наставницы.
– Ты как? – обеспокоенно спросил юноша.
– Нога… – простонала арт-три, скрежеща зубами от боли. – Где Тип-топ? Ушел?
– От Лиски не уйдешь. – улыбнулся Лаи и кивнул на стонущее тело сводника, лежащее неподалеку.
– Помоги подняться! – с рычанием велела Трица.
Из лавки скорняка, пошатываясь, появился Жмур. Челюсть взломщика сильно опухла, а лицо перекосилось.
Аргилай помог встать наёмнице и подставил свое плечо, чтобы та не наступала на сломанную ногу. В это время из переулка появилась варварка. Рыжие волосы девочки развивались от быстрой ходьбы, из-за правого плеча торчали белые поющие эльфийские стрелы, а в хрупкой руке покоился ростовой бронебойный лук Зеленого леса. Лиса подошла к Тип-топу и оценила свой выстрел.
– Попала! – с гордостью сообщила девочка, указывая на стрелу, торчащую из окровавленного бедра сводника.
– Тащите этого гада к Маркграфу! – приказала Трицитиана. – Старый Хопкинс отучит его врать.
– Не надо к Хопкинса! – внезапно застонало раненое тело в подштанниках. – Я скажу, я все скажу!
– Раньше надо было говорить! – зло рявкнула наемница. – У тебя был шанс.
– Ты бы мне все равно не поверила, Фея.
– Приведи лошадей. – попросила Трица, кивая Лисе.
Девочка улыбнулась и стремглав кинулась исполнять поручение. Бронебойные стрелы в колчане загрохотали в ночной тишине.
– Не надо Хопкинса, – слезно попросил Тип-топ. – Пожалуйста! Он же мясник, животное. Я не причинял Искре вред. Я лишь оказал услугу, помог. Она сама отдала мне арбалет в оплату.
– Смотри-ка, как он заговорил. – ухмыльнулся Аргилай. – Без грубости, без жаргона. Стрела в ногу – это лучший способ сделать человека вежливым.
– На кой хрен Искре понадобилась помощь сводника? – скривилась рыжая женщина.
– Я же говорил, что ты, не поверишь. – насупился Тип-топ. – Она просила один документ. А я знаком со многими серьезными людьми. Среди законников много любителей экзотической плоти и сладостных утех.
– Освободи меня от подробностей своей работы. – фыркнула Трицитиана. – Что за документ?
– Купчая. Купчая на дом. Искра просила ее переоформить.
– Поясни. – хмурясь, приказала наемница.
– Когда Искра купила дом, она еще состояла в гильдии Городских Стрелков. Не лучшая репутация, когда связываешься с законниками. Оттого купчую оформила на мужа, на Пьера Мольберта. – Тип-топ попытался сесть и застонав от боли, лег обратно на мостовую. – Не знаю, что там у них произошло… Поругались может. Но после стольких лет Искре приспичило переоформить купчую на себя. Это дорого, это сложно и конечно невозможно без связей. Я сделал все быстро и в лучшем виде. В оплату получил арбалет, а мой человек передал Искре купчую. И все, я больше ничего не знаю.
Появилась Лиса, ведя на поводу лошадей. Копыта громко цокали по каменной мостовой.
– Забираем его. – велела Трица, указывая на Тип-топа.
– Нет! – закричал тот. – Я же все рассказал!
– Проверим. – фыркнула наемница.
Аргилай проводил свою наставницу до лошадей и помог ей залезть в седло. Затем юноша вернулся к своднику-рифмоплету, присел рядом с ним на корточки и, после короткого размышления, выдал, чередуя слова и ритмичные движения руками:
– Хей Тип-топ ты оказал себе плохую услугу: подло обдурил меня и мою подругу. Пытался слинять, но тебя поймали. Подбили, скрутили и поломали. Ты сразу сдрейфил – старика испугался, наделал в штаны и во всем сознался. Теперь воняешь, как зловонная опухоль. Не рифмоплет ты, а тупая выхухоль!
Над городом медленно и неторопливо разгорался рассвет. Первые, робкие лучи солнца, прокладывали себе путь сквозь низкие темные тучи и освещали белоснежные стены домов, окрашивая их в розовый цвет. Утренняя тишина заполняла улицу, в теплом районе, напряженным ожиданием.
Трицитиана долго не могла решиться на то, чтобы открыть дверь, за которой ее ждал приговор. Дверь в дом, порог которого она переступала несчетное количество раз. В дом, где раньше было уютно и тепло. В дом ее лучшей подруги, дом Искры.
Где-то далеко в городском парке, возможно рядом с Вдовьим прудом, запел соловей. Пробившись сквозь тучи, улицу осветил яркий солнечный луч. Больше оттягивать было нельзя. Трица глубоко вдохнула и толкнула дверь. Аргилай и Лиса бесшумно скользнули следом.
Наемница медленно ковыляла по дому. Под ногами поскрипывали истертые половицы паркета.
Вот прихожая, с такими знакомыми крючками на стене. На каждом крючке маленький набалдашник в виде оскаленной морды рыси с прижатыми ушами. Когда гостей собиралась слишком много, то все мордочки скрывались под оставленными плащами и шляпами. Но сейчас они пустовали.
Вот кухня с овальным столом из темного полированного дерева. Здесь всегда пахло сладкой выпечкой, а по утрам разливался аромат кофе. Искра готовила кофе в обычном котелке, а не в новомодной гномьей кастрюле с зауженным горлышком. Готовила сразу много, на всех гостей, кто остался переночевать. Трицитиана нигде не пила кофе вкуснее.
Вот гостиная с камином. Тут полутьма, окна занавешены тяжелыми портьерами. Теплый дом Искры с паровым отоплением даже зимой не нуждался в топлении камина. Но когда собиралась большая компания, то огонь зажигали просто для уюта. Сейчас камин был темен, а зола разбросана по полу. На стенах гостиной висели картины. Возле одной из них Аргилай притормозил и, чтобы лучше рассмотреть, поднял свечной фонарь. С портрета на юношу смотрела красивая блондинка с кудряшками медового цвета. Девушка была изображена на фоне белоснежной беседки с золочеными каменными колоннами, а позади виднелся черный пруд и небольшой каменной мост с резными перилами из позеленевшего, от времени, мрамора. Художник мастерски нарисовал мелкие черты лица на портрете. Искра улыбалась уголком пухлых губ и насмешливо смотрела на Лаи яркими, зелеными глазами.
– Тот самый портрет. – шепнула Трица севшим голосом. – Планировался, как парный, но Искра бросила Маркграфа. Пьер нарисовал ее в одиночестве.
– Какая она красивая. – с восторгом выдохнул Аргилай.
– Да. – с горечью в голосе ответила арт-три и тут же вздрогнула от резкого крика, раздавшегося в глубине гостиной.
– Нет! Прочь! Уйди! – послышался из темноты голос с нотками ужаса и безумия.
– Пьер это ты? – с беспокойством спросила Трицитиана и сделала пару шагов в ту сторону, откуда раздались крики. Костыль наемницы мерно постукивал по деревянному паркету.
– Что? Кто это? – ответили из глубины гостиной. – Кто тут?
– Лаи, зажги свечи. – попросила арт-три.
Юноша кивнул и, достав свечу из своего фонаря, принялся зажигать большие восковые свечи, стоящие на тяжелом золоченом подсвечнике. Золотое покрытие местами потрескалось и, кроме того, было чем-то испачкано.
– Не надо! Не надо свечи! – заверещал голос и из темноты, а затем появился его обладатель – Пьер Мольберт. Лицо художника было бледным, как мел, а глаза глубоко запали и светились огнем безумия.
Аргилай замер в нерешительности, не зная продолжить свое занятие или нет. Но это было уже
