– Это моя работа.
– Да-да…
Было видно, как в прелестной головке Симы идет мыслительный процесс. Ее лоб наморщился, губы подрагивали.
– Избили… какой ужас! Его могли убить… – пробормотала она и без всякого перехода спросила: – Зачем Айгюль записала этот ужасный танец? Она хочет… смерти доктора?
– Не думаю.
Лавров покривил душой. Именно так он и думал. Танец Саломеи – плод больного сознания, который содержит угрозу. Кто-то должен поплатиться головой.
– Она хочет заполучить его голову! – выпалила Сима. – Дудки! Юрий Павлович не дурак…
– Айгюль замужем? У нее есть мужчина? Любовник? – Понятия не имею… Должно быть, есть. Она красивая. Вы видели танец? Конечно, видели. – Девушка сама ответила на свой вопрос. – Это нарушение врачебной тайны. Я не должна была показывать диск никому.
– Когда речь идет о жизни и смерти, тайны неуместны.
– Вы правы. Но вы же не расскажете доктору, что я…
– Обещаю вам, Сима, он ничего не узнает, – заверил ее Лавров. – Со своей стороны вы тоже не должны говорить ему о нашей беседе. Хорошо?
Она подавленно кивнула. Собственная вина выросла в ее представлении до ужасающих размеров. А доктор казался жертвой ее ревности и неразделенной любви.
– Любовь ужасное чувство, – едва слышно вымолвила Сима. – Оно толкает человека на преступление…
– Вы любите Оленина?
– Иногда мне кажется, что да…
– А иногда?
– Я его ненавижу и хочу убить!
– Тогда вы можете понять других женщин…
– Айгюль? Вы ее имеете в виду? Она больна! Иначе нельзя объяснить ее выходку… Устроить шоу с раздеванием, да еще записать на диск и принести сюда…
– У каждого свой способ выражения чувств. Айгюль занимается танцами? Ее движения довольно профессиональны.
Сима пожала плечами. Ее пшеничная копна растрепалась, что делало ассистентку еще привлекательнее. Лавров вдруг представил ее мертвую запрокинутую голову, тусклые пряди волос, синюю борозду на шее…
– Вы тоже заметили? Она танцует как богиня. А я не умею… В детстве меня водили в балетный кружок, но я бросила. Мне казалось скучным бесконечно повторять одно и то же па… а потом по ночам жутко болят кости.
Лавров слушал вполуха, прикидывая, сколько времени понадобится, чтобы обойти танцевальные коллективы Москвы, театры, учебные заведения…
Глория не выразила энтузиазма по сему поводу. «Это бесполезно, – сказала она. – Напрасный труд. Мне кажется, Айгюль если и выступала на сцене, то давно оставила. „Танец семи вуалей“ она подготовила специально для доктора».
«Может, скажешь зачем?»
«Пока не скажу…»
– Давайте вернемся к тому телефонному звонку, Сима, – спохватился он. – Звонили вам на мобильный? – На рабочий.
Бесполезно было спрашивать, кто знал номер приемной психоаналитика. Прорва людей. Пациенты, их родственники, знакомые, коллеги… кто угодно.
– Номер определился?
– Кажется, да… но я не помню…
– Вероятно, он записался?
– По идее, да. Он сохраняется какое-то время, потом автоматически удаляется. Думаю, тот человек звонил из уличного таксофона.
Лавров кивнул. Сима казалась здравомыслящей. В ее рассуждениях присутствовала логика, которой не хватало Глории. Та игнорировала факты и опиралась на собственные суждения.
– Звонить могла и женщина, – сказал он, глядя на ассистентку. – Нынешняя техника позволяет любые превращения. У вас есть враги?
Он понимал, что задает глупый вопрос. Любой пациент мог затаить на Симу зло. Та же Айгюль. К Оленину обращаются люди с расшатанной психикой. Смешно ждать от них адекватного поведения.
– Я совсем запуталась…
Сима, чуть не плача, теребила воланы своей блузки. Лак на ее ногтях был смазан.
– Вам угрожает опасность, – выразительно произнес Лавров.
– Что же мне делать?
– Есть два варианта. Уволиться и немедленно уехать из Москвы. Куда-нибудь в провинцию, к родне.
– У нас нет родни в провинции. И я не хочу уезжать. Я не могу бросить Юрия Павловича!
Ее голос сорвался, и она заплакала.
– Послушайте, вы засиживаетесь здесь допоздна, добираетесь одна домой… вам не страшно?
– За мной может приезжать Олег… он предлагал…
– Карташин?
– Да… только я не хочу, чтобы доктор подумал… будто между нами… что он…
«Она боится, как бы Оленин не приревновал ее к поклоннику, – сообразил Лавров и улыбнулся. – Дуреха. Рискует жизнью из-за такой безделицы. Правда, маньяк до сих пор не трогал работающих ассистенток – только после их увольнения. Но что ему стоит поменять тактику?»
– Вы довольно капризны, Сима. Не хотите то, не хотите это… а между тем за вами, возможно, охотится убийца.
Она пыталась собрать волю в кулак и казаться храброй. Но мелкая дрожь в пальцах выдавала ее страх.
– Ерунда. Юрий Павлович выделил мне деньги на такси. Сначала уезжает сам, потом я заканчиваю все дела в офисе, включаю сигнализацию, закрываю и еду домой.
– Так было и раньше?
– Нет… Иногда он сам подвозил меня до дома, на своей машине. Чаще я добиралась на троллейбусе. У нас тут остановка рядом.
– Когда этот порядок изменился?
– После симпозиума… хотя если вы говорите, что… Я думала, Юрий Павлович попал в аварию, поэтому не решается садиться за руль. Но если его избили…
Она бросала напряженные взгляды на часы на стене напротив ее стола.
– Значит, вы не хотите уезжать из города?
– Мне некуда ехать…
Девушка была права. Куда ехать и насколько? Навсегда?
– Тогда соблюдайте крайнюю осторожность.
– От смерти не убежишь…
Лавров говорил банальности, за которые испытывал неловкость. А что еще он мог посоветовать Симе? Искушать судьбу опасно, но и поддаваться панике не стоит.
– Я остаюсь с Юрием Павловичем, – заявила она, словно оставалась на тонущем корабле вместе с капитаном. – Что будет, то и будет.
– Запретить я вам не могу, – вздохнул Лавров. – Настаивать на чем-либо не имею права. Если вы согласитесь держать меня в курсе…
– Стучать на доктора? Ну уж нет!
– Почему сразу «стучать»? Возможно, вам или ему срочно понадобится помощь.
– Ему? – Сима покраснела от волнения. Этот аргумент возымел действие. – Ладно… Что мне придется делать?
– Вот моя визитка, – сказал Лавров, кладя на стол перед ней карточку с телефонным номером. – Позвоните в случае необходимости.
– Тут только номер…
– Правильно. Вы меня знаете, а другим знать не обязательно.
Девушка согласно кивала. Лавров сумел расположить ее к себе и вызвать доверие. По крайней мере, ей будет к кому обратиться в экстренной ситуации.
– Вам пора уходить, – заявила она. – Скоро придет пациентка на сеанс, и доктор вернется.
– Лучше, чтобы он меня здесь не видел.
Лавров поднялся и вежливо откланялся. Из офиса психоаналитика он отправился по адресу Ларисы Серковой…
Глава 19
Родители пропавшей девушки отчаялись отыскать свою дочь. Они жили в маленькой квартирке с проходными комнатами и старой мебелью. Все здесь выглядело обветшалым, как и сами хозяева. У Ларисы был еще старший брат, который женился и ушел к жене. Он не присутствовал при разговоре.
Лавров представился журналистом, ведущим собственное расследование об исчезновениях людей.
– Ларочка всегда была послушной, открытой. Она не могла сбежать с каким-нибудь парнем или уехать на заработки, не сказав нам ни слова, – заявил ее отец.
Он страдал одышкой, то и дело поправлял очки и болезненно морщился.
– У него суставы болят, – сообщила мать Ларисы, совершенно седая костлявая женщина с пергаментной кожей. – Никакие мази не помогают. А таблетки ему пить нельзя. У него язва.
Лавров чувствовал себя мучителем, который пришел бередить рану этих двух убитых горем супругов.
– Уже два года прошло, а от Ларочки ни слуху ни духу, – добавила Серкова. – Мы даже похоронить ее не можем, чтобы приходить на могилку…
Она не плакала. Видно, все слезы вылились, а сердце иссохло.
– Следователь нам сказал, что таких случаев много. Уходят люди из дому и не возвращаются. Мы уж и к экстрасенсам обращались, и к гадалкам разным. Никто нас не обнадежил. Выходит, нет нашей дочери в живых.
– В тот вечер Ларочка просто отправилась прогуляться, – пояснил отец. – Она любила вечерние прогулки. Ходила пешком, чтобы поддерживать себя в форме. Знаете, сейчас девушки помешаны на худобе. Вот и Ларочка постоянно сидела на диетах, худела. Думала, это поможет ей устроиться на хорошую работу. Может, ее похитили эти… торговцы живым товаром? Мы же смотрим телевизор, видим, что творится. Девушек вывозят за границу, продают в притоны и публичные дома…
– Петя! – перебила его жена. – Хватит терзать себя!
– Мы не для того ее растили, чтобы… чтобы…
Он начал задыхаться. Жена вскочила и побежала за лекарством, бросив укоризненный взгляд на Лаврова. Зачем, мол, вы пришли? Нам и без того несладко.
Тот виновато опустил глаза.
