Наконец, улица взорвалась радостным воплем: в ее конце показалась процессия во главе с невысоким пожилым человеком. На его лысом черепе отчетливо просматривались две симметричные подкожные костяные рогообразные выпуклости, соединявшие лобную и теменную области. Это «рогатое» существо поразительно напоминало «пожизненного» президента России, оно было совершенно неотличимо от него…
Все в едином порыве исступленно кричали: «Юд, юд, машиах!», что по-древнееврейски означало: «Слава, слава, мессия!» Все ближе и ближе подходил антихрист… Вот он уже подошел к воротам в стене, окружавшей храм… Он поднял руку и постучал. На его стук вышел первосвященник. Он был одет в простой льняной хитон голубоватого цвета, но на груди его висела пластина, в которую были вставлены двенадцать огромных сверкающих драгоценных камней.
Первосвященник приветствовал антихриста ритуальными движениями рук. Вострубили длинные трубы. Антихрист, а за ним первосвященник, вошли в ворота. За ними ввели корову красного цвета. Примерно полчаса прождали присутствующие — и вот первосвященник, уже без «машиаха», вышел к верующим. В руках у него было два ведра — в одном была кровь животного, вытекшая из его перерезанного горла, а в другом — смешанный с водой пепел сожженной коровы. Первосвященник вымазал кровью ворота, а затем начал кропить водой иудеев — только после окропления они имели право переступить порог храма. Церемония осуществлялась в точнейшем соответствии с древними предписаниями. Даже ничтожным мелочам придавалось исключительное значение — иначе сакральная, а точнее, инфернальная, власть «машиаха» потеряет легитимность…
Обряд далее продолжался в помещении. Вслед за иудеями в храм ввели Дениса. Антихрист уже восседал на своем троне. Рядом лежала корона, которая вскоре должна была быть надета ему на голову. Первосвященник монотонно читал молитву, повернувшись лицом к «машиаху» и равномерно раскачиваясь в пояснице. Дениса подвели к специальному ложу и уложили на спину. Это ложе было жертвенником для человека. А этим человеком, этой жертвой предстояло стать ему, русскому мальчику Денису Лебедеву…
Безразличный ко всему после страшной драмы в поместье Коэна, Денис совершенно не сопротивлялся. Четверо служителей взяли его за руки и за ноги. Первосвященник, окончив молитву, в наступившей гробовой тишине подошел к жертвеннику. Тем временем мальчику в рот вставили кляп — Талмуд предписывал, чтобы «жертвенные животные» не издавали звуков.
Первосвященник взял в правую руку деревянную рукоятку, из которой выступала игла длиной около полутора сантиметров. Занеся руку над Денисом, он вонзил иглу в грудь мальчика. Денис содрогнулся, но перенес боль молча как и тогда… Из-за своей короткой длины игла, конечно, не дошла до внутренних органов и даже не пробила грудную клетку, но из колотой раны стала сочиться кровь…
Через несколько минут число уколов насчитывалось десятками. Первосвященник заносил над Денисом руку примерно каждые три-пять секунд. Пятна крови уже стали постепенно закрывать собой нарисованные на его коже ритуальные знаки… Денис терпеливо ждал смерти. Он догадывался, что предстоящая агония будет ужасно мучительной — кровь будет выходить из него необратимо, но очень-очень медленно. Ему предстоит испытать, быть может, тысячи и тысячи уколов перед тем, как он потеряет сознание…
Синие лучистые глаза умирающего мальчика встретились с находившимися в трех метрах от него серыми безжизненными, невыразимо холодными, словно стеклянными, глазами существа, удивительно похожего на российского президента…
Ужасная мучительная пытка продолжалась. На теле Дениса буквально не осталось живого места — были жестоко исколоты кожа и мускулы рук, плеч, груди, живота, ног… Кровь, истекающая из сотен ран, медленно покидала его тело, она не сворачивалась — ведь перед обрядом ему был введен антикоагулянт. Она уже начала капать с жертвенника на пол…
Силы постепенно оставляли Дениса. Чтобы не видеть перед собой своих палачей, мальчик решил закрыть и уже не открывать глаза. Угасающим взором он обвел в последний раз великолепное убранство «третьего храма»…
Его взгляд остановился на небольшом, но достаточно тяжелом золотом ритуальном семисвечнике, стоявшем у его изголовья… Несколько секунд Денис смотрел на него… Все сильнее и сильнее в его мозгу начала проявляться какая-то неосознанная идея. Наконец, озарение, словно сильная боль, пронзило его молнией! Тяжелый семисвечник, а у его подставки острые углы! Череп антихриста всего в трех метрах! А после нескольких недель тренировок под руководством отца Серафима он неизменно вонзал нож и топор в дерево с десяти-пятнадцати метров так метко, словно цель была на расстоянии вытянутой руки!
Апатию и смирение как рукой сняло. К счастью, Денис успел вовремя овладеть собой, и державшие его служители храма не заметили резкую перемену настроения. Они не слишком крепко сжимали его руки и не знали о том, на что он был способен — об обстоятельствах возникновения рубцов на спине они не поинтересовались…
Теперь самым трудным было заставить служителей расслабить руки настолько, чтобы можно было неожиданно для них вырвать свою руку и за какую-нибудь секунду успеть схватить семисвечник и швырнуть его в голову антихриста. Это можно было сделать только одним путем — симулировав абсолютную слабость и потерю сознания. И медлить с этим было нельзя, иначе он действительно ослабнет настолько, что уже никогда не сможет совершить задуманное. Вероятность успеха казалась ничтожной, но она все же была. Это было единственной надеждой на спасение, терять уже было нечего, а положительный эффект в случае успеха был бы просто неизмерим…
Денис закрыл глаза и невероятным усилием воли заставил себя совершенно расслабить все мускулы и не двигаться, несмотря на непрекращающиеся крайне болезненные уколы… Это казалось невозможным, но шли минуты, и пока ему удавалось не делать ни одного движения. Однако Денис чувствовал, что при всей своей выдержке он так долго не сможет терпеть — сорвется. Совершенно не реагировать на боль было неизмеримо труднее, чем три месяца назад — ведь тогда он только молчал, а теперь надо было еще и не шевелиться… Единственное, что его поддерживало, — сознание того, что он один может прямо сейчас сорвать сатанинский проект и избавить мир от гибели… Да, палачи решили, что он слаб и беспомощен, что от него не стоит ждать никаких сюрпризов… Они и не подозревали, кого купили…
Невыразимо медленно текло время. Денис терпел из последних сил. Неведомо как он терпел даже тогда, когда острый конец иглы, пронзив плоть, доходил до кости и скользил по ней… Если он не выдержит, тогда надежды на то, что палачи ослабят хватку, уже не останется. Он чувствовал, что еще немного, и силы иссякнут. Они и так были уже на пределе…
Так прошли долгих десять минут. Палачи уже начали уставать, и Денис почувствовал, что они уже не сжимают крепко его руки и ноги, а просто обхватили их. Они действительно решили, что он потерял сознание и вот-вот умрет… Для верности он подождал еще несколько минут, хотя ждать уже было абсолютно невозможно…
Наконец, собрав все оставшиеся силы для единственного последнего удара, Денис неожиданно для всех с быстротой молнии вырвал правую руку, схватил семисвечник за рукоятку и, прежде чем опешившие служители успели его остановить, размахнулся и запустил его в череп существа, похожего на «нашего всенародноизбранного Президента». На все это ему понадобилось меньше секунды. Денис вложил в это движение не только все свои силы, но и всю свою душу…
Сила и ловкость, столь необычные для двенадцатилетнего мальчика, не подвели его, несмотря на страшную боль в израненном теле. Долгие тренировки по метанию холодного оружия не пропали даром — в проломленном лысом черепе антихриста зияла страшная рана. Кровь и мозговое вещество забрызгали золотой трон «машиаха». Он получил несовместимые с жизнью травмы и в ту же минуту отправился туда, куда всегда рано или поздно отправляются все подобные ему. Никакие реаниматоры уже ничем не могли ему помочь.
«Верующие» стояли совершенно неподвижно и молчали. Потом, постепенно осознавая весь «ужас» случившегося, они издали невыразимо горестный, дикий и протяжный вой… Этот вой мгновенно перекинулся на улицы Иерусалима, а оттуда — на весь поклонившийся антихристу мир. «Непоправимую трагедию» увидело все человечество — ведь прямая трансляция осуществлялась на все континенты… Немногие же — кто не предал веру своих предков — возносили благодарственные молитвы.
Не помня себя от радости, Денис, никем из находившихся в шоке иудеев не остановленный, двинул по морде палачу, мучившему его почти час, вырвал изо рта кляп, соскочил с залитого собственной кровью ложа и начал хватать и швырять в присутствующих находившиеся рядом с жертвенником различные «священные» предметы… Он все еще не верил своему счастью — неужели он, простой русский мальчишка, смог убить самого наместника дьявола? Сам антихрист очень любил говорить, что его врагов нужно непременно «замочить в сортире». И вот, наконец, только что Денис «замочил» его самого… Да, он, проявив невероятные даже для взрослого человека мужество и героизм, смог отплатить за всех — за родителей, за отца Серафима, за Аленку, за своих товарищей-странников, за почти совсем истребленный русский народ; наконец, за свои собственные ужасные страдания…
