— Убирайтесь отсюда!
— Погоди. Дай поймать Хаврюшу.
— Вот вам Хаврюша!..
Кухарка схватила грязного Хаврюшу за задние ноги и бросила его с лестницы в кухню.
— Заколоть его надо…
Мы с Пегасом побежали следом за Хаврюшей в кухню. Что-то теперь будет? Мы боялись, что войдет мама, начнет браниться и велит заколоть нашего милого Хаврюшу… Надо было устроить так, чтобы только мы с Пегасом были виноваты и чтобы Хаврюша остался невинным. Но как это устроить? Наверно, злая кухарка уже все рассказала и маме, и бабушке… Я посмотрел на Хаврюшу, который забился в уголок, и мне сделалось так жалко его, что я забыл все на свете и, присев на корточки, начал ласкать его, бедного.
— Бедненький ты мой! Я не дам тебя зарезать. Никому не дам.
Я забыл, что Хаврюша купался в грязи, прижимал его к себе и весь испачкался… А курточка была у меня новая… Вот еще беда!.. Еще хуже теперь стало, потому что бабушка и в этом обвинит его же, Хаврюшу… Сошла с подволоки кухарка.
— Милая Степанидушка! Ничего не говори маме с бабушкой.
— А что же я им скажу? Меня послали посмотреть, отчего протекло…
— Скажи… скажи, что ты сама пролила воду.
— Больно нужно… Меня ругать будут из-за вашего поросенка…
— Ну скажи, что это дождик… Насквозь — скажи — прошел, — научал Володя.
— Видишь, какой ты хитрый. А хорошо обманывать мать-то? Подумай-ка!
— Ну а как же?.. Если сказать правду, Хаврюшу заколют… — сказал я.
— А куда его? Для того и купили, чтобы заколоть да съесть. Вот ты будешь скоро именинник, — к тебе гости придут, — вот и зарежем.
— Больно мне нужно.
— Тебе не нужно, так гости съедят.
— Гости! Пусть лучше не приходят.
— Не пустим гостей, — сказал Володя.
— Ты уж, пожалуйста, не говори маме с бабушкой, что это мы устроили на подволоке-то.
— Дурачки. Ведь не было давно уж дождя-то. Откуда она, вода-то, возьмется?
— Бедненький Хаврюша!
— Какое придумали имя-то ему…
— А как же? — сказал Володя. — У него маму зовут Хавроньей, а он — Хаврюша…
— У-у, ты! Свиное рыло.
И кухарка пихнула Хаврюшу башмаком прямо в носик.
О, ужас, вошла бабушка… Мы так и замерли на месте… Что-то теперь будет?
— Почему потолок промок? — спросила бабушка.
— Вот они, озорники-то. Все со своим поросенком…
— Милая бабушка, мы… мы… ему хотели устроить лужу… Не сердись уж, он ведь не виноват, мы сами это…
— А в чем это ты курточку-то новую испачкал?
А?
— Сама испачкалась…
— Все с поросенком возитесь… Будет уж ему нежиться: пора колоть. Завтра пораньше попроси дворника зарезать… Надоел он… Грязь от него одна…
— Бабушка!
— Милая бабушка…
— Не надо резать!..
— Помилуй его, бабушка!..
Мы с Володей уцепились за бабушкино платье и со слезами умоляли пощадить бедного Хаврюшу.
— Он не виноват. Милая бабушка!
— Вот накажет тебя Бог… Скажи — не надо колоть!
— Убирайтесь! Пожил, слава Богу. Целую неделю прожил… Будет уж… Завтра же утром пусть дворник зарежет…
— Бабушка! Пусть поживет хоть до моего ангела! Гости придут… — просил я, глотая слезы и желая хоть еще денька на три сохранить жизнь Хаврюше.
А бедненький Хаврюша ничего не понимал. Он не понимал, что его собираются зарезать и что ему осталось так мало прожить на свете. Хаврюша стоял около ведра с помоями и старался как-нибудь достать их мордочкой… Только Пегас понял, в чем дело. Он смотрел то на бабушку, то на Хаврюшу и тихонько скулил. Должно быть, и Пегас просил бабушку все о том же, о чем умоляли ее мы с Володей…
— Только до моего ангела!.. Милая бабушка! Погоди, послушай, что скажу…
— Ну что еще?
— Ты мне хотела подарить на именины турецкий барабан… Ну, так лучше ничего не дари, только не вели завтра колоть Хаврюшу…
— Ну, ладно… Там посмотрим…
И бабушка ушла.
Мы отправились к маме. Бабушка успела уже рассказать про нашу лужу маме, и мама встретила нас сердито:
— Глупости делаете. Надоел ваш Хаврюша… Будет уж, надо заколоть.
Долго мы умоляли маму. Пришел Пегас и тоже ластился к маме. Верно, и он упрашивал ее. Но мама была неумолима.
— Идите в детскую. Не мешайте мне шить.
Бог помог Володе, как спасти Хаврюшу.
— Если бы меня велели заколоть — тебе было бы жалко? Да? А Хаврюша — маленький, и у него есть мама Хавронья, — сказал Володя.
Мама захохотала, поцеловала Володю и сказала:
— Ну, пусть подождут колоть. Успеем…
— Конечно, успеем, мамочка! Пойдем, Пегас! Идем, Володя!
Мы все радостно выбежали от мамы и опять направились в кухню:
— Радуйся, Хаврюша, мама помиловала тебя!
— Давай, обмоем Хаврюшу, видишь, какой он грязный.
Хаврюша не давался, но мы все-таки вытерли его тряпкой, а Пегас облизал его. И опять настали радостные дни. Хаврюша жил по-прежнему на подволоке, но иногда вечером мы перетаскивали его к себе в детскую и укладывали спать под кроватью. У меня под кроватью стояла корзина, раньше мы в нее укладывали игрушки, а теперь — Хаврюшу; вытащили старый Варенькин тюфячок из колясочки и устроили постель для Хаврюши. Один раз Хаврюша ночевал со мной на кровати. Днем Хаврюша любил спать около Пегаса. Пегас ляжет на бок, протянет задние лапы, а Хаврюша заберется ему под самое брюхо и уткнется мордочкой в шерсть. И оба так сладко спали, что будить их жалко…
— Вишь, как дружно живут, — говорила бабушка и ставила их в пример нам с Володей. — Не ссорятся, не дерутся… Кабы вы, братья, так между собой жили!..
Прошла еще неделя. Хаврюша хорошо кушал, подрос и сделался такой кругленький. Выросла на нем побольше шерсть, такая ровная, гладенькая, а на спинке стала расти щетинка, красивая, вся из одинаковых серебристых иголочек… Мы часто брали Хаврюшу на руки и рассматривали у него ножки с копытцами, хвостик, уши. Копытцы были у него из двух половинок, а в ушах росли волосы, как у папы в носу. Глазки были маленькие и веселенькие, словно все смеялись, а зубки — востренькие…
Вот один раз мы сидели на полу в детской и подробно рассматривали, как устроены у Хаврюши носик с пятачком, ротик и губы. Подползла к нам Варенька и сказала:
— Ля-ля! Гу-гу, ля-ля.
И ткнула Хаврюше пальчиком в рот. А Хаврюша, видно, рассердился, что ему лезут в рот прямо руками, и укусил Вареньке пальчик. Да до крови… И случилась опять беда, такая беда, что и рассказать невозможно… Варенька широко раскрыла рот и так заревела, словно у ней совсем откусили палец…
— Не плачь!.. Сахару дам!.. — уговаривал я сестренку и дул ей на пальчик. А она не переставала.
Прибежала мама и схватила на руки Вареньку. Мама очень испугалась.
— Что вы с ней сделали?..
— Ничего… Плакса она, — сказал Володя… Но мама увидела кровь на пальчике у Вареньки и испугалась еще больше.
— Кто ее? Что это?
— Ля-ля! — кричала Варенька и показывала ручкой на Хаврюшу.
— Поросенок. Ее укусил поросенок?
Мы потупились и молчали. Что было сказать маме? Врать не хотелось.
— Она сама… плакса… лезет, а потом ревет…
— Поросенок ее? — сердито спрашивала мама… — Говорите же!
— Ля-ля!.. — кричала Варенька и продолжала показывать ручкой на Хаврюшу.
— Разве свинья кусается, мама?
— Да ты говори, о чем я тебя спрашиваю?
— Свиньи вовсе не кусаются.
— Не заговаривай мне зубы!
Мама шлепнула меня рукой по затылку и пошла на кухню… Зачем она пошла туда? Что она там кричит и говорит кухарке?.. Мы притихли и даже боялись слушать, о чем говорила мама. Но мы чувствовали, что дело очень плохо, потому что Варенька не унималась и ревела все громче.
— Ах, Хаврюша, Хаврюша! Что ты, дурачок, наделал?!
Пришла из кухни кухарка и сказала:
— Где он, проклятый?..
— Кто? — спросил я и прикрыл Хаврюшу рубашечкой.
— Да поросенок-то?.. Мамаша велела отобрать. Где он?
Кухарка ходила по комнатам, а мы с Володей сидели, как куклы: не шевелились.
— Пегас! Где у нас поросенок-то? Залез куда-нибудь… — ворчала кухарка в детской и заглядывала под кровати, за комод, за сундук… Надо было нам убежать и спрятать куда-нибудь Хаврюшу, а мы так перепугались, что застыли на месте… Кухарка вернулась обратно и прошла мимо нас, да оглянулась. А Пегас стоял около меня, вертел хвостом и нюхал. И кухарка догадалась.
— У тебя он? В подоле?
— Да нет же.
— Ну-ка встань!
— Не хочу и вставать. Сидеть хочу.
Кухарка ткнула мне в рубашку, и Хаврюша хрюкнул.
— Эх, Хаврюша, Хаврюша, Хаврюша! Зачем ты, дурачок, хрюкнул?..
Кухарка схватила Хаврюшу. Мы с Володей не давали. Но кухарка была сильнее: вырвала у нас Хаврюшу и потащила его в кухню.
— Отдай! Куда ты его?..
— Заколоть его надо…
— Мама велела подождать до моего ангела.