше спросить у Джорджа, потому что она не видела, чтобы он это делал.
Терапевт продолжал время от времени встречаться с мамой и дочерью. Симптом мастурбации, бывший проблемой в течение пяти лет, был снят за восемь встреч, занявших десять недель.
Через пять лет было проведено проверочное интервью. Дочь, Барбара, жила с мужем. Джорджу было пятнадцать, и он хорошо учился в школе. Мама сообщила, что публичная мастурбация исчезла во время терапии и больше не возвращалась. Терапевт провел с Джорджем тщательно спланированное интервью, желая узнать, мастурбирует ли тот, а если да, то получает ли от этого удовольствие. Несмотря на все усилия интервьюера, Джордж так и не сказал, мастурбирует ли он. Проблемой была публичная мас-турбация. А теперь, если он и продолжал мастурбировать, то делал это тайно, никого в это не посвящая.
9. А КАК НАСЧЕТ УЧИТЕЛЬНИЦЫ?
Когда клиента попросили выбрать одну, наиболее важную свою проблему, он ответил, что хочет иметь сексуальные отношения с женщиной. Это был мужчина тридцати четырех лет, высокий, приятной наружности, образованный, хорошо зарабатывающий. Как-то случилось, что ему так и не удалось лечь в постель с женщиной, как он этого ни хотел. Время от времени он встречался с женщинами, но не мог преодолеть расстояние от просто знакомства до интимных отношений. Много лет назад, в юности, у него было «что-то вроде секса» с проституткой в Париже, но романтических отношений не было ни с кем.
Мужчине – назовем его Математик – был задан вопрос о конкретной проблеме. Он уже дважды прошел курс психоанализа с двумя разными психоаналитиками, затем лечился в группе поведенческой коррекции, чтобы снизить уровень своей тревожности. Тревожность уменьшилась, но он был недоволен своей жизнью.
Я сказал, что возьмусь за терапию, только если передо мной будет стоять конкретная проблема. Клиент решил, что сексуальная проблема достойна терапевтического лечения. Проблема была не из легких, ибо в течение долгих лет он с блеском избегал секса. Усугублялась она и тем, что секс должен был быть с женщиной определенного типа. Математик, человек консервативный и строгих правил, не желал иметь дело с «девушкой на вечер», а стремился к отношениям с женщиной, равной ему в социальном плане. Ранний опыт клиента с женщинами был связан с его матерью. Единственный ребенок, Математик после смерти отца стал для матери единственной компанией. В конце концов она вновь вышла замуж, что дало возможность Математику покинуть дом и зажить в ином статусе. В социальном плане он был крайне застенчив и практически не имел друзей.
Расспрашивая Математика о возможностях решения его проблемы, я обнаружил, что ситуация очень непроста. Он жил одинокой жизнью не только из-за своего характера, но и из-за характера своей работы. Его исключительные способности позволили ему быть независимым исследователем. Ему платили за то, чтобы он думал обо всем, о чем пожелает, и исследовал любую проблему, которую выберет, ибо считалось, что все, что он ни сделает, будет в конце концов иметь ценность. В результате служебной независимости социальные контакты были очень ограничены. Как правило, Математик работал дома, так как у него не было ни начальника, ни коллег. И это означало для него полное одиночество.
В поисках возможных кандидатур для сексуального приключения я спросил, а какие женщины ему доступны. Вечера Математика были практически так же одиноки, как и дни, но все-таки не все. Он не посещал ни одного клуба и не имел близких друзей. Практически не имел знакомых. Тем не менее, в его жизни было две женщины, с которыми клиент периодически ужинал и ходил на концерты. Одна из них казалась более реальной кандидаткой, чем другая.
Одна из них, биолог, практически ни с кем не встречалась, принадлежа исключительно науке, хотя ей было за тридцать. Математик описал ее как полноватую, несколько бесцветную женщину, более приятную в качестве интеллектуального собеседника, нежели объекта сексуальных домогательств. Она имела две кандидатские степени и высокий авторитет в научных кругах, и их научные интересы совпадали. Тем не менее, романтики между ними не было ни на грош, а общение обычно ограничивалось совместным посещением симфонического концерта и дружеским рукопожатием перед расставанием. Отбросив биолога как возможную кандидатуру, я спросил о другой женщине. Она была описана как школьная учительница, двадцати с хвостиком, беззаботная, одинокая и живущая одна в своей квартире. «У нее есть чувство юмора, – сказал Математик. – К примеру, ее спальня декорирована под пиратский притон». Когда я спросил, откуда он знает, как выглядит ее спальня, клиент ответил, что однажды, когда он заехал за ней перед ужином, она устроила ему экскурсию в спальню, чтобы показать оформление. Математик добавил, что порой она по забывчивости не закрывает дверь в спальню, пока он ждет ее в гостиной. «Иногда, одеваясь, она ходит туда-сюда мимо приоткрытой двери почти раздетая. Она такая небрежная, ей это все равно».
Расспрашивая дальше об этой небрежной женщине, я выяснил, что однажды на вечеринке она забралась к Математику на колени. «Просто все стулья были заняты», – объяснил он. Математик встречался с учительницей несколько раз, но не думал, что что-то для нее значит. Однако после вышеописанных случаев, у меня сложилось иное мнение. На мой взгляд, женщина пыталась увлечь Математика в более романтические отношения. Учительница выглядела многообещающей кандидаткой для достижения поставленной терапевтической цели.
Задача лечения оформилась к тому, чтобы подтолкнуть или заставить Математика преодолеть расстояние между дружбой с женщиной и романтическими отношениями, подразумевающими секс. Эта задача заставила меня выдвинуть перед Математиком одно условие: во время нашего разговора он дал понять, что старомоден по отношению к сексу – если джентльмен спит с женщиной, то обязан жениться на ней. Имея в виду одиночество Математика, я сказал:
– Я хочу, чтобы вы дали обещание не спешить с женитьбой только лишь потому, что спите с этой женщиной.
– Согласен, – ответил он.
– Я думаю, вам необходимо узнать по меньшей мере дюжину женщин, прежде чем решиться на брак, – продолжал я, – и не бежать под венец с первой же женщиной, проявляющей к вам интимные чувства. Разрешите, я сформулирую это жестче. Дайте мне слово, что не женитесь, пока проходите у меня терапию, или женитесь, но только с моего разрешения.
– Согласен, – кивнул клиент. – Я и не собираюсь спешить с женитьбой.
Выдвигая такое условие, я руководствовался не только своей озабоченностью по поводу возможного скоропалительного брака, но и тем, что, перескочив через установление сексуальных отношений и попросив его не жениться, я внушал ему уверенность, что основная проблема преодолима. Согласиться сделать (или не сделать) что-то после некоторого события означает принять идею о том, что событие произойдет. Математик с большей вероятностью переспит с женщиной, если будет верить, что это неизбежно.
Две первые встречи я посвятил разговорам с Математиком о жизни и женщинах, пытаясь обнаружить рычаг, с помощью которого можно было бы подтолкнуть его к постели. Его способ мышления был столь абстрактен, а социальное поведение – столь застенчиво, что постепенно становилась очевидно, что для достижения цели недостаточно простого подбадривания или информации о нем и женщинах. Когда я начал выяснять жизненную позицию, то оказалось, что Математик делает все, что требуется делать мужчине его возраста, за исключением секса. Он регулярно занимался физкультурой, писал своей матери и выполнял свои гражданские обязанности. Единственное занятие, которому он, по его мнению, уделял недостаточно внимания, было чтение научных статей. Математик рассказал, что его квартира завалена научными журналами, до которых у него просто не доходят руки. Однако читать их нужно обязательно, если не хочешь отстать в областях, затрагиваемых его работой.
В конце второй встречи у меня был готов план. Я сказал:
– Я могу решить вашу проблему и гарантировать, что у вас будут сексуальные отношения с женщиной, но вы должны согласиться в точности выполнить то, что я вам скажу.
– Неважно что?
– Неважно что.
Математик выглядел взволнованным открывающейся перспективой и сказал, что готов сделать все что угодно. Я ответил, что он еще не обдумал все хорошенько, и обещал указать способ на следующей неделе, если он будет уверен, что готов выполнить все, что я попрошу. Я добавил, что мои указания не будут ни криминальными, ни вредными для него, напротив, принесут пользу и будут вполне выполнимыми.
На следующей неделе Математик появился у меня в кабинете, клянясь, что сделает все, что я попрошу.
