— Но с тех пор она изменилась. — Совсем уж обнаглев, я смотрела на Императора, хоть и немного склоняла голову, но мне было интересно. — С ней что-то стало не так. Я чувствовал это. И вместо привычной привязанности начал испытывать страх. Она лишь играла, резвилась, но иногда она забиралась на самые высокие шкафы, оказывалась в местах, где ей никак не оказаться.
— А еще она много смеялась и разговаривала сама с собой. Едва ли её можно было понять, ведь она была еще маленькой. Но это пугало. Она словно сошла с ума.
Император наблюдал за мной, а я вдруг поняла, что у меня уже голова кругом идет от всех откровений. Сегодня какой-то день такой, видимо. Сначала Тэрин, потом Сонар, теперь — Император.
— Лекаря звали Амари Акирон, — внезапно сообщил мне Император, я округлила глаза и вмиг всё поняла.
Это было настолько невозможно, что несколько мгновений я боялась озвучить то, что осознала. Но Император ждал этого от меня, поэтому…
— Амари… Акирон, — повторила я осторожно, — это отец Даэля. Значит… он ставил свои эксперименты на других?
Это имело смысл, ведь, если задуматься: как Даэль к этому пришел? Он же начал это еще в раннем возрасте, но… я всё думала: как он до этого додумался? В дневнике об этом ничего сказано не было. Но я всё больше принимала тот факт, что есть еще дневники.
— Есть причина, по которой Императорской семье не досталась сила спиритов, — продолжил Император, я снова слушала его, глядя во все глаза. — Нам эта сила чужда. Но Акирона это не волновало. Я был маленьким мальчиком, наблюдая за сестрой. И лишь спустя годы я сумел разобраться в этом. Но не до конца.
Я нервно сглотнула и рассказала Императору всё, что знала. И про подселение души тоже. Он выслушал меня внимательно, спокойно. А потом заключил:
— Я узнал её в тебе, — об этом я тоже догадалась, но позднее. — Ты совершенно на неё не похожа. Сивена была как Рисана. Светловолосая, голубоглазая. Но я угадывал в тебе её. И никак не мог понять, почему.
— Двуликая, — нервно сглотнула я, сделала глубокий вздох. — Мне очень жаль.
Император раздраженно отвел глаза в сторону, и я испугалась, что ляпнула что-то не то.
— Значит, Акирон-младший сказал, она меня ненавидела, — заключил Император.
— Думаю… она запомнила Вас таким, — осторожно говорила я.
— Ты чувствуешь её? — Император снова взглянул на меня, будто желал разглядеть.
— Это… простите, но нет. Даэль сказал, что очистил её душу от темных мыслей. И подселил ко мне. Но я… не различаю, где заканчивается моя душа и начинается её. Но… думаю… Даэль изучил её. Но это была лишь её точка зрения.
Император молчал, а я решила ловить момент.
— Еще до того, как Ваша сестра отправилась в Тёмный лес, будучи двуликой, она вернулась к Вам, — стала рассказывать я. Судя по тому, как Император взглянул на меня, он не ожидал этого от меня услышать. — Она… была расстроена, подавлена, её вела месть. Это ведь… Ривиан утопил Первого Принца в детстве?
Глаза Император вспыхнули злостью, горечью, страхом.
— Откуда ты знаешь это имя?
— Это была месть Вашей сестры, — тихо продолжала я, решив добить одну тему, прежде чем развивать другую. — Но… она ведь на этом не остановилась. (Глаза Императора заблестели в свете ближайшей лампы). И она повторила всё. С Аной. Это была не их вина, не их выбор. Призраки могут вселяться в своих жертв. Они могут влиять на них, внушать им чужеродные мысли. Так и произошло.
— Откуда ты знаешь это имя?! — Потребовал Император.
Глубокий вздох, подбирать слова тщательно.
— Когда… Вы отослали своего сына из Дворца (на каждом слове в глазах Император полыхал пожар), он стал жить в чужом доме, вспоминая о близких и родных. Он всегда вас помнил, никогда не забывал. Но когда ему было восемнадцать, он заболел. Его не стало.
Император не сдержал стона боли, схватившись за сердце, отвернулся от меня, пряча слезы. Ладно.
— Но его любовь к семье была сильнее всего на свете, — продолжала я. — Поэтому… он вернулся. Это он пришел во Дворец тогда. Это после него Вы посадили нас в тюрьму с Вольмонтом. Он не желал зла…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Двуликий, — резко обернулся ко мне Император, вложив в одно слово тысячу смыслов.
Он — зло. Они все — зло. Они призваны убивать.
— Да, но Ривиан другой, — стала оправдывать я его. — Клянусь Вам! Если бы он хотел причинить зло, он бы это сделал. Но вспомните: он раскидал всех Ваших стражников, всех Ваших спиритов. Но Вам он зла не причинял. Он хотел поговорить, но слишком волновался и становился… теневым. Это страшная форма, но даже в ней зла он причинять не собирался! Он просто хотел вернуться домой.
— Ты сейчас говоришь мне, что я обрек своего сына на страшную участь? — Подытожил Император.
Ой.
— Вы не знали. Думаю, Вы правы, что-то большее было в том, что Ваша сестра обрела силу спиритов, — продолжала я. Умирать, так хотя бы всё скажу перед этим. — Вы отослали Ривиана, понимая, что если он погибнет, он может стать двуликим. Но из-за мести. Однако он всё равно вернулся. Но теперь по другой причине. Ему не хватало семьи. Но он неплохой, я клянусь вам. Он множество раз спасал мне жизнь.
— Тебе? — Будто «ты кто такая?».
— Он тоже почувствовал родную душу, — рассказывала я. — Он пришел ко мне за помощью. Понимаете, двуликие очень слабо изучены в нашем мире. Но Ривиан рассказал, что если двуликие умирают, то это навсегда. Они не отправляются ни в Обитель, ни в Мир мертвых. Они просто исчезают. И в этом была его просьба. Он хотел уйти дальше.
— Но он вернулся ради нас, — напомнил Император.
— Из-за того, что он не мог быть собой, из-за того, что мы защитили Дворец от двуликих, он похоронил эту мечту, — призналась я.
Император резко отвернулся, не желая показывать слабость, несколько минут он успокаивался, приходил в себя. А я размышляла о том, что узнала. Я знала, что отец Даэля пытался найти способ спастись, но почему он подселил злого духа сестре Императора? Что было такого в их семье? Император прав, им эта сила не предназначена. Что и доказала сестра. Неужели отец Даэля думал, что Императорская семья — потомки богов? Так он думал исцелить свою болезнь?
— Ты знаешь, где он? — Глухо и очень тихо спросил Император, я даже не поняла, что он действительно заговорил.
— Да, — подтвердила.
Больше он ничего не сказал. Просто стоял так еще минут десять, не меньше, о чём-то размышлял. Когда он обернулся ко мне, его лицо было печальным, испещренным горем. Требовалось время, чтобы это пережить.
— Теперь ты мой спирит, — заявил Император.
И уже направился к выходу, когда я поняла, что это будет последней возможностью…
— Ваше Величество! — Обратилась я вновь. Он замедлился, позволяя мне говорить. — Я знаю, что это совсем не моё дело. Но… Ваша сестра, по словам Даэля, помнила только темное. Как Вы позволили ей утонуть. С этими мыслями она мучилась уже после смерти. И это привело к непоправимым последствиям. Ривиану.
— Однако… ничьей вины здесь не было, кроме Акиронов. Ана ведь тоже не виновата. Не лишайте её своей любви. Не дайте ей запомнить Вас таким.
Император выслушал меня, но затем просто пошел на выход. Я вздохнула и последовала за ним.
Глава 18
Глава 18
«Будучи богом, хранителем
знаний Всеотца и его благодати,
он осмелел настолько, что
стал вторгаться в жизнь людей.
Он был личным советником
правителей тех времен, развязывал
войны, заканчивал вражду, если
желал этого. Он играл судьбами
людей себе в угоду».
Мифы и легенды Древнего Шайгена. Эра до вторжения.
Следующую неделю я провела в услужении Императору. Что это означало для меня? Что моя жизнь остановилась. Замерла. В буквальном смысле. Мои вещи перенесли в новую комнату на одном этаже с покоями Императора. У меня не было совершенно никакого выбора, я всецело посвящала каждую секунду служению. Какие там тренировки? Я едва успевала по ночам читать дневник Ревуша.
